Ночь в Ноубиле
Шрифт:
– Под кровать, больше некуда! – раненый незнакомец нырнул в укрытие и привел в готовность свой бластер. Парень опустил ниже покрывало и последовал в коридор.
– Руки, чтобы я видел! – проорал командир отделения, взяв на прицел Хоеса, и приказал подчиненным обыскать парня.
– Есть что скрывать от представителей власти? Может, прячешь кого-то? – командир говорил уже тихо, но все так же внушительно. Возникло молчание.
– Никого нет! – наконец выдавил из себя Хоес.
– Внимание всем подразделениям, срочный сбор на резервной базе! Повторяю, сбор на резервной базе! – раздался приказ в наушниках у командира отделения. Стражи покинули дом, парень облегченно вздохнул.
Мужчина вылез из-под кровати. Плечо по-прежнему кровоточило. Скорчив лицо от боли, но, не издав ни звука, мятежник терпеливо снял верхнюю одежду и стал перевязывать рану.
– Постой, она грязная, сейчас я аптечку достану. Можешь пока в душ сходить! – Хоесу стало жаль мятежника. – Могу предложить тебе пару своих шмоток, в них я на улице еще не светился!
Полчаса спустя, раненый боец сидел за столом, побритый, чистый, в новой одежде и уплетал разогретую кашу. А вот хозяина квартиры стала накрывать паника, по мере осознания всей серьезности ситуации, ведь гостю еще предстояло покинуть квартиру под наблюдением десяток камер, навешанных на каждом углу города.
– Меня зовут Лех! – наконец представился мужчина, – а ты отважный, и с совестью у тебя все в порядке! Но таких, как ты мало, тебя будет жаль, конечно.
– Почему? Говори! Ты сможешь уйти незаметно?
– Едва ли у тебя будут проблемы со стражами, они ушли на базу, все камеры наблюдения выведены из строя. Я выйду с запасного выхода, в другой одежде, побритый, так что не парься. Я о другом, до пробуждения Крикки остались считанные часы.
– Что за бред вы придумали с этим демоном? Кто поверит в эти суеверия? А так, ваша ночная атака была мощной, я в восторге! – ответил Хоес.
– Ладно, не буду тебе надоедать своим присутствием, мне пора. Я бы дал тебе совет на прощание, но больше ничего не имеет смысла в этой жизни, грядет апокалипсис. – Лех пожал руку на прощание парню и покинул комнату.
Ложиться обратно смысла не имело. Хоес отправился в крошечный санузел, чтобы привести себя в порядок. Тревожные мысли назойливо продолжали дергать за тонкие струны нервов. А что если, кто-то из соседей узнал об укрывательстве мятежника и захочет получить награду от стражей за донос? Бежать? Но куда? Как оставить родителей, что проживают на соседней улице? Ведь они потеряют не только работу, а навсегда исчезнут в стенах секретных тюрем. Успокаивала лишь мысль о том, что масштабы и последствия ночной атаки мятежников, не оставят времени стражам заниматься поиском преступников среди граждан. Очевидно, что правительство бросит все силы на поимки и уничтожение оставшейся горстки мятежников. Зазвеневший будильник вывел Хоеса из тяжелых размышлений. Время 4:30, именно в эти предрассветные часы, как и многие жители города, парень просыпается шесть дней в неделю, но сегодня все было иначе. Он был уже одет, оставаться дома наедине с собой стало невыносимо.
Хоес уложил воском свою прическу в стиле гранж, накинул джинсовую куртку, поправил рваные в коленях джинсы, обул кроссовки на высокой подошве и покину свое жилье. Гражданам было нежелательно выделяться из серой толпы, ни внешностью, ни образом мышления. Что касается внешности, законов прямо запрещающих одеваться так или иначе не существовало. Но люди, проживающие под тотальным контролем и в страхе перед стражами, сами не желали привлекать к себе лишнего внимания. Хоесу же было трудно подавлять свою индивидуальность и бунтарский нрав. Он всегда одевался ярко, носил смелые прически и позиционировал себя панком. Стражи порой принимали его за сына высокопоставленных людей из правительства, чьи дети редко, но все же появлялись на улицах, а иной все же проверяли документы.
В свои двадцать три он не имел образования, как и все граждане из низшего слоя, ибо знания были роскошью, доступной лишь для элиты. От простолюдинов требовалось лишь выполнять примитивную работу, где не нужно иметь особых знаний. Относительно неплохо жили некоторые специалисты, например экономисты, инженеры и программисты, но и их нельзя было отнести к высшим слоям, скорее это был средний класс, который жил в достатке, но так же держался строгих рамок.
Закрытые острова элитных зданий практически являлись автономными городками, где для богатых имелись свои музеи, рестораны, торговые и развлекательные центры, ангары для летающих машин, люксовые квартиры и иные блага земной жизни. А с этими оазисами соседствовали старые дома, дороги, непокрытые асфальтом и унылые рынки, где люди покупали овощи, мерили одежду стоя на картонках, как и их предки столетия назад. Два совершенно разных мира, между которыми лежала пропасть, разделялась всего сотнями метров, суровыми законами и дубинами стражей. В одном из таких рынков и работал Хоес, в точке, принадлежавшей мелкому торгашу. Такая работа не требовала проявления ума, но изнуряла физически. К концу смены после сотни перетасканных мешков, разложенного по полкам мелкого товара, ломило спину, а глаза закрывались на ходу от утомления. Но яркие краски в эту безнадежную серость привносили тайные увлечения знаниями об окружающем мире и хобби, связанные с созданием оригинальных снимков.
Хоес медленным шагом направился на нелюбимую работу. Кое-где еще дымились следы ночного побоища, дороги местами оказались изрыты от взрывов. На улицах стояла подозрительная тишина, огромные экраны на зданиях уже не транслировали послание мятежников, но еще и не пестрили привычными картинами. Куда-то исчезли стражи, боевые роботы, не летали беспилотники. Остальные горожане тоже пока сидели по домам. Хоес стал жалеть, что вышел так рано. Нужно ли было вообще идти сегодня на работу? Но ни сообщения от начальника, ни всеобщего объявления о том, что город сегодня работает в ином режиме, не поступало.
– Стоять, руки, чтобы я видел! – за спиной появились двое бойцов, – Кто такой? Куда направляешься? Документы!
– На работу! – ответил Хоес и вывел на экран телефона qr-код. Один из стражей отсканировал код и стал изучать данные.
– Чист! – наконец выдал свой вердикт боец в сером плаще, – Что сегодня видел и слышал ночью?
– Видел теракты и угрозы со стороны мятежников!
– Кто такие мятежники?
– Это враги народа, преступники, призывающие к насильственному свержению законной власти, это террористы!
– Правильно, свободен!
Хоес наконец выдохнул и продолжил свой путь.
Торговцы на рынках готовились к новому рабочему, дню. Казалось, что это был обычный день, но вместо беззаботных разговоров и шуток, в воздухе витало угрюмое молчание. Поросенок тоже был на месте и тихо раскладывал товар. Так между собой называли своего начальника коллеги Хоеса. Настоящее имя было Павилас. Пузатый мужичок небольшого роста, с блестящей лысиной, упивался властью и любил визжать на подчиненных без видимых причин, прерывал их с обедов и вечно подгонял работать. Его боялись и старались не перечить ни в чем. Но стоило возникнуть около прилавка стражу, как истеричный нрав, мгновенно становился кротким, и Павилас начинал всячески угождать представителям власти. Хоес презирал Павиласа и нисколько не страшился его выпадов, он был единственным в коллективе, кто мог спокойно завершить трапезу, покурить и только потом продолжить работу. На его крики он колко и язвительно отшучивался, от чего начальник приходил в бессильную ярость.
– Рано ты сегодня! – непривычно спокойным тоном прокомментировал начальник появление парня.
– Не спалось! – у Хоеса тоже не возникло желания хамить.
Вскоре появились его друзья и коллеги. Стива и Мишу часто принимали за братьев из-за схожих черт во внешности. Два молодых веселых паренька среднего телосложения одевались не так ярко, как их друг, стриглись коротко, но все же старились находить подделки брендовых одежд. Молодые люди, собственно как и все обыватели, не подозревали, что их имена уходят корнями в разные культуры и национальности. Мировое правительство установило для всех единые законы и единый язык. Их тотально лживая пропаганда стерла из сознания масс знание о своем прошлом, заставило поверить людей в свою никчемность и неспособность к пониманию истории, политики, экономики, к построению цивилизованного мира и способность управлять обществом. Все достижения ученых, блага цивилизации и устройство самих законов преподносилось как снисхождение по отношению к глупым дикарям, которые без тотального контроля, уничтожили бы сами себя своим невежеством. И люди поверили!