Ночь в Ноубиле
Шрифт:
– Это была твоя жена! Она приютила меня, пока ты пес, обслуживал своих хозяев, отрабатывая брошенные косточки! – ехидная улыбка растянулась на лице у Леха. Константин мгновенно пришел в бешенство. Схватив оружие, он направил его на наглеца, однако командующий остановил это действие жестом.
– У меня есть важное сообщение для всех, и для тебя Джефф, в первую очередь! – заявил Лех. Джефф утвердительно кивнул. – Ведь вы, позиционируете себя носителями особых знаний, но как вышло, что вы упустили информацию о Крикки? Вы таите настоящую историю от людей, но сами прекрасно осведомлены о существовавших ранее странах, со своими границами, религиями, законами, правительствами и со своими спецслужбами. У этих служб существовал еще более засекреченный отдел по изучению и противостоянию сверхъестественным силам. У вас на руках все старые архивы! Вы упустили это? А может, вы не обладаете в полной мере знаниями? Или надеетесь остановить древнее зло с помощью своих дронов и бластеров?
Джефф по-прежнему выглядел невозмутимым и курил сигару. Судя по спокойной реакции, он был не против того, чтобы Лех продолжал свой монолог.
– Мы не боимся смерти! Это не ты нам ставишь ультиматум, а мы тебе! Призываем вас, мировое правительство, к переговорам. Мы установим временное правление, затем проведем выборы, создадим правовое общество, введем Конституцию, а вам сохраним жизнь и свободу. Наши бойцы на месте, они наблюдают сейчас за трансляцией. Стражам не добраться до дальних земель, не отыскать за короткий срок наших ребят, которые ожидают у врат клетки. Решай Джефф, судьба мира сейчас в твоих руках.
Правитель стряхнул пепел с сигары, отпил вина и задумался глядя в небо. Затем призвал к себе Антала и что-то шепнул ему на ухо.
– Константин, предоставьте приговоренным последнее слово и приступайте к исполнению наказания! Вариант казни номер три!
Публика, погруженная в тотальный страх, по-прежнему пребывала в глубоком молчании. Константин, привыкший к расстрелам, и к жестокости, сам пребывал в легкой растерянности. Но показывать слабость или сочувствие к мятежникам перед командиром и правителем было категорически недопустимо. Он раскрыл список имен приговоренных, и, называя каждого, предлагал высказать последние слова. Однако мятежники гордо продолжали молчать, кто-то ухмылялся в ответ, кто-то плевал в Константина, который уже не воспринимал подобную реакцию, и продолжал зачитывать список. Наконец очередь дошла до Леха, который вновь взял слово.
– Джефф, я знал, что ты кусок дерьма, но все же ставил на твое благоразумие, как выяснилось, ты еще плюс ко всему безнадежно тупой, кому нельзя даже доверить уборку улиц, не то, что правление миром. А вы граждане, простите нас, сами прекрасно видели, что мы пытались изменить вашу жизнь к лучшему, предупреждали этих уродов и до последнего призывали к диалогу. Кучка людей превратила вас в скот, а вы боитесь даже собственных мыслей. Жалкое зрелище. Друзья, выпускайте демона! – последние слова мятежника, очевидно, были обращены к товарищам, что ожидали у врат Крикки.
– Иглис, приказываю облить керосином осужденных и приступить к сожжению заживо! – скомандовал Константин одному из бойцов.
Может из-за того, что в отряде так и не приняли полностью этого бойца, а может в этом выборе присутствовала своя драма, ведь этот рядовой когда-то состоял в «Сопротивлении». Иглис некогда сражался бок о бок с Лехом, делил с ним все тяготы партизанской жизни, ел полевую похлебку, вел откровенные разговоры по вечерам у костра, но затем предал своих товарищей и перешел на службу к стражам, побоявшись за свою дальнейшую судьбу. Плененные мятежники узнали его сразу, еще до того как командир назвал его имя. Узнали по глазам, и черная маска, скрывающая все лицо, не спасла его от разоблачения. Иглис на ватных ногах стал исполнять приказ. Облив шлангом из специального устройства мятежников, палач выдержал паузу, а затем дрожащими руками чиркнул зажигалкой. Хоес отвернулся, практически вся публика старалась незаметно отвести глаза. Жуткие крики, полные адского страдания наполнил площадь, а от запаха горелого мяса, многим стало плохо. Джефф встал и покинул балкон. Вскоре на площади остались лишь пепел и обгорелые кости мятежников. Публике повелели разойтись.
Стив и Миша, шли молча, пребывая в глубоком шоке, впрочем, как и все остальные люди. Граждане видели много публичных приговоров, самыми распространенными являлись заключения под стражу на длительный или пожизненный срок, однако нередки были и оправдания, легкие виды наказаний, а что касается повешений, их могли вспомнить лишь несколько сотен людей, но сожжение заживо произошло впервые. Хоес, на свое удивление, быстро отошел от шока и стал присматриваться к людям. Вскоре он заметил двух мужчин, которые привлекли внимание своим слегка странным поведением. Казалось, они чем-то озабочены, но не жестокой казнью, их беспокоило что-то другое. Хоес достал свой телефон, включил диктофон на усиленный режим и стал записывать разговор незнакомцев, который не мог расслышать. Внезапно мужчина, что выглядел постарше, остановился посреди толпы, люди не обращая на него внимания, стали его обходить. Хоес обошел незнакомца и оглядел его, тот опустив голову, потирал пальцами виски и что-то нашептывал.
Глава 2
Рабочий день, наконец, подошел к концу. Парням удалось немного отвлечься от страшной казни, но все же состояние оставляло желать лучшего. Хоесу не терпелось скорее оказаться дома, чтобы прослушать запись.
– Может в «Капеллу» сегодня? – предложил Миша.
– Да, давайте, отвлечемся немного. Мне нужно выпить! – не задумываясь, согласился Стив, и парни вопросительно посмотрели на Хоеса, который пребывал в сомнениях.
– Да-да, я вами! – ответил, Хоес, решив, что запись с диктофона никуда не денется, а отвлечься действительно нужно.
Ребята шли мимо старых жилых домов по разбитым дорогам, которые освещались фонарями, хотя целесообразность их нахождения здесь вызывала вопросы, так как свет от высотных элитных домов переливался тысячами огней, и разливался по всей округе. Парни изо всех сил пытались болтать, как обычно, ни о чем и обо всем, но Хоес все-таки прямым вопросом озвучил то, что крутилось в головах у всех:
– Как думаете, мятежники блефовали? Нет никакого Крикки?
– Думаю, что они блефовали, так как его уже должны были выпустить! Да и что за суеверия, чувак, какой век на дворе! Не будь дикарем! – рассмеялся Стив.
– От нас явно что-то скрывают! По правилам, которые свято чтятся, даже верховный правитель не может прервать последнее слово осужденного перед смертью, но их сожгли заживо, Джефф был явно рассержен, Лех сказал слишком много! – парировал Хоес.
– Стив прав, – вступил в разговор Миша, – этот загадочный демон должен был уже проснуться и расхреначить все вокруг. Ау, Крикки, ты где? Если решил уничтожить этот мир, начни, пожалуйста, с нашего сраного рынка, а я хоть высплюсь немного!
– А сожгли их, потому что мятежник прилюдно назвал Джеффа куском дерьма! – добавил шепотом Миша, и парни тихо захихикали.
– Возможно, – ответил Хоес, – а вот мы и на месте!
Бар «Капелла» представлял собой довольно уютное заведение, рассчитанное на рабочий класс. Тут любой работяга получал за малые деньги свою порцию выпивки, сервис, развлечение. Стройные и улыбчивые официантки энергично носились между столами, успевая обслужить всех, посетитель чувствовал свою значимость, упивался иллюзией свободы и отдыха. Здесь не крутили пропаганду, вместо этого транслировались лишенные всякой смысловой нагрузки музыкальные клипы или спортивные игры, а порой посетителей развлекали очаровательные девушки, своими жаркими танцами. Главное, что обыватель пьянел от этой атмосферы, и ему становилось не до каких-либо важных вопросов в жизни.