Ночь в твоих глазах
Шрифт:
— Я тоже тебя люблю.
Коронация его императорского величества Теренса Первого состоялась на рассвете, символично обещая жителям Империи новый день, новое правление, новую жизнь.
У меня в ухе была новая сережка. Единственное знаковое эльфийское украшение, на которое я дала согласие за неимением у остроухих знаковых колец.
У Мэла была новая жена. Не то, чтобы у него была старая, но человечка в роли жены главы эльфийского дома — оно всем новинка, экзотика, сумасбродство. Я подозреваю, что делать ставки на то, сколько это продлится, эльфам не позволяло только то, что делать ставки — типично человеческое мероприятие (еще немного гномское, но это совершенно не меняет дело, а очень даже наоборот).
У Тауры было новое княжество. Оно как раз было и старое, но я не уверена, что после всего случившегося Тау вернулась туда, как домой. И ей предстояло строить свой дом самостоятельно. Уверена, она справится.
У Тайернана…
Глядя на то, как он страстно целуется с княгиней Янтарной за колонной, и оба не обращают ни малейшего внимания на происходящее вокруг, я подозревала, что его впереди ждет ну о-о-очень много нового...
Эпилог
Косой луч света и застывшая в нем тонкая фигура — классический профиль, высокая грудь. Длинная черная коса, украшенная бусинами и заколками, стекающая ниже ягодиц…
Женщина плела чары, и руки ее танцевали. Жили своей жизнью.
Невесомые и прекрасные, исполненные гармонии движения сплетались в совершенный узор.
Озаренная, работавшая сегодня с магическим сердцем Алиэто-оф-Ксадель, творила волшебство, не имеющее отношения к магии, и огонь творения полыхал в ней жемчужным светом ярче, чем в день нашей первой встречи.
В ночь. В ночь нашей первой встречи!
Моя личная, персональная Ночь плела что-то сложное, многокомпонентное. Приглядевшись, я определил, что это что-то из области бытовой магии, и хмыкнул: Мастер-Хранитель сердца жаловался, что бытовая магия — сложная сфера, озаренные не хотят с ней работать, но, тем не менее, в последнее время в Алиэто-оф-Ксадель были заметны существенные подвижки в этом направлении.
Теперь же было очевидно, и с чем они связаны: моя драгоценная супруга столкнулась с бытовым неудобством и в очередной раз нашла повод бросить все свои обязанности (а их у мастера-наставника мало не бывает), и безвылазно окопаться возле обожаемого Сердца.
— Одну минуту! — невесть как обнаружив мое присутствие, жена не прервала работы.
— Этот камень тебе подсуживает, — проворчал я.
Других версий, как она обнаруживает мое присутствие сквозь Вуали, у меня не было.
Но, в целом, я давно смирился с тем, что не понимаю и половины во взаимодействии двух моих драгоценностей.
Заклинание, меж тем, обрело завершенность, но вместо того, чтобы отправить плетение в цель, Даркнайт медленно отпустила его над Сердцем, и закусив губу, напряженно наблюдала, как чары уходят в черный камень, встраиваясь в массив знаний артефакта.
Прежде, чем Сердце освоится с новыми данными, переведет их в разряд навыка, понадобится уйма времени и десятки, а то и сотни повторений заклинания-образца озаренными. И еще больше времени потребуется, на то, чтобы новый навык применялся разумным артефактом верно и в правильный момент — но по-другому магическое Сердце замка не обучить.
Это единственный путь — пусть он и длинный.
— Тау весточку прислала, детей к себе приглашала, — подала голос Нэйти, сосредоточенно контролируя процесс поглощения чар.
Всё любование прекрасной озаренной с меня слетело вмиг:
— После того, как она отправила их к оркам?
— Орки тоже были не в восторге, — без малейшего смущения откликнулась любящая мать. — Но они же не жалуются.
“И ты не жалуйся” — слышалось в этой фразе невысказанное продолжение.
Скормленное артефакту заклинание было успешно усвоено, и Нэйти, наконец-то, повернулась ко мне, легонько поцеловав куда-то в линию челюсти.
Надо же, больше десяти лет прошло, а я до сих пор изумляюсь, насколько она миниатюрная…
— Не переживай. Орки никогда не причинят вреда ребенку.
— Нэйти, понятие вреда можно трактовать очень избирательно. А эльфов орки не любят.
Я предложил ей локоть, один шаг — и мы в ее кабинете.
Нарочито грубая кладка каменных стен, массивная деревянная мебель, медные светильники на стенах — ни за что не скажешь, что здесь обитает (причем большую часть времени обитает!) приличная супруга (большую часть времени — приличная) главы темноэльфийского клана и маг-наставник. Обстановка больше подходила какой-нибудь добропорядочной гномке, но Нэйти нравилось, а менять что-то в комнатах озаренной против ее воли безумцев не находилось.
— Этим детям полезно хоть иногда оказываться там, где их не любят. Иначе у них формируется искаженная картина мира, — тяжело вздохнула она, возвращаясь к прерванному разговору. — Если честно, я очень рассчитывала в этом вопросе на Корзу, но мастер Теней возложенную на него миссию провалил.
— Ошибка с твоей стороны, душа моя. Как он может не любить наших детей, если рассчитывает с их помощью когда-нибудь устроить заговор и свергнуть меня с места главы клана. — И, чуть смутившись, признался, — Я, честно говоря, тоже на это рассчитываю.
И, поймав укоризненный взгляд, торопливо добавил:
— Лет через двадцать пять! Минимум — двадцать!
“...потому что раньше тридцати пяти моим детям в заговорах участвовать мама не разрешает”.
— Кем свергаться будешь, старшим или младшей? — Нэйти присела на край своего стола и с улыбкой ждала моего ответа.
— Думаю, Алианой. Увы, но Аим не того склада характера разумный, чтобы его можно было так просто втянуть во власть… — я сел с ней рядом и притянул к себе, обнял.