Ночь волков
Шрифт:
А я…я старалась, чтобы все забыли о моем участии в этих событиях, старалась избежать излишнего внимания, безвылазно сидя в доме Адрина анора Веранского, пока в особняке Герда проводили расследование и ремонт. Я прекрасно отдавала себе отчет, что мое положение весьма незавидно. С одной стороны меня не таскали на официальные встречи и делали вид, что о моем существовании забыли. С другой - обо мне теперь были осведомлены люди, чье внимание могло помешать реализации дальнейших планов. Правда, я пока не решила, что именно включают эти самые планы, для меня главное - попасть в Артион, чтобы оценить возможности.
Все эти дни я проводила либо в
Несколько часов ежедневно я просиживала на скамейке, упорно стараясь превратиться в таргала, каждый раз доводя себя до жутких головных болей от перенапряжения. В первый раз это фантастически больно: кости словно расплавились, кровь вскипела, ломались и перекраивались суставы. Превращение было, я чувствовала, как на мгновение на меня навалилось несвойственное ощущение мира через призму звериного восприятия. Не знаю, сколько времени прошло, я очнулась в человеческом обличье, лежа на земле и судорожно хватая ртом пыльный воздух. Не знаю, кричала ли я, возможно, нет, поскольку мне даже вздох не удавалось толком сделать. Одежда превратилась в лохмотья, лишь чудом прикрывая стратегически важные места на моем теле.
Прошло целых два дня, заполненных звоном стали о сталь. Я убеждала себя, что вторая попытка требует определенной подготовки и прочего, хотя на самом деле просто боялась. Во мне еще была жива память о дикой, всепоглощающей агонии.
Но я попробовала. Да, пришла боль. Но в этот раз все было куда легче. Я даже не потеряла сознания в этот раз. Правда, возникли некоторые сложности с обратной трансформацией, но проблема решилась сама собой. Стоило лишь запаниковать и потерять концентрацию, как превращение произошло само собой. Теперь я знала алгоритм. Тренировки отныне проводились ежедневно. С каждым разом удавалось все проще, легче, безболезненней.
Единственным недостатком этого "подарка" была возможность либо перевоплощаться, либо вызывать Силвар. Одно из двух, но не одновременно.
Сегодняшний день не стал исключением. Сначала тренировка в саду, пока прислуга занята заботами по дому, а домочадцы еще не встали. Мне не хотелось посвящать в эти тренировки кого-либо. У меня должен был быть козырь в рукаве на все случаи жизни. В какой-то момент я готова была поверить, что Гарэт мой друг, но сам он, видимо, придерживался совершенно иного мнения, иначе бы озвучил это принцу, когда тот интересовался моим статусом. В тот вечер, мне было неприятно, и только. Но спустя некоторое время, в течение которого я анализировала произошедшее, пришла к выводу: я зря решила считать его кем-то большим, нежели просто попутчиком, которого я вынуждена сопровождать помимо своей воли. Поговорить об этом и многом другом нам с Гарэтом не удалось ни в вечер бала, ни после.
После утренней удачной попытки трансформации - теперь я училась контролировать это новое тело, отправилась в тренировочный зал. Вытащив Ашинари из ножен, нежно провела пальцами по острой кромке лезвия. Попробуй я сотворить такое с другими клинками - лишилась бы пальцев, но не в случае с Лепестками Ветра. Лишь раз испробовав мою кровь, сабли больше не нанесли ни единого пореза. Хотя я предприняла подобную попытку и не раз, специально с силой проводя ладонью по режущей кромке, чтобы проверить свою теорию.
Первый
Очередной росчерк клинка взволновал пламя свечей. По стене затанцевали причудливые тени, вплетаясь в сложное кружево движений. Это как полет, как скольжение по лезвию, как движение на грани света и тьмы. Я растворялась в танце, а сабли становились моим продолжением. И я была счастлива в эти минуты, снова чувствуя себя в своей стихии, поскольку отведенная судьбою роль источника мне претила. Магия словно была чем-то чужеродным. При каждом соприкосновении с нею, я словно боролась сама с собою за себя же. Я ее ненавидела, но не могла отказаться от возможности, хоть пару секунд ежедневно погреться в теплых лучах чистой силы. И каждый раз упрекая себя в этой слабости.
Вот так проходили мои дни.
Клинки с легким свистом взрезают воздух, замирая в последнем движении. Рука не дрогнула, выдерживая паузу. Выдох. И концы Ашинари смотрят в пол. Тренировка окончена.
– Завтрак будет на столе через полчаса, ванна готова, и готов твой обычный костюм, - в последних словах прозвучало легкое недовольство.
Я улыбнулась, даже не оборачиваясь. Меалин, как всегда одетая с безукоризненным вкусом, не разделяла моего пристрастия к штанам, бриджам и прочим мужским вещам. Я же как обычно руководилась соображениями удобства, а не красоты внешнего вида.
– Спасибо, - я искренне поблагодарила девушку, и направилась в комнату, с легким шорохом задвинув клинки в ножны.
Меалин была приставлена ко мне в качестве фрейлины, компаньонки, можно назвать это как угодно, но она была незаменимой, став едва ли не единственным живым существом, с которым я могла поговорить во время этого добровольного, хотя и вынужденного заточения. Ранее она состояла в окружении матери Эримона, здравствующей королевы Аэрии. Жизнерадостная, активная, но при этом весьма толерантная девушка тут же расположила меня к себе. Ее желание опекать, словно она была старше меня лет этак на десять - двадцать, вызывали улыбку, а плоды этих трудов - искреннюю признательность.
– Исилин, - окликнула меня Меалин, стоило лишь поставить ногу на первую ступеньку, - он вернулся.
Поспешно, но благодарно кивнув, я бегом, не обращая внимания на усталость, разлитую в мышцах, бросилась на второй этаж. О ванне я и думать забыла. Задержавшись лишь на миг, чтобы положить оружие, я пинком распахнула дверь в комнату Гарэта. Последний раз я видела загулявшего архимага пять дней назад. Начатый было мною разговор, он довольно грубо прервал одной лишь фразой, что ему не когда. Правда, поняв, что сейчас я готова предпринять попытку убить его, пообещал вернуться к данному вопросу вечером того же дня. С тех пор, как уже было упомянуто ранее, прошло пять дней.
Блондин развалился на кровати в чем мать родила. Смятые вещи валялись на полу, явно снятые абы как, в поспешном желании побыстрее примостить голову на подушку. В воздухе, не смотря на открытые окна, стоял отчетливый запах алкоголя и дорого табака.
Не долго думая, я метнулась в гардеробную, подхватила тазик с водой, успевшей с вечера хорошо остыть и опрокинула емкость на спящего мужчину. С трудом подавив желание отправить емкость вслед за его содержимым, поставила посуду на столик и оперлась плечом о столбик, поддерживающий балдахин. Громкие возмущения Гарэта меня мало волновали.