Ночи дождей и звезд
Шрифт:
Полуденные тени сгустились, Андреас подал гостям кофе, но никто уходить не собирался. С высоты холма, где была таверна, открывался вид на гавань внизу, и в бинокль можно было разглядеть тела на носилках, толпы людей и тех, кто пытался пробиться к месту трагедии, чтобы найти своих близких мертвыми или живыми. Здесь, на высоком холме, было безопасно, и, хотя встреча незнакомых людей была случайной, они общались так, словно давно знали друг друга.
Когда на небе засияли звезды, они все еще
— Конечно, они должны это сделать, — с сожалением сказал Дэвид. — Но выглядит все так хищно, чудовищно, словно они смакуют людскую беду.
— Да, чудовищно, поверьте, это и моя работа, вернее, была моя работа, — неожиданно произнесла Эльза.
— Журналистка? — с интересом спросил Дэвид.
— Работала на телевидении, на студии последних новостей. Теперь там кто-то, как я, на моем месте в студии, задает вопросы тому, кто в гавани: сколько погибших, как это случилось, есть ли среди пострадавших немцы? Вы совершенно правы — это чудовищно. Рада, что не я рассказываю сегодня о трагедии.
— Но люди должны знать и о судьбе своих близких и о войнах, иначе как можно что-то изменить в этом мире?
— Ничего невозможно сделать, — сказал Шейн. — Здесь замешаны деньги, большие деньги, все в мире происходит именно из-за них.
Шейн не такой, как остальные, подумал Андреас. Непоседа. Ему, молодому, не терпится уединиться с такой хорошенькой девушкой, как Фиона, а не разглагольствовать с незнакомцами, весь день сидя на горе.
— Деньги важны не для всех, — осторожно заметил Дэвид.
— Я не о тебе, я вообще о том, что заставляет мир вертеться, вот и все.
Фиона бросила на него быстрый взгляд, словно защищая Шейна:
— Шейн хотел сказать, что так устроен мир. Ни его, ни моя жизнь не зависят от Бога. Я бы не стала медсестрой, если бы мне не нужны были деньги. — Она с улыбкой обвела всех взглядом.
— Медсестрой? — переспросила Эльза.
— Да, я думала, смогла бы я теперь помочь там внизу, но не уверена, что…
— Фиона, ты же не хирург, не собираешься же ты ампутировать ноги этим несчастным прямо в прибрежном кафе, — возмутился Шейн, скорчив презрительную гримасу.
— Но я могла бы сделать хоть что-то, — ответила она.
— Ради бога, Фиона, опомнись. Ты же не знаешь греческого, чтобы уговорить их успокоиться. От иностранных медсестер в момент беды мало проку.
Фиона густо покраснела.
На помощь пришла Эльза:
— Если бы теперь мы были внизу, я уверена, вы были бы бесценны, но до гавани слишком далеко, и нам лучше остаться здесь и не мешаться под ногами.
Томас с ней согласился. Он продолжал смотреть в бинокль.
— Вам бы не удалось приблизиться к пострадавшим, — успокоил он. — Смотрите, что там творится. — Он передал ей бинокль. Дрожащими руками она поднесла его к глазам и увидела плотную толпу в гавани.
— Да, вы правы, я вижу, как они толкаются, — прошептала она.
— Наверное, здорово быть медсестрой, хочу сказать, что вам никогда не бывает страшно. — Томас попытался ободрить Фиону. — Замечательная профессия. Моя мама тоже медсестра, но ей приходится много трудиться, чтобы добыть денег.
— Она работала, когда вы были ребенком?
— До сих пор продолжает. Смогла дать нам с братом образование, помогла сделать карьеру. Мы стараемся облегчить ее жизнь, устроиться наконец, но она убеждена, что запрограммирована на работу.
— Кем вы стали после института? — спросил Дэвид. — У меня диплом бизнесмена, но это не помогло мне воплотить свои мечты.
Ответ Томаса прозвучал не сразу.
— Преподаю в университете литературу девятнадцатого века. — Он пожал плечами, словно в этом не было ничего особенного.
— Чем вы занимаетесь, Шейн? — спросила Эльза.
— А что? — Он посмотрел на нее в упор.
— Не знаю, возможно, просто не могу остановиться задавать вопросы. Все рассказывают о себе. Не хотела, чтобы и вы остались в стороне.
Он расслабился.
— Ну да, делаю то одно, то другое.
— Понимаю, — кивнула Эльза.
Остальные тоже закивали. Они тоже понимали.
Именно в этот момент не спеша заговорил Андреас:
— Думаю, вам следует позвонить своим близким домой и сообщить, что вы живы.
Они удивленно взглянули на него. Он объяснил свои соображения:
— Как сказала Эльза, обо всем сообщат по телевидению, они же знают, что вы в Агия-Анне, могут подумать, что вы тоже были на борту у Маноса. — Он огляделся. Пятеро молодых людей из разных семей, разных городов, разных стран.
— Мой мобильник здесь не работает, — обрадованно сообщила Эльза. — Пыталась позвониться дня два тому назад и решила, что так лучше, теперь это настоящее бегство.
— В Калифорнии сейчас другое время, — сказал Томас.
— Мне придется снова говорить с автоответчиком, мои обязательно на какой-нибудь бизнес-встрече, — вздохнул Дэвид.
— А мои снова затянут: «Боже, боже, вот что бывает, когда ты бросаешь свою замечательную, надежную работу и пускаешься по свету», — подхватила Фиона.
Шейн вовсе промолчал. Ему даже в голову не пришло позвонить домой.
Андреас встал из-за стола.
— Поверьте, когда я узнаю, что в Чикаго стреляли, или там наводнение, или еще какая-нибудь катастрофа, я сразу беспокоюсь, что с Адонисом что-то случилось, и хочу, чтобы он позвонил… просто сообщив, что он жив. Вот и все.
— Его звали Адонис? — удивилась Фиона. — Как легендарного Адониса, бога красоты?
— Его зовут Адонис, — поправила Эльза.
— Он и есть Адонис, я имею в виду, с женщинами? — ухмыльнулся Шейн.