Ночлежка "У Крокодила"
Шрифт:
Я огляделась, пытаясь сообразить, в какую сторону бежать… если смогу, конечно, но было слишком темно. Телефон я сунула в карман, вот он…
— Давай, вставай, нечего задницу морозить, — произнес уже знакомый голос. Меня взяли подмышки и поставили на ноги, небрежно отряхнув юбку и пальто. — Ну? Чё молчишь?
— А Саша где? — выдавила я.
— Муж-то? Да вон, в кустах. Пускай охолонет, а то чё-та разогнался…
— Он…
— Да живой он, в грызло получил и прилег, — фыркнул незнакомый гопник. Хотя, можно подумать, у меня
— Куда? Зачем? — я попыталась упираться, но он был сильнее.
— Да тут рядом. Отдохнем с пацанами!
И я перестала сопротивляться. Дивный вечер, судя по всему, должен был закончиться групповым изнасилованием. Правда, мне было уже все равно — будто что-то отключилось, и я перестала реагировать на происходящее. Изнасилуют так изнасилуют, убьют так убьют, какая разница? Маму только жалко…
— Жека, дай водку! — услышала я сквозь шум в ушах. — Да не жмись ты, еп-перный театр, лучше еще сгоняй!
Кажется, я сидела на чем-то довольно жестком, но теплом, и ногам было хорошо и свободно. А потом на мне бесцеремонно задрали юбку и потянули вниз колготки. Я в ужасе дернулась, хотя думала, что сил сопротивляться у меня нет.
— Да сиди ты, — произнес знакомый голос, — сдалась нам твоя жопа…
Юбку вернули на место, зато кто-то взялся за мою левую ногу.
— Хренас-се, почти в мясо стерла! — сказал этот кто-то и щедро полил стертые места чем-то холодным. Отчетливо запахло спиртом, сильно защипало. — Во бабы дуры! Ковыляют, бля, типа красивые…
— Зато теперь ясно, чё Нинка такая злющая, — фыркнул третий. — Ты ее каблучищи видел? Такими ботами только пытать!
Компания заржала, а я почувствовала мужскую ладонь у себя на колене, съежилась было, но рука почти сразу убралась.
— Вроде не распухло, — сказал тот, что меня держал. И на ком, к слову, я сидела. — Жека, хватит хлестать в одно рыло! Намочи тряпку…
— Генка, ну и чё с ней дальше делать? — спросил еще кто-то, когда мне перевязали колено.
— В себя привести, — буркнул он. — Только не нашим бухлом, окочурится еще…
— Не, я за коньяком не побегу! — сразу сказал Жека. Я уже начала отличать эту гоп-компанию по голосам, лиц-то в темноте все равно не различала. — Или чего там девки уважают?
— У меня на хате есть. Поможете дотащить?
— Коньяк-то? Да завсегда!
— Девку, дебил! Тьфу, ты уже в говно… боты ее возьми, да не потеряй! А сумку мне дай, а то продолбаешь, к бабке не ходи…
Дальше был провал, а когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей на жестком старом диване. Причем надета на мне была не блузка с пиджаком, а здоровенная футболка, доходившая мне до середины бедра. Спасибо, белье оказалось на месте… Отчаянно болели ступни, болели синяки на руках, там, где меня хватал Саша, ныло ушибленное колено, но в остальном я была цела и невредима.
Я приподняла голову и осмотрелась. В тусклом свете фонаря, пробивающемся в незашторенное окно, я разглядела маленькую комнату со спартанской обстановкой: шкаф, тумбочка с телевизором да этот вот диван. Ни стола, ни стульев, ни тем более книжных полок.
Прямо подо мной кто-то похрапывал. Я взглянула вниз: так и есть, давешняя компания вповалку спала на полу, кое-кто даже сложенную куртку под голову сунуть не удосужился, не то что кроссовки снять. И хорошо, аромат в комнате и без того стоял непередаваемый: смесь табачного дыма, перегара, какой-то еды и пота. Только грязных носков и не хватало для придания этому амбре особенно изысканной нотки!
Встать, не наступив на кого-нибудь, было нереально. Да и потом, где моя одежда и сумка? Где я сама-то нахожусь? Даже если удастся добраться до городского телефона, пока все спят (а вдруг он не работает?), я даже не смогу объяснить, где меня искать! Не то что такси вызвать, в полицию не позвонишь… Идти на улицу в чем есть? Так ведь замерзну в одной футболке и босиком…
И что будет, когда эта гоп-компания проснется? Они вообще вспомнят о том, где и при каких обстоятельствах меня подобрали? Или решат, что сама пришла?
— Очухалась? — спросил вдруг над ухом прокуренный голос, и я в ужасе забилась на диване, когда широкая ладонь зажала мне рот. — Не вздумай визжать, всех перебудишь. Пошли на кухню. Тапок нету, на вот, носки надень, они чистые. Ну, не будешь орать?
Я помотала головой, и ладонь исчезла.
— А как через них перелезть? — шепотом спросила я, натягивая носки. Мужские, конечно, мне они были до середины икры.
— Никак. Прямо так иди, они привычные.
Я все же постаралась перешагнуть поаккуратнее, но на руку кому-то точно наступила. Тот, впрочем и не заметил.
На кухне было тепло, светло и относительно чисто. Я думала увидеть здесь горы немытой посуды, горы упаковок от бомж-пакетов и батареи бутылок, но ошиблась. То есть пустые бутылки наличествовали, здоровенный мешок с мусором — тоже, но то, что этот мусор был собран, а не занимал все свободные поверхности, а кругом не бродили стада непуганых тараканов, уже обнадеживало.
— Куришь? — спросил хозяин квартиры. Я решила, что это должен быть он, по манере поведения. — Нет? А я курну…
В кухне и так топор можно было вешать, но просить хотя бы приоткрыть окно я не рискнула.
— И часто у тебя так? — спросил он, потянулся к подоконнику и включил чайник.
— Как? — не поняла я.
— Разборки с благоверным.
— Первый раз, — честно ответила я, изо всех сил натягивая подол футболки на колени.
Мужчина тяжело вздохнул, встал и принес мне нечто, когда-то бывшее пледом, а теперь вытертое до неузнаваемости. Впрочем, какая разница? Главное, прикрыв ноги, я почувствовала себя спокойнее.
— С хахалем спалил, что ль? — он стряхнул пепел в блюдце, выполнявшее роль пепельницы.