Ночлежка "У Крокодила"
Шрифт:
— А чё, подружек, у которых перекантоваться можно, у тебя нету?
— Есть. Только языки у них длинные, и все друг с другом знакомы.
— Вон оно чё… — протянул Гена и затушил окурок. — Хошь, поживи тут, мне не жалко. Не-не, ты чё подскочила? У меня не каждый день такой шалман. Я в две ночи на смену, так что живи себе, я упаханый прихожу и спать валюсь. Жрать, правда, нечего. Ну да пацаны притащат.
— Я и сама куплю, — осмелилась я подать голос.
— Угу, ты с таким с фингалом в здешний магазин
— А вы откуда знаете, как это делается? — не выдержала я.
— Знаю, — мрачно ответил Гена. — Иди спать. На эту кодлу внимания не обращай, сами расползутся, как проспятся.
— А вы… где? — неуклюже спросила я.
— Я у батареи, — хмыкнул он. — Только плед отдай, а то жестко. А хотя ладно. Куртку брошу.
Скажу честно, до утра я не сомкнула глаз. Не потому, что было страшно — страх как раз отпустил, — а потому, что мне никогда не доводилось ночевать в такой обстановке. Что там, я даже в купе с незнакомцами никогда не ездила, максимум с коллегами, а здесь… Добрый десяток людей, о которых я не знаю ничего, кроме того, что все они сильно пьяны! В поезде можно хоть к проводнику обратиться, а в такой квартире что прикажете делать?
Когда рассвело, ночующие со стонами и матом начали подниматься, и я предпочла затаиться и сделать вид, что сплю. Впрочем, вряд ли они представляли какую-то угрозу с перепоя — в ванной непрерывно лилась вода, а на кухне звякали пивные бутылки. Потом входная дверь несколько раз открылась и закрылась, а Гена вошел, собрал стеклотару, сдержанно ругаясь, и открыл окно.
— Ушли все, — сказал он, потыкав меня пальцем. — Вставай, ща чайник закипит. На вот, держи штаны. Они драные, но тоже чистые. Братовы.
— Спасибо, — ответила я, натягивая спортивные брюки под пледом. Они были продраны на коленях, видимо, у Гены с братом была семейная способность рвать штаны именно так. — Я позвоню на работу, можно?
— А чё ты спрашиваешь? — удивился Гена. — Телефон есть, звони, сколько влезет. Ты чай сладкий пьешь? А то я ночью не спросил, а ты даже не хлебнула. Зря, кружка чистая была…
— Н-нет, мне без сахара, пожалуйста, — сказала я и вышла в прихожую за сумкой.
— Ну и хорошо, его все равно нету, — хмыкнул он и ушел на кухню.
Я позвонила начальнице, сказала, что приболела, и лучше отлежусь дня три, чем буду обчихивать окружающих. А если за три дня не полегчает, возьму больничный. Ирина Сергеевна у нас дама понимающая, поэтому отпустила, велела только не забыть в кадры зайти — подписать заявление. У нас можно и задним числом это оформить.
— Я там чистое полотенце кинул, — крикнул Гена. — А зубной щетки нету, ты так уж как-нибудь..
— Спасибо, — отозвалась я и кое-как умылась,
Честно говоря, я не представляла, как эта гоп-компания меня несла и куда роняла: синяк под глазом был просто феноменальным! С другой стороны, я еще легко отделалась…
— Весь дом обожрали, сволочи, — мрачно сказал Гена, когда я вышла на кухню. Он изучал содержимое холодильника. — Есть сыр и кетчуп. И хлеб вон. Только черствый.
— Давайте, гренки с сыром сделаю, — предложила я. Грызть сухой хлеб мне как-то не хотелось.
— Делай, — кивнул он, сел и закурил. — Сковородка в полке. Масло… вроде осталось, глянь?
— Да, на разок хватит.
Я быстро поджарила гренки (даже кетчуп пришелся кстати, ну и зачерствевший сыр стал вполне съедобным), выпила успевший остыть чай и замерла в ожидании. Гена явно никуда не торопился, смотрел в пространство и думал о чем-то своём.
— Поехали, — сказал он наконец и встал. — Иди в комнату, я тебе ща шмотки кину.
— Спасибо…
Костюм выглядел ужасающе.
— Гена, — позвала я, — скажите, а… вы далеко от сквера живете? Я бы лучше так дошла, потому что… ну…
— Потому что шмотки грязные, да и в свои ботинки ты не влезешь, — сказал он. — У меня кеды братовы валяются, но они сорокового размера. Вывалишься нахрен.
— А как же…
— Ну, сперва довезу тебя до дома, два шага уж доковыляешь. Заберешь барахло, переоденешься, тогда в травму поедем. Это если ты правда решила к маме уехать, — добавил Гена. — Ну а нет, твое дело.
— К маме с этим фонарем нельзя, — мрачно повторила я. — Она мне такой ад устроит…
— Я ж предложил перекантоваться. Ну или сними угол на пару дней, пока не рассосется. Бабло есть?
— Есть, — вздохнула я, — только дома. Мы на квартиру побольше копим, и…
— А, понял, — махнул рукой Гена. — Счет на муженька оформлен?
Я кивнула.
— Ну, прощайся с денежками, — фыркнул он. — Теперь только по суду отожмешь свою долю. Если добровольно не отдаст, конечно. Эй? Ты чего?
— Да нет, ничего, — я сжала губы и попыталась улыбнуться. — Надо, наверно, выдвигаться.
— Ага, — Гена затушил сигарету и встал. — Пошли. Да брось ты посуду, не убежит она… Ключи-то у тебя есть? От квартиры?
— Да, в сумке лежали.
— Так проверь, блин!
Я проверила — ключи были на месте.
— Ну, почапали, — сказал он и галантно подал мне пальто. Оно изумительно смотрелось поверх безразмерной футболки и вытянутых на коленях спортивных штанов с дырами на коленках.
Слава богу, утренний людской поток уже схлынул, и смотреть на меня было некому. Да и, к тому же, оказалось, что у Гены есть машина — старая, раздолбанная «волга» абсолютно немыслимого сиреневого цвета с ржавыми пятнами в неожиданных местах.