Ночлежка "У Крокодила"
Шрифт:
«О господи», — подумала я и открыла дверь. На пороге стоял мальчишка лет пятнадцати, долговязый, прыщавый и тощий.
— Входи уж, — сказала я, решив, что если этот парнишка знает Гену и приходит к нему ночевать, то хозяин квартиры не рассердится. — Тебя как зовут?
— Жека, — ответил он, — а тебя я помню. Мы тебя из сквера тащили. Хрена ж себе у тебя фонарь…
«Ах вот почему голос знаком!» — подумала я, вслух же сказала:
— Есть хочешь?
— А то! И это, извини… Я не удержал, — вздохнул
— Я думала, тебе меньше, — сказала я.
Странно было как-то разговаривать с юношей намного моложе меня, я не представляла, как себя вести. (И хорошо, что я не пошла в педагогический, а то сидел бы теперь передо мной за партой такой вот Жека, и как с ним общаться?)
— Угу, я недоросток, — фыркнул он, наворачивая суп. — Кла-асс! Повезло Крокодилу!
— Почему крокодилу?
— Потому что Генка, — объясил Жека. — Ух, и нажрался я… Спасиб. Пойду, мож у кого еще перекантуюсь…
— Постой, — подняла я руку, — а почему тебя домой-то не пускают? Натворил что-нибудь?
— Да я много чего натворил, — вздохнул он и пригорюнился. — По мелочи, но все же… Ну, короч, маманя сказала: совершеннолетний — вали в общагу. У ней там сеструха моя с мелким, — пояснил Жека. — А место в общаге еще пока выпросишь… Вот и кантуюсь по знакомым. Ну да Генка к коменданту заглянет, вопрос решится… Раньше надо было думать, а я тянул, дебил!
— Ты учишься, да?
— Ага, на автослесаря. В ПТУ нашем. А чё, дело хорошее, руки у меня не из жопы растут, — с заметным удовлетворением сказал Жека и почесал белобрысую макушку. — Научусь, пойду вон в сервис, у Генки какие-то знакомые знакомых там есть, возьмут хоть учеником, а там видно будет…
Я помолчала.
— Жека… — наверно, надо было звать его Женей, но уж как назвался. — А зачем вы так напились-то? Я понимаю, день рождения, но тебе всего восемнадцать!
— Ну и чё? — равнодушно ответил он. — У нас тут вообще… Вон по ту сторону сквера, знаешь, где глухонемые? Интернат? Вот там все приличненько. А тут мрак. Фиг знает, почему так. Куришь?
Я покачала головой, а он достал пачку сигарет и вопросительно посмотрел на меня.
— Да кури, Гена смолит постоянно, — вздохнула я. — Потерплю. Форточку только открой.
— Ага… Поль, я чайник включу?
— Включи, — сказала я. — Тебе ближе. Слушай, а Федя… это младший брат Гены? Он приходил недавно…
— Угу, младший, — кивнул Жека. — Но ты лучше самого Генку спроси. Он не любит, когда о Федьке болтают.
Я кивнула. Жека моргал короткими белесыми ресницами, и видно было, как ему не хочется уходить в ночную темень.
— Ты ложись на раскладушку, — сказала я. — Гена мне диван уступил, а сам на ней спит. Наверно, не рассердится?
— Да я и на полу могу! — оживился Жека. — Я
— Иди тогда, умывайся и ложись, я тут посуду помою, — сказала я.
Когда я пришла в комнату (и уже не думалось как-то, что ночевать с абсолютно незнакомым парнем в чужой квартире опасно), Жека уже сопел. Раздеваться он не стал, улегся поверх хозяйской постели и укрылся тем самым ободранным пледом. Впрочем, в комнате было тепло, так что замерзнуть ему не грозило.
Я тоже улеглась и задумалась, глядя в потолок. Что теперь делать? Нет, как синяк сойдет, я уеду к маме, вещи только заберу, но… Жить с ней — то еще испытание. Перетерпеть бы, пока найду комнату…
Проснулась я от звонка в дверь, а скосив глаза на часы, поняла, что еще нет и пяти утра. Полиция, что ли? Хотя с чего бы вдруг?
— Ген, пусти, а? — безнадежно попросили за дверью. — Ой…
За порогом стояла девчонка непонятного возраста: ростом с меня, фигуристая, но с еще детским лицом. Одета она была в ветровку и драные джинсы, короткие черные волосы, явно крашеные — видны были светлые корни, — стояли дыбом, нос и левая бровь были проколоты, я уж молчу об ушах, унизанных разномастными серьгами…
— Заходи, — сказала я и пропустила ее в квартиру. — Что случилось?
— Да папка выпил и буянит, — шмыгнула она носом. — Мать на смене, а мне куда?.. Я думала, он угомонится и спать ляжет, а он все расходится… Генка всегда пускает…
— Иди умойся и ложись, — сказала я. — Ой. На раскладушке Жека спит. Ладно, я пока погляжу, можно ли диван разложить…
— Можно. Мы на нем вшестером дрыхли, давай, покажу, как с ним обращаться!
— Звать-то тебя как? — безнадежно спросила я.
— Настя, — ответила она.
С Настей мы спали на разложенном диване до утра, пока меня не разбудил Гена.
— Устал насмерть, — сказал он мне, потыкав пальцем в плечо. — Не трожь до вечера.
— Жека и Настя…
— Насрать, они тут часто… Отстань и подвинься, лягу.
Я пожала плечами и ушла на кухню. Через полчаса ко мне на цыпочках пришел Жека, схватил бутерброд, выхлебал кружку чаю и сбежал, шепнув, что уже проспал первую пару в своем ПТУ, и теперь ему… в общем, ему влетит.
Потом подхватилась сама Настя и с писком, что опаздывает в школу, собралась в две секунды и исчезла.
Это была очень странная квартира, вот что я поняла, поэтому, дождавшись полудня, отзвонившись маме и приготовив обед, поднялась к соседке. Никогда не любила общаться с такими вот тетушками, но, судя по всему, именно она могла посвятить меня во все здешние тайны.
— А, эт ты, Поль? Заходи, — тетя Ида что-то жевала, а вместо халата сегодня была одета в спортивный костюм веселенькой расцветки. — Чего случилось?