Ночлежка "У Крокодила"
Шрифт:
Невольно повторив слова Гены, я улыбнулась.
— Они даже костюм мой постирали, хотя его все равно было не спасти, — добавила я. — А утром тот парень, что Саше морду набил, нашел мне какое-то барахло и довез меня до дома, чтобы я свои вещи забрала… И он же комнату присоветовал. Тут все друг друга знают.
— Вот как… Значит, обитала ты вовсе не у подруги, — констатировала мама.
Я покачала головой.
— Пока синяки не сошли, жила у этого парня. И опять же, нет, мама, он до меня и пальцем не дотронулся. А фингал под глазом я заработала, когда они меня уронили.
— О господи… как?!
—
Рассказывая об этом, я испытывала непередаваемое удовольствие. Моя рафинированная мама, несомненно, пребывала в состоянии инфернального ужаса!
— То есть гопники… как это там… 'с раёна', - выговорила она, затянувшись очередной сигариллой, — оказались более достойными людьми, чем мой бывший зять?
— Да, — честно ответила я. — Они… ну… Своеобразные. Но, в общем, неплохие. И, мам, там бы мальчику одному помочь. Он учится в универе на очном, сам местный, ему общагу не дают, а очень надо. Мы его пристроили пока к одной старушке, но сколько она его будет терпеть? Хоть и тихий, а чужой… Дома у него народу выше головы, у него астма, ну и… Мам?
— Нет-нет, ничего? — она сняла очки. — Дима Селезнев, ты о нем?
— Да, а ты откуда… — Я осеклась.
— Елена Матвеевна уже посодействовала, — ответила мама. — Он ведь у нее живет?
— Ага.
— Ну вот. С Еленой Матвеевной я с детства знакома, так что… А кто такие 'мы'? — спросила она.
— Никто… Так, соседи, знакомые, — беспомощно ответила я. — Ой, кстати… Ты ведь всех в округе знаешь, да?
— Ну… многих, — настороженно сказала мама. — А что?
— Тогда скажи, кто такой Серый и почему его все так боятся? Даже участковый, по-моему, опасается. Алексеем Серегиным этого человека зовут… вроде бы, а отчества никто не называл.
— А, этот… — мама отвела глаза. — Пожалуйста, не заводи с ним никаких дел.
— В каком смысле?
— В прямом. Это очень опасный человек.
— Да чем он опасен-то?! — невольно вспылила я. — Хоть скажи толком!
— Толком — с волком, — мрачно проговорила мама, — а шутком с ними не надо. Полина, я тебе прямо говорю — не связывайся с ним. Лучше уж эти гопники, они хотя бы… понятные. А мне Васильев говорил, что с Серегиным лучше не сталкиваться. Вообще. А если он тебе понравился, забудь сразу же, его жена тебе голову оторвет, причем в прямом смысле слова.
— Участковый то же самое сказал… — пробормотала я. — А Васильев — это кто?
— Майор из убойного. Ну, помнишь, ты его дочке искала какую-то особенную игрушку!
— А, ты про Валентина Игоревича? — сообразила я.
— Про него. Словом, Полина… — мама сдвинула очки на переносицу и посмотрела мне в глаза. — Указывать я тебе не могу, ты уже взрослая девочка. Я просто тебя прошу — не связывайся с этим человеком.
— Мне сказали, он может помочь, если что-то случится, — вспомнила я.
— Да, может, — кивнула она. — Но из праздного любопытства… даже не вздумай.
— Я вижу, в нашем районе тайн не на один фильм хватит.
— Это точно. Но об этом лучше молчать, Полина, — сказала она опять-таки без тении иронии. — Как говорится, не буди лихо, пока спит тихо.
— Мам, ты работала в школе неподалеку, может,
— Тут все просто, — ответила мама. — Ты знаешь овраг? Ну вот, его собираются застроить, но он много лет служил границей между микрорайонами. Один был такой… там давали комнаты рабочим, приезжим. А в другой переезжали местные, когда частный сектор стали расселять. Кто и когда сказал, мол, на том краю лучше, неизвестно, но фраза прижилась. Район-то в самом деле лучше, ты знаешь, и поликлиника рядом, и школы поприличнее, и транспорт ходит, как следует.
— Они об этом говорят, как будто живут в другом мире, — невольно произнесла я. — Как в кино. 'Она еще может уйти на тот край', вот так. Словно смотрят через пропасть, и кто-то еще пытается доползти до того края хоть по жердочкам, хоть по ниточкам, а кто-то уже сдался, и с этого края ему выхода не будет никогда…
— О чем ты? — нахмурилась она.
— Мне так говорили, — ответила я. — Та же Настя… Когда она сказала, что собирается в техникум, старшие ребята обрадовались, сказали, у нее еще есть шанс уйти на тот край, она же еще маленькая. А у других нет. Кто не хочет, кто не может…
Повисла пауза, а потом мама сказала:
— Я с того края.
— Что?..
— Я пришла с того края, — ответила она. — Из-за оврага. Твоему деду, моему отцу дали комнату в общежитии тут неподалеку. Дом еще цел, надо же… Я тебе не рассказывала, но… моя старшая сестра вышла замуж и уехала в Казахстан. Мы почти не общаемся, разругались тогда в пух и прах! Средняя… ну, Лену ты знаешь, семеро по лавкам, живут на мужнину зарплату… а что там той зарплаты! Еще на пособия, конечно, и на то, что добрые люди дадут. А я, Полина, сумела выкарабкаться, я поступила в институт. А там уж встретила твоего отца… Нет, я за ним не охотилась, — предвосхитила мама мой вопрос. — Так вышло. Три пересдачи — он же страшно вредный, а мне эта клятая психология педагогики не давалась… Так вот и…
Она вздернула подбородок.
— Оттуда можно выбраться, — сказала мама наконец. — Можно, если сил хватит или кто-то вытащит. Я слышала… не буду врать, просто слышала: Серого вывела оттуда за руку соседка. На кой он ей сдался, другой вопрос, но сумела ведь…
— К чему ты это говоришь? — спросила я.
— А кто в педагогический собирался? — спросила она.
— Ты обо мне, что ли?
— А о ком же? У меня других детей нет. Но я уже старая, Поль, — улыбнулась мама. — Я растратила все, что у меня было, лишь бы самой выкарабкаться, и не жалею об этом. А ты, значит, случайно забрела на тот край и…
— Я не могу оттуда уйти, мам, — прошептала я, закрыв лицо руками. — То есть… сама могу, конечно, но… Как я их брошу? Федьку, дядю Гришу, Настю, Димку, всех… Генка уехал на заработки, я за старшую…
— Прекрати реветь, — велела она мне тем же тоном, каким говорила, когда у меня не решалась задачка по физике, а я начинала шмыгать носом, надеясь, что взрослые помогут. — Взялась, так тащи. Будет невмоготу, бросишь. Но ты не бросишь. Ты все же уродилась в меня.
— Мама, тебя ли я слышу? — не выдержала я. — Ты никогда ничего подобного не говорила!