Ночная бабочка. Кто же виноват?
Шрифт:
– Ну, говорила...
– Врала-то зачем?
– Я не врала... Она как пропала, так больше и не появлялась...
Так я Сашке и поверил. Ведь у нас же был договор, что как только пропавшая Вика даст о себе знать, она тут же сообщит об этом мне. Не выполнила она своего обещания. Стыдно в этом признаться, потому и врет... Ну да ладно, что было, то было...
– Она появилась уже после того, как с тобой жить стала...
– И как, нравится ей со мной жить?
– Да, сказала, что с тобой гораздо лучше, чем с Кешей...
– Тогда чего ей не хватает?
– Это
– Ладно, проехали...
Не говорить же ей, что Вика блудует как последняя тварь... А если она и без того об этом знает, то лучше эту тему вообще не поднимать...
– Извини, что праздник тебе испортил, – сказал я.
– Ничего...
Сашка смотрела на меня с какой-то непонятной тоской.
– Поеду я. Может, Вика уже дома...
– Хоть бы раз догадался меня к себе пригласить... – осуждающе усмехнулась она.
– Ты меня убила. Какие могут быть приглашения – приезжай и все. Когда хочешь, тогда и приезжай... Раньше ты так и делала, – вымученно улыбнулся я. – Помнишь, как ты в чувство меня приводила?
– Давно это было.
– А разве что-то изменилось?
– Изменилось... Я изменилась...
– Вижу. То пацан пацаном была, а сейчас – красивая девушка...
– Правда? – зарделась Сашка.
– Я когда-нибудь тебе врал?
– Нет, но...
– Что «но»?
– Я знаю, ты с Катькой жил, жениться на ней хотел...
– А кто меня с ней познакомил?
– Ну я... Дура была, потому и познакомила... Ладно, не парься, езжай к своей Вике...
– Да, поеду, – кивнул я. – Может, она уже дома...
– А куда она денется? Любит она тебя, дурака...
Только любовь какая-то у нее странная, мысленно продолжил я.
Сашка открыла дверь не только мне, но и себе. Оказалось, она тоже уходит. Мы вместе вышли во двор.
– Пока! – небрежно махнула она мне рукой и направилась к остановке.
Походка у нее совсем не женская. Мальчишечья еще походка. Но уже видна в ней женская грация. И даже сквозь чрезмерно свободные одежды проступают изгибы оформляющегося тела... И тут вдруг до меня дошло, что я о чем-то не о том думаю. Не взглядом нужно Сашку провожать, а на машине к дому подвезти.
Я ее окликнул. И она обернулась ко мне с таким видом, как будто только и ждала, когда я ее позову.
– Подвезти?
– Спрашиваешь! – счастливо улыбнулась она.
Сейчас в ней отсутствовали детский апломб и задиристость. Сейчас она гораздо больше была похожа на милую девушку, нежели на языкастого сорванца. И эта улыбка... Да, она действительно была похожа на Вику... А ведь отец мне когда-то говорил, что Сашка станет потрясающе красивой девушкой. Я даже мысленно с ним тогда не согласился. Может, потому, что всерьез мог думать только о Вике. Может, еще и потому, что мне казались несовместимыми два таких понятия, как «Сашка» и «девушка»... Да и сейчас эти понятия не совсем совместимы. Может быть, потому что до сих пор голова Викой заморочена...
Глава 12
Вика появилась на следующий день. Яркая, свежая, благоухающая.
– И где ты болталась? – стараясь держать себя в руках, спросил я.
– У меня был отгул...
Вика не прятала глаза, но и на меня не смотрела. Стыд как бы есть, а сожаления нет.
– Какой к черту отгул? Что ты несешь?
– Но мы же договаривались. Раз в неделю можно...
– Это ты договаривалась, дрянь! – вскипел я. – Это ты ставила мне условия! Ты ставила, а я их не принимал... Это когда ты на своей Шаболовке жила, тогда могла болтаться где и с кем угодно. А ты живешь со мной!
– Я думала, мы договорились, – растерянно захлопала она глазами.
– Где ты была?
– Не важно... Но если ты очень хочешь знать...
– Хочу!
– Его Игнат зовут. Хороший парень...
– Мразь!
Каюсь, я не хотел бить сильно. Но рука сама задала себе непрошенное ускорение, и, схлопотав пощечину, Вика не смогла удержаться на ногах... Нельзя бить женщин. Но иногда можно...
– В следующий раз убью!.. Ты меня поняла?
– Д-да... – в ужасе закивала Вика.
– Когда ты еще должна со своим Игнатом встретиться?
– Никогда... Я думала другого найти...
– Развлекаешься, тварь?
– Да... То есть нет... Это потребность... Это выше моих сил...
– Знаешь, как собачье бешенство хорошо лечить? Голову собаке отрубить. А у тебя бешенство матки, паскудная ты дрянь! Еще раз, и я тебе сам ее вырву!
Я сам приходил в ужас от собственных слов. Но я говорил, говорил. Матюки, проклятия, угрозы... Успокоился я лишь после того, как Вика разрыдалась. Признаться, это было для меня непривычно. Вика лишь производила впечатление чувствительной, легко ранимой особы. На самом же деле я еще ни разу не видел ее слез. А сегодня ее прорвало. Дай бог, если это слезы раскаяния и очищения...
– Я... Я больше не буду... – всхлипывая, размазывая слезы по щекам, пообещала Вика.
– Никогда?
– Никогда!
– А как же потребность?
– Это... Это все блажь... Глупая блажь... Я люблю тебя. Я тебя люблю!..
– И кто тебе поверит...
– Ты... Ты должен мне поверить...
– Поверю, но в последний раз...
Я действительно поверил Вике, но с оглядкой. Я дал ей шанс, о котором она просила. Я дал шанс себе – ведь как ни крути, я не мог жить без нее. Вика осталась со мной.
Я постарался забыть о том, что было. Я пытался думать только о том, что будет... Я работал и каждый вечер возвращался к Вике. И каждую ночь прокручивал в ускоренном режиме отчетную видеозапись. Прошел месяц, но посторонних мужчин в моем доме и в мое отсутствие замечено не было. Мало того, я договорился с начальником нашей службы безопасности и взял у него человека, который должен был следить за Викой вне дома. Она посещала магазины, время от времени заглядывала в салоны красоты, бывала у родителей. И ничего, никаких контактов с чужими мужиками.