Ночная игра в кости

Когда бродячая труппа сделала остановку в одном из портовых городов, комната Мидзута оказалась рядом с комнатой, где спали танцовщицы. Их разделяли только фусума.

Шум волн, набегавших на мол - по-видимому, начинался прилив, - да гулко разносившиеся

Вот уже более часа оттуда через равные промежутки слышался монотонный стук - словно некую вещицу кидали на циновку. Временами она замирала там, где падала, иногда же - катилась по циновке.

Что бы это могло быть?
– раздумывал Мидзута. И вдруг его осенило: кости! То ли танцовщицы просто забавляются, то ли затеяли игру на деньги.

Но никаких голосов он не слышал, только дыхание спящих доносилось до него.

Похоже, не спала лишь одна - та, что кидает кости. В соседней комнате горел свет.

Мужчины, находившиеся с Мидзута в одной комнате, тоже давно уснули.

Звуки от бросаемых костей все больше раздражали Мидзута. Некоторое время он терпел, уповая на то, что они прекратятся, но где там!

Слышался не сам стук костей, а шуршанье, когда они катились по циновке, - звук унылый и неприятный. Взвинченному до предела Мидзута стало казаться, будто кости падают ему прямо на голову.

Мидзута стало невмоготу. Он понял: больше ему не уснуть, не на шутку разозлился и решил накричать на виновницу.

Между тем звуки по-прежнему повторялись через равные промежутки времени.

Он поднялся и отодвинул перегородку."

– Как, это ты, Митико?

Митико лежала на постели ничком, опираясь на локти. Она повернула в сторону Мидзута сонное лицо и попыталась улыбнуться, но губы ей не повиновались.

Она продолжала машинально вращать правую ладонь, на которой покоилась кость.

– Гадаешь, что ли?
– Мидзута уставился на девушку.

– Гадаю?.. Вовсе и не гадаю я.

– Чем же ты в таком случае занимаешься?

– Да ничем...

Он приблизился к изголовью постели.

Митико закрыла лицо руками и слегка втянула голову в плечи. Потом быстро потерла кончиками пальцев веки и заложила за ухо упавшую на левую щеку прядь.

У нее были изящные уши с маленькими мочками.

– Разве не видишь, все давно спят?
– шепотом сказал Мидзута.

– Вижу.

– Почему ты без конца кидаешь кости?

– Так просто.

– Тебе не кажется это странным?

Митико нашарила что-то рядом с подушкой, собрала в горсть и молча раскрыла ладонь. На ладони было пять костей.

– Ну и ну!
– удивленно пробормотал Мидзута и опустился перед постелью на колени.

Кости был совершенно одинаковые - старые и захватанные.

Он взял одну. Остальные остались на ладони у Митико. У нее были длинные и удивительно изящные пальцы. Мидзута вспомнил, как грациозно и выразительно изгибаются они, когда Митико танцует на сцене.

– Зачем тебе целых пять?
– спросил он, возвращая взятую кость.

Митико кинула ее на циновку. Выпала тройка.

– Перестань, уже два часа ночи.

– Ага, - кивнула Митико и кинула еще одну. Выпала единица.

– Из-за этого стука я до сих пор не могу уснуть.

– Ах, простите! Я хотела довести до десяти тысяч...

– До десяти тысяч?!

– Ага, только навряд ли этой ночью успею.

Мидзута ужаснулся. Неужели она намеревалась довести счет до десяти тысяч? Даже если бы все время выпадала самая большая цифра - шестерка - и она бросала бы тысячу раз - все равно получилось бы только шесть тысяч!

– А если доведешь до десяти тысяч, случится что-то хорошее?

– Я об этом не думала.

– Если не думала, тем более глупо бросать кости по ночам.

– Ага, - согласилась Митико и снова бросила.

– Перестань сейчас же!..

Митико искоса взглянула на него, уткнулась лбом в подушку и замерла.

– Дурочка, - буркнул Мидзута и вернулся к себе.

Но свет в соседней комнате не погас. И, прислушавшись, он понял, что девушка продолжала бросать кости - только расстелила матрац, чтобы не было слышно.

На следующее утро он рассказал Норико - старшей по возрасту актрисе - о ночном происшествии.

– Странная причуда! Я всю ночь не сомкнул глаз по ее милости.

– А вы разве прежде не знали? Страсть к игре в кости Митико унаследовала от матери. Она даже за кулисами этим занимается.

– Вот оно что...

– Все давно привыкли к ее увлечению и не обращают внимания.

– Угу. А все-таки я в толк не возьму, зачем даже в поездку брать с собой целых пять костей. Кто ее мать и как случилось, что Митико переняла эту привычку?

Вот что рассказала Норико:

– Вам, господин Мидзута, может, и раньше было известно, что мать Митико - гейша. Теперь у нее свое заведение с несколькими девушками. Правда, это третьеразрядный чайный домик, да и сама она пользуется не слишком хорошей репутацией.

Так вот, она брала с собой кости даже в комнату, где посетители распивают сакэ. Выходя к гостю, она всегда совала под пояс кимоно несколько игральных костей. И когда распускала пояс, кости со стуком падали на пол. Она делала это намеренно, чтобы привлечь внимание, потом с притворным удивлением вскрикивала и разок-другой кидала кости.