Ночная погоня
Шрифт:
"Муравей" между тем неутомимо полз за ним.
Минуту или две гусеницы чмокали по пружинящему грунту. Потом трясина заколыхалась, и "Муравей"
начал погружаться в болото. Черные глубины громко хлюпнули, и трясина сомкнулась над "Муравьем".
Судорожно дернулась над поверхностью металлическая клешня, и чудесное изобретение Малькольма Макгатри навсегда скрылось от глаз своего создателя.
На твердую землю профессор выбирался довольно долго. Урсула ждала его на краю болота. Но он только посмотрел на нее невидящими глазами.
– Малькольм! Что случилось? Где твоя машина?
– Там!
Дрожащей рукой он показал туда, где, повинуясь какой-то мощной, снизу идущей силе, вздымалась и опускалась топь. "Муравей" был еще жив, он еще боролся. Глаза-фотоэлементы вглядывались в черную грязь. Гусеницы крутились. Но вязкая топь крепко держала его в объятиях.
– Ой, так, значит, вся твоя работа пропала зря?
– огорченно сказала Урсула.
Он открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого вдруг схватил ее и повалил на землю. На мгновение над болотами вспыхнуло небольшое голубое солнце. Из глубины поднялся черный гейзер, похожий на огромную поганку, и снова исчез. Послышался глухой грохот. Земля задрожала.
– Взорвалась ториевая батарея - жижа затекла внутрь,- с глубоким облегчением сказал он.- Теперь со всем этим... покончено!
– Не расстраивайся!
– и она сжала его локоть, не совсем понимая, что происходит, но, как всегда, готовая утешить.- Ты ведь наверняка сможешь сделать новую! Еще лучше, правда?
– Ох, Урсула!
Он с улыбкой посмотрел на нее и стал беспомощно стирать с лица брызги грязи. И вдруг над болотами и безмолвствующим вереском раздался его громкий смех.
– Урсула,- с трудом переводя дыхание, сказал он,- дорогая! Я создал лишенного жизни и в то же время живого демона! Алюминий и электронные вихри, магнитные поля и вечный танец нейтронов должны были стать величайшим благом для человечества.
Годы я работал без отдыха, использовал в работе вес свои знания; к тому же все это стоило мне кучи денег. И однако...
Он задохнулся. Хотя он продолжал смеяться, глаза его по-прежнему были полны страха.
– ...и, однако, я благодарю небо за то, что мое детище погибло! Все, Урсула, с этим покончено. Знаешь, чем я теперь займусь?
– Нет, дорогой,- и она с любопытством посмотрела на него.
– Куплю ферму и начну выращивать спаржу!
– С...спаржу?
– растерянно пролепетала она.
– Но почему именно спаржу?
– А потому,- медленно проговорил профессор,- что спаржа так удивительно безобидна!