Шрифт:
Герцогство Райдор, лето 1285 года по основанию Аквилонии.
Если вы наивно полагаете, что в таком невероятном захолустье как Полуночная Бритуния не случается неприятностей, то глубоко заблуждаетесь. Конечно, столица Райдорского герцогства выгодно отличается от таких крупных городов как Пайрогия и, тем более, Бельверус – смертоубийств почти не случается, редких разбойников исправно ловит дорожная стража, да и разбойники-то в основном заезжие, но никак не местные. Маленькие города тем и хороши, что все тут
Но сегодняшнее происшествие было, скажем прямо, из ряда вон… Ни о чем подобном не слышал даже многоопытный сотник «городской гвардии» – отряда обленившихся стражников, чьи обязанности ограничивались поддержанием порядка на рынках да растаскиванием пьяных драк в многочисленных тавернах.
Заметим, что в Райдоре не было даже тюрьмы – особо злостных нарушителей благочиния для острастки либо сажали дней на тридцать в подвалы герцогского замка, либо отвозили в Пайрогию, где самые отъявленные буяны представали перед королевским судом. Самым же страшным наказанием для особо провинившихся полагалась вовсе не смертная казнь, а ссылка на каторжные серебряные рудники в Граскаале – живым оттуда преступнику не выйти, а герцог Райдорский от каторжников прошения о помиловании не принимал: если уж сосланы, значит заслужили…
Сотника Хольма затошнило немедленно по прибытии на место событий, пускай он за тридцать лет деятельности на поприще Охранения благочиния не один десяток собак съел. Всякое повидал – и детоубийства, и насилия, своими руками попавшуюся на горячем шайку Торвальда Лысого в живописнейшем порядке на придорожных дубах развесил. Да и вообще, господин сотник полагал себя человеком крепким на желудок – чай в трех войнах участвовал и нежной девицей себя полагать не мог совершенно. Однако же пришлось сотнику вернуть завтрак природе. Над Хольмом никто из стражей не засмеялся – и чревато, и радоваться тут абсолютно нечему.
Кого хочешь при таком зрелище затошнит, будь ты стократ привычным к крови. Вон, у всех городских гвардейцев бледность с прозеленью на лицах усатых проступила, будто все как один жутчайшим похмельем маются. Лучше бы уж похмелье, право слово, хоть рассольчиком да пивом полечиться можно. От того, что лежало сейчас под ногами месьора Хольма такими средствами не излечишься. И надо всех богов молить, чтоб ночами потом кошмары не мучили.
– В замок человека отправить догадались? – выдавил Хольм, отплевавшись. – Тут, похоже дело не для нашего ума – господина Охранителя короны надо в известность ставить, пусть лучше он разбирается.
– Точно так, отправили, – слабо вякнул десятник, чей караул и обнаружил кровавое непотребство. – Что ж мы, совсем чурбаны деревянные? Ясное дело: о такой жути сразу месьора Атрога предупреждать надо…
– Хоть бы рогожкой прикрыли, – буркнул Хольм, стараясь не смотреть на то, что совсем недавно являлось человеческим телом. – Хорошо хоть разумения хватило переулок оцепить да любопытных не пускать. Но всяко слухи по городу пойдут, без этого не никак обойтись… Место осмотрели? Следы?
– Никаких следов, – помотал головой десятник. – Дождей почти седмицу не было,
– Кто в соседних домах живет? – Хольм обвел взглядом высокие бревенчатые строения, окружавшие проулок, что выводил на широкий Стремянный проезд. Дом справа, дом слева, дальше – некрашеные деревянные заборы да пыльная крапива. Укромный уголок для убийцы. – Опросили хозяев?
– Опросили, – уныло ответил стражник. – Ночью никаких криков не слышали, подозрительного шума тоже. Только жена гуртовщика Вилланда, что вот в этом доме живет, за полночь, я извиняюсь, до ветру выходила… Сказала, будто за забором, в проулке, шебуршился кто-то. На собак бродячих погрешила, да обратно спать пошла.
– За полночь? – Хольм пожевал губами. – Когда «за полночь»? Ближе к рассвету? Или в самую темень?
– Не узнавал…
– Так сбегай узнай, дубина! – рявкнул сотник. – Все что можно вытряси! Впрочем нет, стой. Лучше Атрогу доложить, пускай он свидетеля опрашивает. Сами помните – все необычные дела городская гвардия в управу Охранителя короны передавать обязана.
Хольм покосился на труп и снова отвернулся, поморщившись. Спросил:
– Кто она хоть такая, выясняли? Уж больно подол юбки приметный – слишком вышивка яркая. По такой примете родных сыскать нетрудно будет.
– То-то и оно, – с готовностью закивал десятник. – Узнать кто такова, да с какого двора нетрудно было. Да и моим парням сия особа знакома. Родных нету. Гулящая она. Из веселого заведения достойнейшей госпожи Альдерры.
– «Достойнейшей»… – передразнил десятника Хольм и сплюнул. – Значит, из вертепа девка? Вот и гляжу, что одета… была одета слишком ярко, так приличные девицы не ходят. Ничего не пойму: им же ночью работать полагается, а не по закоулкам шастать… Хозяйку уже оповестили?
– Никак нет, ваша милость. Решили начальства дожидаться.
– Вот и правильно.
А начальство – вот оно, тут как тут. Стукнули копыта лошадей, звякнули стремена. Месьор Атрог с присными явится соблагоизволил.
Увидев высокого худощавого человека спрыгнувшего с седла, сотник Хольм невольно попятился и отбил почтительнейший поклон – Охранителя короны, живую тень великого герцога Варта Райдора в городе побаивались все без исключения, и стража, и купцы, и простые обыватели, не говоря уж о никчемных людишках, наподобие рыночных воров. Человеком он был суровым, цепким и, когда надо, совершенно беспощадным – чего только стоил приказ месьора Атрога немедля сжечь дома заболевших чумой, когда случилось моровое поветрие. Больных безболезненно умертвили, строения подожгли. Жестоко скажете? Ну да, жестоко. Да только такой жестокостью Атрог остановил начинавшуюся эпидемию и не позволил городу вымереть.
– Что здесь? – господин Охранитель даже поздороваться побрезговал. Глядит высокомерно из-под густых бровей, в черных глазах недобрый огонь мерцает – не любит месьор Атрог непорядка. – Убийство? Отчего сами дознанием не занялись? Месьор Хольм, я к тебе обращаюсь!
– Так… это… – сотник заробел: показалось, будто на тебя змея смотрит, а не человек. – Ваша милость, ведь строжайше предписано, если какой случай необычный, немедля в Охранную управу сообщать. Мы люди маленькие…
– Показывай, – кивнул Атрог.