Шрифт:
В купе пахло углем и дерматином от полок. Вагон был полупустой. Скучная проводница накладывала маленькие чурочки, а также подсыпала уголь совочком. Красные отсветы отражались у нее на лице. В третий раз за день, она обносила пассажиров горячим чаем и стаканы призывно звенели в подстаканниках. К чаю полагался «Дорожный сахар» в пергаминовых обертках.
В Челябинске вышли мои соседи по купе… толстяк папочка, такая же мамочка и их невыносимый ребенок, который клал в горшок так, что вонь не проходила как минимум в течение часа. Я остался один. Это было приятно, но немного скучно.
Проехали Курган и маленькую станцию Петухово. Следующая остановка предполагалась в Петропавловске. Бетонные шестигранные столбы проносились за окном, сливались с тревожно бьющим гудком встречного
Читать уже надоело, да и глазам от тряски и плохого света было больно.
Вечерело. Из соседнего купе доносились пьяные выкрики и ругань. Женский голос что-то возражал, но как-то вяло равнодушно. Мужчина напротив, был настроен агрессивно. Говорил долго возбужденно и почти без пауз.
Наконец совсем стемнело. Зажгли тусклый потолочный свет. В соседнем купе выкрики стали звучать громче, отчетливей, потом раздался стук задвигаемой двери и все стихло. Я вышел в туалет. У окна стояла девушка в розовом коротком платье из тонкого муслина, с полотняным плетением понизу и на рукавах. На ногах у нее были черные, отсвечивающие матовым блеском колготки. Девушка была без обуви и стояла на одной ноге, носком второй ступни упиралась в подъем стопы. Лица я ее не видел, она смотрела в темное окно. Когда проходил мимо почувствовал затылком изучающий взгляд на себе. А когда возвращался, она посмотрела на меня исподлобья серыми печальными глазами. Она была не совсем молода. Обычно так выглядят женщины девушки, которым близко к двадцати пяти, хотя может, ей было и не больше двадцати двух. В этом возрасте все так размыто и неопределенно. Черная челка, прямые как воронье крыло волосы обрамлявшие овал лица, тонкий слегка вздернутый нос и чуть припухлые губы с небрежно наложенной сиреневой помадой, создавали общий образ миловидной, но чуть избалованной представительницы прекрасного пола. Когда я поравнялся с ней, она тихо проговорила с деланным вздохом:
– Совсем мальчик.
Эта фраза слетела с ее губ как бы случайно. Она ни к кому не обращалась, это были мысли вслух, что витали у нее в голове.
Я растерялся и ничего не сказав, скользнул в свое купе. Не знаю от чего, но теперь я сидел как на иголках и смотрел на неплотно закрытую дверь. Видел в зеркале свое глупое отражение, и оно меня забавляло. Я так долго и упорно пялился на него, что вздрогнул от неожиданного стука.
– Открыто.- Сказал я торопливо.
После небольшой паузы, изображение мое уехало вправо, и я увидел в проеме ЕЕ! Девушка излучала любопытство и доброжелательность.
– О! Такой мальчик и один,- она игриво, но с небольшой опаской закусила губу, замерев у входа.
– Заходи… заходите…- промолвил я чуть смущенно не зная как к ней обращаться.
Она шумно зашла, присела на нижнюю скамейку и тут же достала пачку сигарет «Космос», закурила. На шее у нее висела тонкая золотая цепочка с вензельной буквой «В», в золотом овале.
Чуть прикрывая глаза она, смотрела на меня, неотрывно и с легкой блуждающей улыбкой. Я молчал.
– Принцессу не заказывали? – Спросила она.
– А они закончились вчера. Ваша очередь не дошла. … Их просто было мало или не было совсем.
Она выдувала из табачного дыма маленькие колечки и дурашливо посылала их в мою сторону. И вдруг девушка заговорила быстро, монотонно, как бы освобождаясь от груза мыслей, что владели ей.
– А я? Я похожу на твою принцессу? … Из снов?… Нет? … Не отвечай, не надо. Почему я не там… я не приемлю сильную половину, тех, что пытаются учить меня жить. Не люблю критику моих рассуждений и мыслей. … Лучше целуйте в голые плечи,… тогда у вас зажат рот. Не люблю эти бесконечные «Ты куришь?» «Приличные девушки не употребляют таких выражений!» Да! Я курю не «Мальборо» и пью водку. Бывает много… и что? … Кому какое дело?… Это моя жизнь, мое здоровье. Никогда не считай себя умнее других. Просто он не был на моем месте и не жил как я. Откуда ему знать что у меня на душе. Его крутая «Волга» с шофером, отдых в Болгарии с толстой дородной телочкой под названием – жена, его статусы на работе и прочие понты мне знаешь в рот и нос одновременно! Да! Я такая резкая. Могу и послать, когда достанут. Мне пофиг его роскошный букет… лучше тайком залез бы, своровал запоздалые астры в соседнем огороде, размял бы свою толстую жопу, слегка освежился забытым адреналином. Деньги! Что деньги. Знаю проще купить. Он так и делает. А они честные? Я сомневаюсь.
Да я ломала чужие жизни, и жизнь ломали мне. И били до крови. А теперь все зажило и не хочу об этом вспоминать. И вот такой хмырь сидит и учит меня, как жить, как себя вести и говорить, а сам смотрит на мои сиськи и думает, как меня трахнуть в очередной раз,… а если я залечу, бросит меня как бездомную собаку… и забудет о моем здоровье, о котором столько болтал. Да плевать! Нальете коньяка? Не откажусь,… назовете принцессой? Буду жить и ей… да как то все не так. Сказок нет. Принцессы тоже извелись. Может мне постричься наголо как зарок и с понедельника начать новую жизнь? Но это треп… я не постригусь и не начну. И я не ангел и опять найдется такой козел, который в очередной раз меня банально разведет. Заманит диким берегом, теплым морем, отдельной комнатой на мансандре. Я поведусь. Очертя голову брошу все, возьму внеочередной отпуск или уволюсь с работы. Почему меня все используют?
Сигарета у нее кончилась. Девушка замолчала. Она поискала взглядом куда бы определить окурок, но не нашла ничего подходящего и успокоилась, вяло откинувшись на переборку.
– Выпить есть?- Сказала она вдруг совсем неожиданно требовательным голосом.
Я развел руками.
– Понятно! Откуда у такого маленького Нюсика может быть выпить.
Она вышла в коридор. Хлопнула дверь соседнего купе и спустя минуту она появилась в другом настроении с очаровательной улыбкой. В руках у нее была початая бутылка крымской мадеры и пара красных дешевых яблок средних размеров, что продают ведрами на станциях, когда проезжаешь Украину.
– Мы отдыхали в Геленжике, городишко так себе, но вина прелесть. Массандра. Попробуем?
– А муж!?- Наконец изрек я первую фразу, за все время знакомства.
Она рассмеялась.
– Нет у меня мужа! Нет! И не было. Глупости все. И эта пьяная скотина уже спит. Пусть,… а мы с тобой выпьем. Бум?
– Можно.
– Не можно, а нужно … обязательно немножко расслабиться. Что такой зажатый. Я не кусаюсь. – Она звонко щелкнула зубами,- Очень редко, но не в этот раз. Не бойся меня.
– Я не боюсь.
– Вот и прекрасно, а после,… а после… что у нас будет?
Я пожал плечами.
– Отвечай!
– Не знаю.
– Ответ не правильный,- она опять лучезарно улыбнулась,- я тебя буду раз-з-з-вра-а-щать, - промолвила она, понизив голос до шепота и выговаривая последнее слово по слогам.
Я опустил голову, скрывая смущение от ее излишней откровенности.
– А как?- Сказала она.- Как Нюсик к этому относится?
Она придвинулась ко мне, и, подняв мне голову, взявшись холодными пальцами за подбородок, слегка укусила за верхнюю губу. От нее пахло вином, потом, и совсем слабо духами. Темная челка у нее сбилась в сторону, смазливое личико приняло шутливое выражение, а в глазах прыгали такие пьяные чертенята, что становилось слегка не по себе. Я весь напрягся как струна, хотел что-то сказать, но передумал.