Ночной огонь
Шрифт:
«Очень хорошо, — кивнул магистр. — Как вы объясняете упомянутые обстоятельства? Помните: в глазах закона убийство младенца ничем не отличается от убийства любого другого беззащитного человека».
«А! Все это сплошное недоразумение. Когда чужеземец пытался тайком ускользнуть из Ромарта, я привел с собой нескольких друзей, чтобы разубедить его. У нас были самые мирные намерения, но две сумасшедшие ведьмы в масках ратиго вмешались и попытались похитить двух младенцев».
«Почему бы они там оказались, и зачем это им понадобилось?»
Асрубал улыбнулся: «Кто может знать, что на уме у ведьмы-ратиго? Их вероучение называют
Несколько секунд магистр молча изучал лицо Асрубала, после чего резко спросил: «Если это был поступок, объяснявшийся внезапным случайным побуждением, почему они принесли с собой куклы, чтобы подменить младенцев?»
Асрубал продолжал безмятежно улыбаться: «Я привык мыслить логически. Обычаи и верования ратиго для меня непостижимы».
«Таким образом, появление ведьм явилось для вас полной неожиданностью?»
«Разумеется».
«Понятно. Продолжайте изложение доводов в свою защиту».
«Мне почти больше нечего сказать. Пока Мэйхак и Джамиэль были заняты наблюдением за мной и моими приятелями, ведьмы подменили одного младенца куклой, после чего попытались схватить другого. После короткой схватки с ведьмами Джамиэль удалось отнять у них второго ребенка, и Мэйхак сразу поднял в воздух свою машину — они улетели, очевидно будучи уверены в том, что увезли с собой обоих детей.
Я видел, что произошло, и хотел привлечь внимание беженцев, чтобы они вернулись и забрали второго ребенка. С этой целью я подкидывал куклу высоко в воздух, надеясь, что Мэйхак это заметит. Второй ребенок, конечно, остался жив — по-видимому, ведьмы где-то его спрятали. Вот и все. Вызывайте свидетелей — они подтвердят мои показания. Чужеземец вернулся во Флад, там его схватили локлоры. Мое участие в затее локлоров — чистая выдумка, не обоснованная никакими доказательствами. Только Арслоу мог бы внести какую-то ясность в этот вопрос, но его уже десять лет как нет на нашей планете. Нет ни малейших доказательств предъявленным мне клеветническим обвинениям!»
«Ваши доводы будут учтены, — признал магистр. — Перейдем к другим обстоятельствам дела».
Асрубал снисходительно махнул рукой: «В том, что касается убийства Джамиэль дин-Рейми, мне снова придется опровергнуть целый ворох лживых измышлений. В высшей степени несправедливо подвергать меня столь унизительному неудобству!»
«Не жалуйтесь! — строго сказал магистр. — Суд предоставляет вам возможность возразить на обвинения. В менее здравомыслящем обществе вас, скорее всего, уже повесили бы без лишних слов».
Асрубал презрительно хмыкнул и сказал: «Не стану слишком долго занимать время достопочтенных судей. Да, я проследил Джамиэль дин-Рейми до планеты Камбервелл, чтобы вернуть похищенные документы. Она жила в небольшом доме на окраине городка Пойнт-Экстаз. Я пришел к ней, чтобы попросить ее отдать незаконно полученные ею документы, чтобы их нельзя было использовать в ущерб моей репутации. При этом я намеревался предложить ей щедрое вознаграждение. Меня сопровождал Эдель дин-Урд, человек бесспорной чести и безукоризненного рашудо. Подчеркиваю — мы вместе пришли к дому Джамиэль. Уже наступали сумерки. Эдель направился на задний двор, чтобы проверить, нет ли там кого-нибудь, а я ждал у ограды перед входом. Я увидел мальчика, смотревшего из окна, и понял, что Джамиэль дома. Когда Эдель вернулся, мы вместе приблизились к дому. Я заглянул в окно. Опять же, я увидел мальчика. Я отошел в сторону, чтобы посоветоваться с Эделем. В конце концов мы решили зайти в дом, что мы и сделали — и обнаружили нечто ужасное. Джамиэль лежала на полу с разрубленной головой. Мальчик убежал. Я поручил Эделю найти мальчика, а сам занялся поисками бухгалтерских счетов, но ничего не нашел. Эдель вернулся и сообщил, что мальчик, судя по всему, уплыл на лодке по реке. Мы вышли на берег, но уже стало темно, и мы ничего не смогли увидеть. Я заключил, что мальчик взял с собой бухгалтерские записи и банковский вексель. Кто убил Джамиэль? Мы не имели никакого представления об этом тогда и ничего не знаем об этом по сегодняшний день».
Барванг решительно вышел вперед и обратился к магистру: «Ваша честь, Эдель дин-Урд находится в вашем присутствии. Как вам известно, он пользуется всеобщим уважением и отличается завидным рашудо. Я вызову его, чтобы он поделился воспоминаниями об этих достойных сожаления событиях».
Барванг подал знак рукой; к нему подошел господин средних лет. Слегка поклонившись ему, Барванг сказал: «Эдель, вы слышали показания Асрубала. Можете ли вы сообщить достопочтенным судьям, насколько достоверны эти показания?»
Эдель выражался прямолинейно: «Асрубал сказал правду, так оно и было».
«Можно ли утверждать, что Асрубал убил Джамиэль дин-Рейми?»
«Это было бы просто невозможно. Ни он, ни я не убивали Джамиэль».
«Кто же, по-вашему, совершил это преступление?»
Эдель пожал плечами: «Убийцей мог быть речной бандит, отвергнутый любовник или даже сумасшедший бродяга. Единственным свидетелем происшедшего был мальчик, но он пропал».
«Благодарю вас, Эдель. У меня к вам больше нет вопросов». Эдель дин-Урд вернулся на свое место.
Асрубал продолжал показания: «Как я уже упоминал, Терман установил, что мальчика спасла и усыновила пара антропологов — они отвезли его в Танет на планете Галлингейл.
Я все еще надеялся вернуть украденные бухгалтерские записи. Я послал Термана в Танет, где он произвел тщательное расследование. Терман обыскал дом приемных родителей мальчика, но ничего там не нашел. Пока он наводил справки, Терман узнал, что мальчик потерял память и ничего не помнил о том, что с ним случилось до прибытия на Галлингейл. Школьные товарищи считали его боязливым и робким, даже несколько недоразвитым. Они называли его «профаном». Было очевидно, что он ничего не знал о пропавших документах. Я потерял к нему всякий интерес и больше не причинял ему никакого беспокойства. Могу только повторить, что я не убивал Джамиэль и вообще никогда никого не убивал».
И снова вперед выступил Барванг: «Теперь становится совершенно ясно, что обвинения, предъявленные Асрубалу — чистейшей воды вымысел. Заключение юстициара Морлока — не более чем сотрясение воздуха, наполнившее атмосферу зловонием отвратительной клеветы. Достопочтенный суд обязан отвергнуть эти безосновательные обвинения, а от юстициара Морлока мы ожидаем вежливых, но безоговорочных извинений».
Магистра, судя по всему, забавляло происходящее. Он сказал: «Я — председатель Судейской коллегии. Таким образом, в каком-то смысле, я — олицетворение совести Ромарта. Невозможно не понимать, что были совершены злодеяния. Не могу не заметить также, что удача или хитроумная изворотливость позволяют преступнику ускользнуть от наказания».