Ночной охотник
Шрифт:
Приемная дочь вождя на несколько секунд точно оглохла и ослепла. Она не видела и не слышала ничего. Из глаз брызнули охапки искр, как будто ей хорошо треснули по затылку.
— Помоги мне, Дух Проливного Дождя! Помоги мне! — жалобно простонала она. — Услышь меня!
Левушке казалось, что она кричит во весь голос. Но на самом деле едва слышное сипение вырвалось из ее сдавленного горла.
Дальше показалась основательная пирамида, освещенная лунными лучами. Если бы Ратта могла, то оглушительно завопила бы, потому что, миновав несколько шагов, увидела
Сердце колотилось, как бешеное. Ледяной ужас кольцом стискивал ее горло, от страха тело ее точно окаменело и сжалось в комок.
Даже в сумраке было видно, какая основательная куча громоздится на берегу. Черепа нельзя было сосчитать, их было много, очень много. Они бесстрастно взирали на прибывших девушек бесчисленными пустыми глазницами и, казалось, глумливо ухмылялись пленницам, скаля белоснежные зубы, торчащие в разверстых челюстях.
— Помоги мне, Дух Проливного Дождя! Помоги мне! — исступленно взывала Ратта, хотя в глубине души уже поняла, что даже всемогущий дух не сможет их спасти.
Вокруг кучи черепов на прутьях топорщились многочисленные пучки густых волос.
— Скальпы… — омертвелыми губами прошептала иннеанка. — Это же человеческие волосы…
Скальпы были насажены на голые, лишенные листьев ветви деревьев, как на жерди, и длинные пряди едва заметно шевелились на ветру.
— Помоги! Помоги! — еще раз простонала она. — Дух Проливного Дождя…
Тут же она поймала на себе холодный взгляд, полыхнувший из–под черного капюшона, закрывавшего голову властелина болот. Обитающий–в–Тумане наблюдал за ней, упивался своей властью и исподволь внушал умирающей от страха девушке мысль, что вскоре и ее голова расстанется с телом, вскоре и ее череп найдет своё место в этой ужасной куче, а скальп со множеством тонких витых косичек будет висеть на дереве, устрашая новых жертв.
Цепочкой, одна за другой, девушки неторопливо поднялись еще выше. Впереди показался проем, напоминающий вход в глубокую пещеру.
Подруги Ратты по–прежнему словно спали и послушно шли с закрытыми глазами. Они ничего не замечали и подчинялись каждому приказу, который мысленно отдавал Обитающий–в–Тумане.
Увидев черный провал, Ратта испуганно отшатнулась и судорожно осмотрелась вокруг. Полукруглый лаз, темнеющий среди серого мха и редких кустарников, напоминал открытую пасть какого–то чудовища с огромными черными деснами.
Горловина пещеры неумолимо притягивала к себе, манила, хотя и источала явную угрозу, опасность неизвестного.
— Теперь ты принадлежишь мне, — раздался в ее мозгу хриплый, жесткий голос, напоминающий скорее скрежет. — Ты обречена. Ты будешь моей.
Подруги одна за одной приближались ко входу, и тьма поглощала их.
В спину Ратты словно толкала неумолимая сила и тоже приказывала приблизиться к пещере, но она еще пыталась сопротивляться, хотя и понимала весь кошмар своего положения.
Мгновение постояв около холма, приемная дочь вождя была вынуждена шагнуть в темноту, чтобы через мгновение внезапно рухнуть в глубокий колодец. Со сдавленным криком она упала и ударилась в спину одной из своих подруг.
Сверху, из бледного расплывчатого пятна входного проема брезжил мертвенный лунный свет. Тяжелый запах, окружавший остров, в подземном ходе только усилился и стал совершенно невыносимым.
Иннеанки поднялись и послушно пошли вперед. Девушки оказались в небольшом покатом земляном туннеле. Продвинувшись вперед, Ратта обнаружила под ногами широкие ступени, ведущие еще глубже.
Каменная лестница, покрытая толстым мягким слоем влажного мха, устремлялась вглубь. Она вела в какую–то необычную залу с гладкими полукруглыми сводами.
Ноги иннеанок скользили по ступеням, покрытым вековой плесенью. Пересохшие губы жадно хватали спертый зловонный воздух, пахнущий сырой землей, кровью и болотными испарениями.
Зала следовала за залой, лестница за лестницей. Неумолимая сила толкала их вперед, и каждый раз, попав в новое помещение, Ратта надеялась получить хотя бы миг передышки, обрести хотя бы слабый луч надежды.
Наконец они вошли в просторное продолговатое помещение, тянущееся не меньше, чем на пару сотен шагов. Дальний край комнаты терялся где–то в беспробудном мраке.
Зловещая воля, управлявшая девушками, приказала остановиться.
Стены, сложенные из полированного камня, словно излучали неясный мерцающий свет. Зоркие глаза дочери вождя, привыкшие к темноте, в этом странном зеркальном освещении могли даже различать небольшие детали обстановки.
Темнели мрачные колонны, дверные проемы, черные прямоугольники глухих окон.
Ее чуткий слух уловил непонятные звуки, явственный шорох, доносившийся откуда–то издалека. В противоположной стороне залы раздался загадочный шелест.
Она невольно крепко прижалась к девушкам, прильнула к своим подругам, по–прежнему спящим, и тогда услышала жалобный глухой голос…
Все плыло перед глазами молодой иннеанки. Она давно уже лишилась дара речи и не могла даже пошевелиться от ужаса, когда перед ней возникло существо, умоляюще простиравшее вперед руки.
Длинные распущенные волосы жуткой пришелицы спускались на плечи, они доставали прядями до обнаженной истерзанной груди! Несомненно, это была девушка, — точнее, когда–то это была девушка.
Взору Ратты предстал бесплотный призрак, выглядящий отвратительно и пугающе. Мертвенно–серое, покрытое гнилью лицо совершенно ничего не выражало.
На груди привидения, там, где у живого человека должно находиться сердце, зияла глубокая рваная рана. Словно дикий зверь терзал ее грудь, рассек ребра и острыми клыками вырвал сердце, — оставив на этом месте страшную дыру.
Сквозь очертания туманного женского силуэта проглядывали и другие невесомые фигуры. Все они едва слышно издавали мучительные стоны, голоса их порой сливались в жуткий неистовый плач, рвущий душу на части.