Ночной патруль
Шрифт:
И тут же за стеной послышался шум голосов, топот ног.
— О, вот теперь лови их!
Бегма, а за ним и Юрий вышел в коридор, и начал всматриваться в проходящих мимо милиционеров.
— Глебов! — над самым ухом Астафьева закричал кто-то. — Ты долг мне когда-нибудь отдашь?
Высокий, симпатичный, чернявый парень с густыми усами скобкой остановился в дверях, и изобразил на лице страшное недоумение.
— Какой долг, Олег? Ты про что? По-моему, ты уже мне должен, ей богу, — и он нырнул в дверь.
— Рыбой отдашь! — понеслось вслед ему. — Мешок карасей, и я все прощу.
— Николай, Костя, идите сюда, — скомандовал Бегма.
Николай Сюньков оказался невысоким, улыбчивым прапорщиком с комплекцией борца вольного стиля. Выбритая под ноль круглая голова, короткий, пипкой, нос, и добродушный прищур глаз выдавали в нем этакого добродушного увальня. Правда, с этим контрастировали круглые, накачанные плечи и могучие кулаки. Еще более мощно выглядел Костя Панин, высокий сержант с комплекцией терминатора среднего размера.
— Вот, следователь Астафьев хочет с вами поговорить, — сказал Бегма. В комнату между тем постоянно заглядывали милиционеры, что-то спрашивали то у Бегмы, то у дежурного.
— Тут можно где-то поговорить спокойно? — спросил у Володьки Астафьев.
— Конечно, пошли ко мне в кабинет.
— Нам на маршрут надо, — запротестовал Сюньков, но Юрий его успокоил.
— Я вас долго не задержу, всего пара вопросов, и вы свободны.
— Ну, хорошо, — согласился прапорщик.
Они прошли в другой конец здания, в небольшой кабинет с одним столом.
— Вот, это моя вотчина, — сказал Бегма, — только, Юрий, давай, действительно, быстрей с ними.
Не дай боже, тревожка сработает.
— Пять минут, можешь засечь, — предложил Астафьев. На раскачку времени не было, и он сразу перешел к делу.
— Вы хорошо помните ту ночь, я имею в виду ночь с двадцать шестого, на двадцать седьмое июня?
Они переглянулись.
— Ну, да, — сказал Сюньков, потом засмеялся, от чего глаза почти исчезли в складках морщин. — Тогда еще один комик полез в магазин, «Лаванда», на Морской, через решетку в форточку, да застрял. Мы приезжаем по тревожке, а из окна ноги торчат. Мы его потом полчаса как репку дергали.
Теперь оживился и Костя.
— Это в то дежурство? Ну, да! Эх, и хохма была. Мы его за ноги тащим, а он отрет от боли. Вы, кричит, мне позвоночник сейчас сломаете. А тут еще один вызов, уже из квартиры. Что делать? Этого не оставишь, вдруг слиняет? Хорошо, тут хозяин магазина подъехал. Мы его оставил этого гаврика сторожить, а сами туда смотались. Оказалось — ложное срабатывание.
— Ага, вернулись обратно, а тот так и торчит в форточке, — снова вступил в разговор Николай, — Этот, ара, его за это время еще отлупил по жопе палкой. С третьего раза его тогда выдернули из решетки.
— Хорошо, это вы запомнили отлично, — согласился Юрий. — А теперь другой вопрос. Вы, случайно, не проезжали около нового рынка в промежутке между тремя, и тремя тридцати утра?
Милиционеры снова переглянулись, оба наморщили лоб.
— Вряд ли, — высказался первым Николай. — Тот комик у нас застрял в час десять, да? — повернулся он к Косте, — до двух мы с ним промучились, а потом был мертвый час. Это можно проверить по журналу, там все с точностью до минуты.
— Да что журнал, он же не ответит, где вы были в это время. То есть, вы в то время там не проезжали? — подвел итог Юрий.
— Нет, — Николай почесал бритую голову, — помниться, мы мотались в районе Калинина, потом Соцгород, Курятник. Там в это время, обычно по огородам да стайкам лазят. Мы уже троих воришек там задерживали в июне.
— А вам что, с этого что-то идет? — удивился Юрий.
— Ну да, премия. Чем серьезней преступление, тем больше и бабок.
— Ладно, — Астафьев взглянул на часы. — Скажите, в ту ночь не было вызовов из парка?
— Нет, — Николай покачал головой, — редкий случай, но нет.
— Обычно, за ночь раза два-три приходиться туда выезжать. Молодежь, постоянно какие-то драки, свары, на продавщиц часто наезжают. А все кафе оборудованы кнопкой тревожной сигнализации. Чуть че, продавщицы жмут изо всех сил. Приезжаешь, а там уже все кончилось. А в ту ночь, как никогда, было тихо, — подтвердил Панин.
— А вы сами туда не заходили, не заезжали? Я имею в виду кафе «Сафари»?
Сюньков почесал свой короткий нос, и отрицательно покачал головой.
— Не, не заходили, и не заезжали.
— Хорошо, тогда все.
Юрий поднялся из-за стола, спросил: — Вы куда сейчас едете?
— Да, как обычно, по району.
— Подбросите до Степной?
— Можно.
Они вышли на крыльцо, здесь снова стоял с сигаретой в зубах Владимир Бегма.
— Ну, давай, — сказал Юрий, пожимая напоследок ему руку. — Ты что-то часто куришь, пожалей легкие то.
— Да ладно, от судьбы не уйдешь, — отмахнулся тот.
— Ну, смотри. Пока!
— Парни, подкиньте его, куда ему надо! — крикнул Бегма уже отошедшим к своей машине Николаю и Косте.
— Да мы и так ему уже предложили.
— Елене привет передавай, — крикнул на прощанье Юрий. Бегма только махнул в ответ рукой с зажатой в ней сигаретой.
Машина ехала по улицам Кривова, и Юрию было все интересно. До этого ему как-то не приходилось работать с вневедомственной охраной.
— Значит, у вас есть свой район, по которому вы постоянно и мотаетесь? — спросил он.
— Да, останавливаться нам вообще не положено. За годы тут уж каждую кочку знаешь, — словно подтверждая эти свои слова, Костя вильнул вокруг обширной выбоины в асфальте.
— И половину живущих здесь людей, — засмеялся Николай. — Вон, — он ткнул пальцем в бредущую по тротуару парочку сутулых парней, — братья Сизоватые, наркоманы. Сто процентов идут к цыганам за ханкой. Засекай их на обратном пути, выворачивай манжеты, и вот тебе готовая «палка» в отчетности.
— А этих вы знаете, кто убил Серова? Куценко, Вепрев?