Ночной портье
Шрифт:
— Нет, фунтов стерлингов.
— Должен признаться, что ваша хватка пленяет. Но что мне за польза от этого?
— Мы станем компаньонами, — невозмутимо заявил Фабиан. — Прибыль будем делить пополам. Что может быть лучше?
— Значит, к моим деньгам прибавятся и ваши тридцать шесть тысяч? — спросил я.
— За вычетом некоторых расходов.
— Каких именно?
— Ну, оплата отелей, дороги, развлечений.
Я оглядел комнату, в которой было полно дорогих цветов.
— Что-нибудь осталось?
— Довольно много. Послушайте, — с жаром проговорил он, — чтоб успокоить вас, сделаем так: через год вам
— А если за этот год мы все потеряем?
— Так то риск, на который мы оба идем. И я верю, что он оправдает себя. Кроме того, укажу вам еще на некоторые преимущества. Как американец вы обязаны платить подоходный налог, верно?
— Да, но я…
— Вы хотите сказать, что вовсе не собираетесь платить его. Действительно, если вы просто профукаете ваши семьдесят тысяч, у вас не будет никаких затруднений и забот. Но если вы станете увеличивать свой капитал законными или даже полузаконными путями, то вам придется остерегаться целого легиона американских агентов по всей Европе, их осведомителей в банках и деловых конторах… Вы будете в постоянном страхе, что у вас отберут заграничный паспорт, оштрафуют, возбудят уголовное преследование…
— Ну, а вы-то сами?
— Я британский подданный с постоянным местожительством на Багамских островах. И даже не заполняю анкету для обложения налогом. И вот еще наглядный пример. Вам, как американцу, запрещено покупать и продавать золото, хотя ваше правительство время от времени шумит, что оно отменит этот запрет. У меня же нет таких ограничений. А ведь в наши дни золотой рынок наиболее соблазнительный. Забавляясь игрой со Слоуном и молодым греком, я заодно купил изрядное количество золота. Вы следите за его курсом?
— Нет.
— Так вот я… простите, мы уже имеем на нем десять тысяч.
— За три недели? — удивился я.
— За десять дней, если быть точным, — поправил меня Фабиан.
— Что же еще вы сделали с моими деньгами? — спросил я, все еще цепляясь за то, что они мои, но уже с меньшей силой…
— Ну… — он несколько замялся. — От компаньона ничего не следует скрывать. Я купил коня.
— Коня? — почти простонал я. — Какого коня?
— Породистого скакуна. Из-за него-то я и не приехал, как было условлено, во Флоренцию, к большой досаде Лили. Отправился в Париж, чтоб завершить сделку. Еще прошлым летом в Довилле я обратил внимание на этого скакуна, но, увы, был не в состоянии купить его. Да он тогда и не продавался. У меня есть друг в Кентукки, у которого скаковая конюшня и ферма, где он выращивает породистых лошадей. Его интересуют жеребцы-производители, и я убежден, что он будет весьма благодарен, если я дам ему знать об этом коне. Из чувства дружбы, так и быть, продам его.
— А если он откажется? — К этому времени я почти незаметно оказался втянутым в обсуждение того, что четверть часа назад показалось бы мне бредовыми фантазиями игрока. — Что тогда?
Фабиан пожал плечами и любовно подкрутил кончики своих усов — водилась за ним такая привычка, когда у него не было готового ответа.
— Тогда это прекрасное начало для нашей скаковой конюшни. Я еще не выбрал цвета для жокеев. Какие вы предпочитаете?
— Те, что в синяках. Черный и синий.
Он раскатисто рассмеялся:
— Весьма рад, что вы наделены чувством юмора. Скучно иметь дело с мрачными людьми.
— Можно мне узнать, во сколько же обошлось это животное?
— О, безусловно. Шесть тысяч долларов. Прошлой осенью на пробежке эта лошадка немного повредила себе ногу, поэтому продавалась по дешевке. Но ее наездник, старый мой друг, — похоже, у Фабиана друзья по всему свету и во всех профессиях, — заверил меня, что сейчас она в полном порядке.
— В полном порядке, — машинально повторил я. — А куда еще вы вложили мои деньги?
Фабиан снова подкрутил свои усы.
— Случился и такой грех, — кивнул он. — Надеюсь, вы не чересчур стыдливы.
— В меру, — ответил я, вспомнив отца и его чтение Библии. — А в чем дело?
— Есть у меня одна знакомая, восхитительная француженка. Я обязательно навещаю ее всякий раз, когда бываю в Париже, — он мечтательно улыбнулся, видимо, представив себе эту очаровательную француженку. — Она интересуется кино. Говорит, что в свое время была актрисой. Теперь она продюсер, занимается производством фильмов. Ее старый поклонник ссужает ее деньгами для этого. Но он жмот, как я понял. Сейчас у нее в разгаре производство одного фильма. Очень неприличного. Я бы даже сказал, исключительно непристойного. Мне показали отдельные кадры. Гм… чрезвычайно забавно. Вы знаете, какую прибыль дают эти фильмы? Скажем, такой порнофильм, как «Глубокое горло», сделанный в Америке?
— Понятия не имею.
— Миллионы, браток, миллионы! — мечтательно вздохнул он. — Моя француженка дала мне прочитать сценарий. Весьма грамотно состряпано. В выдумке им не откажешь. И очень возбуждает. Хотя в целом достаточно невинно. Обстановка изысканная, декорации — просто шик, словом, всего понемногу на любой вкус. Сочетание Генри Миллера и «Тысячи и одной ночи». Моя подруга — кстати, она же и режиссер фильма — приобрела сценарий за бесценок у одного молодого иранца, которого не пускают обратно на родину. Расходы она уменьшила до предела, но все же постановка может влететь в копеечку. Хотя некоторые фильмы подобного рода обходятся менее чем в сорок тысяч долларов. А такая классика, как «Глубокое горло», стоила порядка шестидесяти тысяч. Одним словом, моей француженке не хватало пятнадцати тысяч долларов.
— И вы, конечно, пообещали дать ей.
— Совершенно верно, — лучезарно улыбнулся Фабиан. — В благодарность она предложила мне двадцать процентов прибыли.
— И вы согласились?
— Нет. Я выговорил двадцать пять процентов, — сказал он с той же лучезарной улыбкой. — Я могу быть другом, однако прежде всего я деловой человек.
— Фабиан, — пожал я плечами, — просто не знаю, смеяться мне или плакать?
— Со временем начнете улыбаться. Это по меньшей мере. Так вот, сегодня у них просмотр отснятых кадров. Мы приглашены, и я уверен, что это произведет на вас большое впечатление.
— Никогда еще в своей жизни не видел порнографического фильма, — развел я руками.
— Никогда не поздно посмотреть, — заверил меня Фабиан. — А теперь, — с живостью предложил он, — давайте пойдем в бар и подождем там Лили. Она должна вскоре прийти. Скрепим нашу сделку шампанским. Я угощу вас таким завтраком, какого вы еще никогда не ели… А после завтрака отправимся в Лувр. Вы когда-нибудь были в Лувре?
— Я лишь вчера впервые приехал в Париж.
— Завидую: у вас все впереди.