Ночной разговор
Шрифт:
— Лю… Ммм, Луция Арнольдовна, а сколько диоптрий…
— Ах, зрение, зрение. Очень много работы, Дашенька. Минус… семь с половиной.
Ну, я понял, хотя и не ко мне обращались. Короче — слепая старуха. И как она только, чего-то там видит? Смотрит же через них! Правда, покуражиться всласть мне не удалось.
— А вам Илья Александрович, всё-таки придётся спуститься вниз. Там в машине наш сотрудник, подъехал перед тем, как мне подняться.
— Он надолго?
Всё происходило довольно неожиданно и быстро — своим напором и новостями Лю сбила накал беспокойства, но не до конца. Это внезапное предложение вызвало у Даши тревожное чувство. Да и Лю, была не на должной высоте — чисто по-женски, не смогла преподнести всё это, по-деловому и с
— Кое-какие формальности. Ни больше часа, деточка. Очень много бумаг и всяческих согласований. Даша, есть мука?
Даша недоумённо застыла и ответила с некоторой задержкой:
— Мука? Кака… — немудрено, я и то не привык к её переходам, а уж Даша-то и подавно. — Ой! Мука! Ну конечно же.
— Очень хорошо. Пока он там всё… утрясёт… Дашенька, сделаем блины и пирожки. Мм-гм? А сейчас чаю. Умру.
Ну уж конечно. Хе. Увидеть бы этого счастливца, кто до этого доживёт. А чего сразу-то?.. Очи небом, бурю гложут… Правда, на этот раз без стрельбы. Пронесло. А подглядывать нехорошо
— Ой! Ставлю, ставлю. — Даша, вскакивает из-за стола, с явной готовностью ни дать гостье умереть от бессилия.
Как оказалось, по мою душу был уже снаряжен малый и совсем ни тот, что в машине, внизу. Всё это скоротечно высветилось в голове, подстёгивая внутренне собраться и быть готовым к действиям. Да и Лю, сняв очки и, перед тем как демонстративно уставшим жестом, кончиками пальцев прикоснуться к уголкам своих глаз, бросила на меня многозначительный взгляд:
— Илья, вы уже идёте?
Даша была уже возле меня и заглядывая в глаза, ладошкой прихватила мою щёку. Легонько её потрепала и чуть моргнув, кивнула мне, подбадривая:
— Давай. Иди уже.
Выйти из квартиры, обернувшись на мгновение перед дверью и отметить радостное состояние двух женщин, переключившихся на домашнюю суету, было делом одной минуты. Внизу, у выхода, я открыл дверь уже входя в двухместный номер отеля.
в номере отеля…
Да, в напористости ему ни откажешь.
Ни долго думая, Фред подскакивает к краю кровати и взмахнув, ногой от бедра, чуть ли ни сносит мне башку. Нагибаюсь — я конечно же успеваю, и в последнюю долю секунды его стопа, с явным намерением своим подъёмом упереться в мой висок и привести его в негодность, со свистом проносится надо моей головой. Второго удара я не дожидаюсь — неохота — перекатываюсь через левый бок и падаю на пол. Но ещё толком и встать-то не успеваю, а он уже рядом и в этот раз, опять же в мою голову, летит его кулачище, в левом боковом ударе. Вообще-то — это для детского сада, но этот Фред совсем неплох.
Упреждая его двойку — левый боковой, потом в продолжении — правый хук, либо полупрямой, резко сближаюсь с ним, мгновенно получив касательный удар по затылку, по макушке, и носом чуть ли ни упираюсь ему в грудь — в область солнечного сплетения, одномоментно уловив запах шампуня. Ну и здоров же малый. А это даже и к лучшему — сильно нагибаться не надо. Да и шампунь совсем неплох.
Обеими ладонями блокирую энергию его правой руки — во разогнался! А заодно прихватываю его запястье, своей левой. Нырнуть под предплечье такого громилы, особого труда не составляет. Развернувшись и уже сзади него, крепко сжимая его правое запястье, вытягиваю его руку на себя, скручивая её по оси. Своей правой рукой, дотянувшись до его левого плеча — прям у основания шеи, сжимаю его и тоже тяну на себя.
Фред не согласен и начинает бычиться. В положении — согбенный в правую сторону, он, пытаясь сбросить меня, разворачивается и превозмогая боль, тащит меня за собой, устремляясь в сторону выхода. Я же, приставными шажками двигаюсь за ним. Как занозу держу в голове мысль о наименьшем уроне и высматриваю наиболее свободное место, куда я его буду опускать после того как, бросив его руку, кулаком ударю ему по голове — чуть
Да. Будь я трижды проклят. Я слишком увлёкся сохранностью этого красавца и пропускаю неожиданный приход этих двоих. Нет, я их услышал ещё издали, когда они только поднимались на этаж, но не придал этому значения. А должен был — ведь я же их просёк, но не понял самого себя. Вот же урод! А?..
Дверь открывается резко и два амбала вваливаются в номер, застав нас с Фредом, в достаточно двусмысленном состоянии — голый мужик впереди, с перекошенным лицом и с заведённой назад рукой, и сзади него, почти вплотную, парень, держащий его за эту самую руку. Ну что тут можно подумать?
Оба в лёгких, камуфлированных комбинезонах, потёртых и выцветших на солнце. На ногах ботинки с высокой шнуровкой. Суровые лица с прищуренными взглядами. И я тут же понимаю, что к сожалению, этим двоим чужд моральный облик мужской особи в принципе — это их даже ни притормаживает.
Они идут плотно друг за другом — цугом. Правая рука заднего, с зажатым в ней пистолетом, лежит на правом плече переднего, который двигается чуть пригнувшись и пригибая колени, дабы директрисы для стрельбы хватило бы для обоих. Конечно же нет нужды уточнять, что со стволами они оба.
Я всё равно реагирую резко и своевременно — отталкиваю Фреда влево и чуть вперёд, в этот раз не заботясь о его ушибах и переломах, то есть, толкаю сильно.
Это его не спасает и даже при том, что в этот момент я открываюсь полностью — два выстрела сливаются в один и, практически одномоментно, голова Фреда перестаёт существовать, в виде здорового и целостного агрегата человеческого организма. На мой взгляд, такое произошло в силу некачественной подготовки — амбалы не знают меня в лицо и приняли Фреда ни за того. Что, как ни странно, вполне естественно — я здорово проигрываю в фактуре на фоне любого мужика, имеющего более-менее выпуклую мышечную структуру. А поэтому, ну в самом-то деле, кто подумает, что я — это я? Так что, в мгновение ока, на плечах этого, некогда бывшего человека, остаётся только стенка левого полушария, имеющая в основании нижнюю челюсть, да сгусток тёмно-алой каши, из мозгов и костей, стекающей по этим же самым плечам на пол. Ну и калибр у этих парней! Как стодвадцати миллиметровые орудия, с осколочно-фугасными снарядами. Да к бабке ни ходить — в их стволах разрывные пули.
Всё это, я вижу краем зрения и оцениваю мельком, уже прекрасно понимая, зачем или вернее, за кем они пришли и при этом скользя собственной задницей по натёртому паркету в направлении этих двоих, ногами вперёд. Затворы их пистолетов ещё толком не вогнали новые патроны в каналы их стволов, а переднего крепыша — уж очень рельефным он мне показался, я уже подсёк под его левую ногу — под лодыжку и под бедро. В этот момент во мне взыграла некоторая обида за Фреда — суки! Нет, чтобы спросить сначала, мол, кто тут для валки предназначен? Нет же — сразу же садить с двух стволов! Поэтому-то я его не просто подсёк, я его ударил. Тело крепыша, задирая ноги вверх, и тем самым перекрывая директрису стрельбы для второго, почти переворачивается в воздухе и приземляется на свой собственный хребет.
В этот момент я уже вновь стою на ногах. Перешагивая, резко — с ударом, пяткой наступаю на запястье крепыша и тут же, этой же стопой и с небольшим разворотом, выбиваю ствол из его ослабевшей кисти. Со вторым я уже сблизился и фиксирую, как его правая рука с пистолетом уже двигается по дуге и в ближайшую секунду, бесспорно, срезом ствола упрётся в мой лоб.
Одновременно — открытой левой ладонью, бью по его запястью и правым локтём, чуть снизу вверх, бью его в челюсть. От резкости удара, пистолет вылетает из его кисти мне за спину, со скоростью камня, выпущенного из пращи. Одномоментно с этим же, звучит выстрел — его палец, без сомнений, всё-таки уже нажимал на спусковой крючок. Сам же амбал, затуманившись взглядом, спиной отлетает к недалёкой стене, сзади него…