Ночной скиталец
Шрифт:
Вэл смотрел на него в течение нескончаемого мгновенья, в его глазах сквозило желание высказать все то, что терзало его душу. Но он сжал губы и заковылял к двери.
— Я никогда не смогу понять тебя, Ланс, — остановившись на пороге, добавил Вэл с редкой для него обидой. — Ты всегда был благословлен так многим. И все-таки я никогда не видел человека, так решительно отказывающегося от этого.
Он вышел. Тихий щелчок каким-то образом заставил чувствовать Ланса свою вину сильнее, чем если бы брат
Ланс сжал зубы, возвращаясь обратно к письму, пытаясь выкинуть разговор с Вэлом из головы. Но тишина, в которой еще минуту назад он так сильно нуждался, казалось, стала оглушительной, с трудом получалось связать вместе пару слов. Ланс бросил ручку с раздраженным проклятьем и опустил голову на руки.
«В этом вся великая ирония моего существования», — подумал он. Ланс провел большую часть своей жизни, пытаясь вывести брата из себя, делая все возможное, чтобы тот был о нем невысокого мнения. И все-таки не было никого, чье неодобрение тревожило бы его больше.
Проклятый Святой Валентин. Неужели он на самом деле ожидал, что Ланс возьмет и женится на Розалин Карлион из-за какой-то семейной легенды?
— Просто пойди и встреться с этой женщиной. Скажи ей правду, — пробормотал Ланс, передразнивая брата. — Увези ее на белом коне, и живите долго и счастливо.
Если бы все было так чертовски просто. Как это было бы для Вэла, с его искренними убеждениями и романтическими иллюзиями. Но для того, кто стал таким пресыщенным и циничным, как Ланс…
На самом деле, он оказал Розалин Карлион любезность, держась от нее подальше. Нахмурившись, Ланс наклонился, пошарил в кармане сюртука, висевшего на спинке стула, нашел то, что искал, и медленно вытащил, держа в сжатом кулаке.
Осторожно Ланс разжал кулак и разгладил то, что лежало на ладони, — белый женский льняной чепец. Он бросил вороватый взгляд на дверь, побаиваясь, что Вэл может неожиданно вернуться. Последнее, в чем он нуждался, так это чтобы брат обнаружил, что Ланс хранил чепец Розалин Карлион в своем кармане всю неделю. Как какой-то дурацкий рыцарь, дорожащий знаком внимания своей прекрасной леди.
Он не знал, что побудило его спрятать чепец в первом попавшемся месте. Может, желание сыграть одну из его дьявольских шуток? Было невыносимо смотреть, как она носит эту проклятую вещь, скрывающую каждую прядь ее восхитительных, сотканных Луной волос. Его Владычица Озера превращала себя в чопорную добродетельную матрону. Эти вдовьи одежды были ужасны. Все эти ярды черной ткани прятали ее изящную привлекательность. Она слишком молода, чтобы быть похороненной в скорби по какому-то проклятому благородному идиоту по имени Артур.
Но не Ланс был мужчиной, способным изменить ситуацию.
Дни его рыцарства прошли давным-давно, после неудачной связи
Он побывал в слишком многих женских постелях с тех пор, сражался в слишком многих бессмысленных битвах. Череда пошлых и безрассудных попоек перемежалась с пламенем артиллерийского огня и криками умирающих людей. Путь не отважного героя, а простого солдата. Немного более измученного, чем остальные.
Даже если Эффи была права насчет предназначения Розалин Карлион быть невестой Ланса, это не имело значения. Владычица Озера приехала в поисках своего сверкающего сэра Ланселота слишком поздно.
Со вздохом, близким к сожалению, Ланс закончил складывать чепец и убрал его, намереваясь утром возвратить Розалин.
Что касается пропавшего меча… Если он когда-нибудь сумеет найти его, то самым лучшим будет вручить его брату вместе с титулом и уехать. Когда-то Ланс ничего не желал больше, чем сбежать из Замка Леджер, но сейчас мысль отъезде странным образом приводила его в уныние.
«Я устал, вот и все», — сказал Ланс себе. Отметая бумагу, перо и чернила в сторону, он опустил голову на руки, лежащие на столе, желая закрыть глаза только на несколько секунд.
Меньше чем через мгновение Ланс уснул. Но это был неспокойный, затуманенный тревожными грезами сон. Он видел себя, садящегося на белого коня и безумно скачущего через деревню к церкви святого Готиана.
Он промчался галопом сквозь толпу приветствующих крестьян, бросающих цветы. Спрыгнул с лошади, прежде чем та остановилась, и едва не свалился, будучи придавлен весом надетых на нем доспехов — тяжелых пластин из блестящего металла.
Каждый шаг, который он делал с неимоверным трудом, казалось, не приближал его к цели. И все же, когда он взглянул вверх, она ждала его на ступенях церкви. Розалин, его Владычица Озера, одетая в свою струящуюся ночную рубашку. В ее золотые волосы были вплетены лилии.
Ланс, спотыкаясь, шагнул вперед, чтобы, наконец, преклонить колени у ее ног. Она улыбалась, глядя на него, ее голубые глаза сияли, и он потянулся за мечом у своего бедра, чтобы навсегда вручить ей его вместе со своими сердцем и душой.
Но когда он вытащил меч Сент-Леджеров, то с ужасом обнаружил, что великолепный клинок поцарапан и тускл, а кристалл треснул. Розалин отшатнулась от него, ее лицо затуманило разочарование.
— Нет, миледи! — закричал Ланс. — Подождите! Молю вас.
Она лишь окинула его печальным взглядом, закутываясь в плащ цвета полуночи. Надев капюшон, она пересекла церковное кладбище, теряясь в клубящемся тумане.
— Розалин! Пожалуйста. Не уходи! — Ланс в исступлении бросился за ней, сражаясь с тяжелыми доспехами.