Ночной скиталец
Шрифт:
— Я никогда не надеялся на твое прощение, Ланс. Все, чего я хотел, это чтобы ты простил себя, — только вздохнул Вэл, освобождая брату проход и уныло ковыляя дальше по холлу.
Ланс смотрел, как он уходит, со знакомым смешанным чувством сожаления и негодования, удивляясь, почему Вэл не мог просто поступить так, как они поступали, когда спорили в детстве: разобраться с Лансом легким ударом по голове вместо этих скорбных взглядов.
Он боролся с сильным желанием броситься вслед за братом. И сделать что? Выяснить
Но Ланс сомневался, что сейчас в целом мире нашлось бы достаточно слов, чтобы разрешить проблемы между ними. И кроме того… ему еще надо было разобраться с Рейфом Мортмейном.
Ланс устало вздохнул. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться и затем открыть дверь библиотеки. Он с раздражением обнаружил виновника своей ссоры с Вэлом, спокойно читающим книгу.
Выражение угрозы исчезло со спокойного лица Рейфа. Он просто выглядел позабавленным, когда откладывал том в сторону.
— Тебе удалось утихомирить брата? — спросил он. — Никогда не думал, что он может быть таким пожирателем огня.
— Он не таков, — Ланс захлопнул дверь за собой, — если ты намеренно его не провоцируешь.
— А-а-а, но есть что-то слишком святое в благородном Валентине. Никто не может отказаться от того, чтобы подействовать ему на нервы. Я уверен, ты и сам часто так поступаешь.
— Да. Рейф, но он мой брат, черт возьми. Это мое право изводить его. И ничье больше.
— Тогда, возможно, тебе лучше предупредить своего брата, что я не собираюсь долго терпеть его тонкие, завуалированные обвинения и подозрения.
— Подозрения, которые ты изо всех сил поощряешь.
— Мне была бы от этого хоть какая-то польза, поступи я иначе? — ответил Рейф. И Ланс понял, что с ним невозможно спорить.
Это была правда. Какое бы преступление ни совершалось во владениях замка Леджер, Сент-Леджеры сразу были готовы повесить за это ближайшего Мортмейна. Ланса смущало то, что его собственный брат-близнец оказался одним из самых страстно желающих затянуть петлю.
Сент-Леджер попытался извиниться за поведение Вэла. «Странное дело», — с кривой усмешкой отметил он. Обычно все бывало совсем наоборот.
— Вэл не имел в виду какие-то намеки, — сказал Ланс. — Это все потому, что он измучен, находится на грани срыва после того, что случилось прошлой ночью. Мы оба.
— И мой приход сюда очевидно оказался нежеланным вторжением.
— Не будь таким чертовым глупцом. Тебе всегда рады в моем доме, и я бы очень хотел, чтобы ты знал это.
Слабая улыбка тронула губы Рейфа.
— Как странно. Твоя мать однажды сказала очень похожие слова мне. М-м-м…без ругательств, конечно.
Взгляд Рейфа скользил по библиотеке. Он признал:
—
— Слишком много, — согласился Ланс.
Рейф шел вдоль ряда книжных шкафов, стараясь пальцами дотянуться до потрепанных корешков книг, как человек, который стремится прикоснуться к воспоминаниям, но не уверен, стоит ли их воскрешать.
Редкая мягкость проскользнула по его обычно жестким чертам лица, когда он вынул одну книжку, потом другую, чуть улыбнулся какому-то названию, как старому забытому другу.
— Я плохо помню оставшуюся часть дома, — сказал он. — Но эту комнату я запомнил очень хорошо. Возможно, потому что твоя мать проводила так много летних дней здесь, пытаясь превратить меня в ученого.
— Моя мама с каждым пыталась проделать это.
— Она могла бы даже преуспеть со мной. Она была… очень ласковой и терпеливой женщиной. После того, как моя мать умерла и оставила меня брошенным в Париже, Мэделин настояла, чтобы меня разыскали и привезли в Англию. Ты знал это?
— Нет, не знал, но это очень похоже на мою мать.
— Агентам твоей семьи пришлось потратить почти восемь лет, чтобы найти меня, но твоя мать никогда бы не сдалась.
— Она очень упорная женщина.
— Иногда я хочу, чтобы она не была такой, — задумчивое выражение проскользнуло в глазах Рейфа. — Я думаю, было бы лучше, если бы меня никогда не нашли.
Ланс нахмурился, удивляясь, почему Рейф говорит такие вещи.
— Лучше для кого? — спросил он.
— Для всего честного народа в Торрекомбе, конечно. Они столько лет спокойно спали в своих постелях, веря, что все Мортмейны мертвы. А теперь ведут себя так, как будто среди них появился дракон.
— Возможно, помогло бы, если бы ты не вел себя как дракон, — посоветовал Ланс.
Рейф равнодушно пожал плечами. Скользнув по книжным шкафам, его взгляд переместился к столу. Меч Сент-Леджеров, сверкая, лежал на поверхности из красного дерева.
— Ах, Сент-Леджер, — протянул Мортмейн. — Все также беззаботен со своим великолепным клинком. Можно было подумать, что ты научишься более уважительно обращаться с ним после его чудесного возвращения!
Рейф поднял тяжелое оружие, обхватив рукоять ладонью так, что кристалл поймал солнечный свет, заставляя радужные лучи танцевать по книжным полкам, отражая даже странный свет в глазах самого Рейфа.
Необъяснимое чувство волнения пронзило Ланса. Кто-нибудь еще, глядя на выражение лица Рейфа в этот момент, мог бы предположить, что тот на самом деле желал меч Сент-Леджеров. А мир был слишком склонен подозревать худшее в Рейфе Мортмейне. Ради самого Рейфа Ланс был бы рад, если бы тот смог предоставить внушающий доверие отчет о своем местопребывании прошлой ночью.