Ночной звонок
Шрифт:
— И не выполнил обещание.
— Да. Будем вновь обсуждать на бюро. Тогда мы ему объявили выговор. Теперь непременно исключим из комсомола.
— А почему он пьет?
— Об этом мы попросим рассказать самого Олега.
— Зарплата у него какая?
Альбина удивленно подняла брови, перекинутые, точно черная радуга, от виска к виску.
— Да разве и об этом должен знать секретарь?
— Не обязан, но все-таки.
«Хорошая девушка, но текучка заела ее, работает одна, вот и запарилась», — подумал Пушин и, жалея ее, поднялся, проговорив:
— Да, об этом вы можете и не знать — столько человек, а вы одна.
Альбина испугалась,
— Мы работаем, не упускаем ни одного случая нарушения дисциплины. И с Олегом... нельзя сказать, что не работаем с ним. Сейчас я вспомнила, кто он. Как же, помню, помню. Перед обсуждением мы, члены бюро, договорились между собой, как его припереть к стенке, заставить признаться в проступке, осудить его. Сначала выдвинули — специально! — предложение: исключить из комсомола. Потом поставили вопрос ребром: можно ли тебе, Олег, верить, будешь еще продолжать пить или бросишь? Он растерялся, не ожидал такой строгости, прочувствовал и чистосердечно раскаялся во всем, обещал больше не брать в рот ни капли. Ну, вместо исключения мы закатили ему выговор. Понимаете, как здорово получилось!
— Да-а-а, — неопределенно протянул Пушин. — Психологическая атака. Проняло.
— Вот видите, — воскликнула радостно Альбина. — А вы говорите — не работаем.
— Я этого не говорил.
— Ну, подумали.
— Может быть, — согласился Пушин и добавил: — Надо бы еще узнать, с кем он пьет, где проводит время, кто его друзья?
— Я с ними не выпивала, в компании его не была, откуда мне знать все это? — обиделась Альбина. — Не бегать же мне за ним.
— Действительно, — засмеялся Пушин и смутился под прямым взглядом девушки. В груди его что-то тоскливо всплеснулось, разбежалось по телу. Подавляя непрошеное беспокойство, он деловито добавил: — Может, сделаем так: перед тем как разговаривать с Казаковым, встретимся с его товарищами по бригаде, постараемся узнать, с кем он водится. Ведь не один же он глушит водку, подобно горькому пьянице? В поведении человека многое зависит и от друзей.
— Правильно! — согласилась во всем с Пушиным Альбина. — Все надо выяснить. Но в какую бригаду идти? В карточке не указано, в какой бригаде он работает.
— Язык до Киева доведет.
— Доведет, — махнула рукой Альбина, улыбнулась Пушину и пошла к двери. К первому же пробегающему мимо рабочему она обратилась:
— Эй, парень, не знаешь, в какой бригаде состоит Казаков?
— Какой Казаков? — переспросил парень.
— Обыкновенный. Олег Казаков. Плотник, кажется.
— A-а, с этого бы и начинали. Плотники сегодня работают вон там, — и указал за коробку здания в конце площадки.
Первое, что услышали Альбина и Пушин, подойдя к дому, — ругань. Мягкий девичий голос выводил с явным наслаждением:
— Чтоб им пусто было! Лоботрясы, охальники. Из-за них мы ни шиша не заработаем. Месячной получки не хватит и на пудру. Лодыри проклятые.
Пушин подошел к бетонщикам, сидевшим на ящике, поздоровался и сказал:
— Когда человек ругается, говорят, становится крепче, как огурец в рассоле. Желаю засолиться до окостенения.
Молодежь рассмеялась. Только одна девушка в красной косынке не улыбнулась, серьезно посмотрела на Пушина из-под черных бровей. Пушин догадался: только что слышанные злые слова сказала именно эта девушка, но по ее теплому взгляду понял: она вовсе и не злая, напротив,
— Спасибо на добром слове, но когда долго руки бездействуют, невольно начинает молоть язык. Плотники с похмелья, дуются в карты, а опалубка не подготовлена. Вот и сидим, кукуем.
— Где же они, плотники? — спросила Альбина, кидая по сторонам гневные взгляды. — Где бригадир?
— Бригадир не вышел на работу вовсе, — ответила девушка в красной косынке и, завладев разговором, продолжала: — Шаталтрест! Дисциплины никакой! А его бригада и рада. Только что куражились здесь: «Мы, богатыри-плотники, пришли к вам, бетонщикам, за невестами, выходите в круг самые пригожие и ладные». Озорники! Потом вот она, — девушка кивнула на другую бетонщицу, — заставила их петь. Так и запели, что вы думаете, запели гадкое. Вот мы их и прогнали. Ушли. В карты, кажется, играют, вон там, на лужайке под липой, — встав с места, девушка показала рукой.
— И часто так вот? — спросил Пушин.
— Что, выпивают-то?
— Ну, хотя бы и это, — уточнил неуверенно Пушин.
— А вы спросите у Альбины, — девушка кивнула на секретаря комсомола. — Она должна знать, это по ее части.
Альбина захлопала ресницами, будто вспугнутый голубь крыльями, и покраснела.
— Откуда мне знать? Что я знаю? Это ты насчет пьянки, что ли?
— Ну да! Сама же их приучила пить. Вздумала плетью перешибить обух, — пояснила девушка уже Пушину, — устроила вечер с вином сразу же после получки.
— Так я думала... — проговорила Альбина растерянно, — пусть лучше выпьют на глазах по маленькой, чем где-то будут пить бочками.
— Думала, — фыркнула девушка. — Пьяниц разве лечат выпивкой, хотя и общественной. Фи-и, пустая затея. Они у тебя по рюмочке выпили, а потом разошлись и добавили по пол-литре. Вот тебе и воспитательное мероприятие. Глупости одни.
— Это не моя глупость, — возразила Альбина. — Это мы решили на бюро.
— Вот, вот, — осуждающе сказала девушка в красной косынке. — Занимаетесь на бюро черт знает чем. Чего же добились? Пьют, как и прежде. Сам прораб им такие наряды дает: забить три гвоздя, прибить две доски, раздавить пол-литру, да не забыть угостить начальство. А я бы вместо всяких угощений выписала им: подвесить балку и повесить прораба.
Бетонщицы засмеялись, а сама девушка и бровью не повела.
— Все от прораба идет. Чем больше угощают прораба, тем больше он выписывает им заработок. Вот где и зарыта собака. Мы не угощаем — у нас нет хорошего заработка.
— Где же все-таки плотники? — Альбина опять осмотрелась вокруг. — С этим пора кончать. Вот товарищ из горкома комсомола, он нам поможет вывести их на чистую воду.
— Их водой не испугаешь, они пьют чистый спирт, — поправила невозмутимо девушка в красной косынке.
Бетонщицы опять дружно засмеялись. Пушин тоже не сдержался. Альбина бросила на инструктора мимолетный осуждающий взгляд, но тотчас же подладилась под общий тон:
— Тогда — выведем на чистый спирт.
Получилось не смешно, и хохот сразу увял.
— Как вас зовут? — спросил у разговорчивой девушки Пушин. — Фамилия, то есть, меня интересует.
— Зачем она вам? Если для проработки — не скажу. А так — пожалуйста.
— Ну конечно — так. Если не секрет, разрешите узнать.
И она назвала себя: Клара Денисова. Пушин запомнил, решив еще раз поговорить с ней — девушка понравилась ему.