Ночные игры
Шрифт:
– Могу ли я сделать что-то для тебя? – опросил Сандерс.
Их взгляды встретились.
– Ты знаешь, зачем я позвал Иветту?
– Да.
– Меня бесит то, что после стольких лет он все еще имеет такую власть надо мной. – Грифф развернул кожаное кресло и встал. – Ты думаешь, что прошлое умерло и похоронено. Ты хочешь, чтобы так оно и было. Но случается что-то, что взрывает твою память, и ты вдруг оказываешься в аду.
– Этот Скальпер не такой уж неуязвимый. Не более чем был Йорк.
Йорк. Даже одно это имя имело власть над Гриффом. Власть
Глаза Гриффа гневно сверкнули.
– Мне казалось, мы договорились не произносить ЭТО ИМЯ.
– Возможно, требуется время. – Сандерс никогда не опускал глаз.
Грифф не мог заставить себя согласиться вслух. Он молча кивнул.
– Ленч скоро будет готов. – Сандерс повернулся, чтобы уйти, но остановился и добавил: – Рик Карсон прибыл сегодня около десяти, а Холт Кейнан скоро уедет. Хочешь поговорить с ним до отъезда?
– Ты объяснил ему его задание?
– Да.
– Тогда мне не о чем с ним разговаривать.
– Хорошо. – Сандерс аккуратно прикрыл за собой дверь.
Агенты Гриффа все время сменяли друг друга, один из них постоянно находился в доме и выполнял функцию охранника. Грифф тщательно подбирал персонал, и многие работали с ним уже больше пяти лет, но друзей среди них у Гриффа не было. Только бывший агент Линдси Макаллистер, сейчас Линдси Уокер, оставалась его другом. В других обстоятельствах Грифф был бы рад визиту Иветты. Но сейчас он позвал ее не просто как друга, а как собрата по несчастью. А в профессиональном смысле слова и как психиатра.
Ник проспала десять часов. Господи, как хорошо быть дома, в своей собственной постели, спать на собственной подушке! Жизнь в отеле тоже хороша, но лишь на несколько дней, а она была в дороге две недели, посещая все шесть штатов, в которых Скальпер похищал женщин. Она не собиралась убеждать агентов разных отделений в своем превосходстве, но встретиться с ней лично как с активным лидером им не помешает.
Ник сидела посередине гостиной, скрестив ноги, в окружении докладов, фотографий и папок. Обеими руками она держала кружку и маленькими глотками пила крепкий кофе.
Она взяла выходной – первый за две недели, – чтобы немного отдохнуть, и даже совершила утреннюю прогулку, которую стала частенько пропускать. Но как ни старалась Ник расслабиться и забыть про дела, ей это не удавалось. Все мысли ее были о Дрю Таннер. Жена, мать, дочь. Женщина, которую любили и в которой нуждались.
«Прости меня, Дрю. Прости за то, что случилось с тобой, Прости за то, что не можем спасти тебя. Прости за тот ад, в который ты попала».
Когда зазвонил домашний телефон, Ник не взяла трубку. Ее мать уже звонила сегодня дважды. Ник знала, чего она хочет. Она хотела, чтобы Ник уговорила Чарлза Дэвида навестить ее. Но мать сама была виновата в том, что не видела собственного сына уже три года.
«Я люблю тебя, мама, но не могу сейчас решать твои проблемы».
Ник встала, перешагнула через бумаги, разбросанные по полу, и отнесла чашку на кухню, укоряя себя за то, что желала услышать вместо звонка домашнего телефона звонок своего сотового, на который обычно звонил ей Грифф, Грифф не звонил уже две недели – с тех самых пор как она начала свою кампанию в Шарлотте.
Тем лучше. Она и не хочет, чтобы Грифф звонил.
Ложь.
Ей нужно было поделиться с ним своими идеями. Как ни абсурдно это звучало, у них с Гриффом получалось думать в унисон. Ни с кем другим у Ник этого не происходило, разве что с Чарлзом Дэвидом, когда они были детьми.
Грифф оказался верен своему слову. Он ни во что не вмешивался, не преподносил ей сюрпризов своим внезапным появлением, даже не звонил.
«Ну признайся, Ник, ты скучаешь по нему».
Неправда. Скучать по Гриффу то же самое, что скучать по лихорадке. Просто ей необходимо сделать перерыв: принять душ, одеться, прогуляться, разглядывая витрины, пригласить на ужин друга.
Друга? А разве у нее еще остались друзья? Кроме людей, с которыми она работала, времени ни на кого больше не хватало. Не то что в прошлом. До смерти Грега.
Ник набрала в кружку свежую воду, залила в автомат, поставила новый фильтр и добавила молотый кофе. Нажала на кнопку, вышла из комнаты, села на пол и стала собирать фотографии Эмбер Керби с места происшествия.
Всего пару дней назад Ник разговаривала с миссис Ландерс о ее шестилетней внучке Мэдди, которая обнаружила тело Эмбер.
– Она до сих пор произнесла всего несколько слов, и ее преследуют ночные кошмары, – сказала миссис Ландерс. – Правда, ее психолог говорит, что со временем все наладится.
Ник застонала. Боже, даже взрослый не сразу восстановится от такого ужаса. Что же говорить о ребенке!
Убийство обычно производит волновой эффект, как и каждое событие в жизни. Как любое слово, действие, умозаключение.
Ник часто думала: могли ли какие-то ее слова повлиять на Грега? Сказала ли она тем утром что-то такое, чего не стоило говорить? Может, все дело в том, что она с такой преданностью отдавалась работе? Достаточно ли сильно она любила мужа?
Она очень любила его, когда они только поженились. Они были молоды и энергичны, оба делали карьеру на государственной службе. Грег принадлежал к тому типу мужчин, которые ей нравились: в меру чувствительный, добрый и всегда готовый поддержать и в то же время яркий и амбициозный. Все было замечательно в их первый год. Ссорились они очень редко.
Когда все начало меняться?
Ник нe могла определить точное время. Ни один день в ее памяти не всплывал как день начала катастрофы ее семейной жизни. Она даже не догадывалась, что что-то идет не так, а призраки проблем рассматривала как последствие переутомления на работе. Когда она призналась себе в том, что их семейная жизнь оказалась на грани провала, что они нуждаются в помощи, было уже поздно. «О, Грег! Прости меня! Я так виновата! Если бы только…» Сейчас она ничего не могла сделать для Грега, но у нее еще есть семь дней, чтобы спасти Дрю Таннер.