Ночные игры
Шрифт:
– Так…
– Могу ли и я спросить тебя кое о чем? – Нежный, почти гипнотизирующий голос Иветты завораживал.
Ник кивнула.
– Ты разговаривала со своим боссом сегодня утром?
– Да.
– Так что ты знаешь, какой у тебя выбор.
– О да. Все словно сговорились, что мне нужна психологическая помощь. То, что я говорю и думаю, вообще ничего не значит. Никто не верит мне, когда я уверяю, что здорова и что мне будет еще лучше, когда я включусь в поиски Охотника.
– Как ты считаешь, тебе требуются консультации психолога?
– Возможно. Но я же могу совмещать их с работой! Ведь расследование дела Охотника для меня лучшая терапия!
– Ты должна понять, что сейчас это невозможно. Ты не сможешь вернуться к работе, пока не пройдешь курса лечения, – сказала Иветта. – Гриффин предлагает тебе побыть это время у него, а потом вы сможете вместе вернуться к работе.
– А ты делаешь все, что пожелает Грифф? – «А вот это уже похоже на выходку ревнивой девицы». – Забудь о том, что я сказала.
– Уже забыла, – кивнула Иветта. – Пожалуйста, обдумай это предложение. У Гриффа ты сможешь восстановиться в более приятной обстановке, чем в этой клинике. И наши ежедневные занятия также помогут тебе. Мы договоримся об основных правилах.
– Как долго? – спросила Ник.
– Как долго будут идти сеансы?
– Нет, как долго продлится этот психоанализ? Неделю? Две? Месяц?
– Трудно сказать. Это будет зависеть от того, как твой организм отреагирует на лечение.
– Я не думаю, что ты поверишь мне, если я скажу: «Я в полном порядке».
– После того, через что тебе пришлось пройти, невозможно сохранить рассудок в норме, – сказала Иветта. – Ты можешь думать, что все хорошо…
– Черт, почему все психиатры такие одинаковые? – Ник вскочила со стула и стала смотреть через оконное стекло на голубое небо. Потом глубоко вздохнула и прошептала: – Извини. По-моему, я здесь свихнулась. Я хочу домой.
«Только не плачь. Не давай доктору Менг никаких доказательств твоей неустойчивости».
– У меня в кошельке есть кое-что, что я хотела бы показать тебе. Предварительный тест, если хочешь, – сказала Иветта.
– Я не соглашалась быть твоим пациентом.
– Да, это так. Выбор за тобой. Но ты должна знать, что Грифф хочет помочь твоему выздоровлению, и если ты переедешь к нему…
– Мне нет дела до того, чего хочет Грифф. Можетбыть, делать его счастливым для меня не так важно, как для тебя? – «Ты опять начала, не так ли? Может, хватит нести эту ерунду?» – Извини. – Ник повернулась к Иветте. – Покажи мне то, что хотела.
Иветта достала из сумочки кошелек, извлекла из него фотографию и протянула Ник.
Ник пристально следила за рукой Иветты, потом взяла фото, повернула его к себе и увидела карие глаза сумасшедшего, который три недели держал ее в плену. Россуолт Эверхарт выглядел так обычно!
Отвращение тошнотой поднялось к ее горлу. От одного вида этого чудовища ей становилось плохо. Сердце застучало сильнее. Руки задрожали. Ник показалось, что она слышит его голос: «Николь, ты разочаровала меня, и я должен тебя наказать».
Она скомкала фото, ни слова не сказав, прошла через комнату и выбросила фотографию в мусорную корзину.
Затем, вздернув подбородок, посмотрела на доктора:
– Видишь, я знаю, что следует делать с подобным мусором.
– Ты дрожишь, – заметила Иветта. – Твое сердце бьется слишком сильно. У тебя скрутило желудок, а кожа покрылась испариной. В твоем сознании всплывает его лицо, ты слышишь его голос. Он не оставляет тебя в покое.
– Проклятие! – Ник ненавидела себя за слабость.
– Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.
Задыхаясь от подступивших слез и помня о своем намерении не плакать, Ник стиснула зубы и посмотрела на Иветту Менг.
Латаша должна была уехать через два дня. Если бы только ей не надо было уезжать так скоро! Они с Ашиин только-только опять начали узнавать друг друга, только-только стали вновь выстраивать отношения. Латаша разрешила Ашиин пропустить школу, так что весь день они провели вместе, только вдвоем. Они устроили утренний шопинг за рождественскими подарками, большая часть которых предназначалась Ашиин. Новые туфли, новое платье, пара джинсов и малюсенький золотой медальон, который обошелся Латаше в недельное жалованье.
Они сидели в ресторанном дворике; все пространство вокруг их стола было заполнено сумками из магазинов. Для Латаши было открытием то, что ее дочь предпочитает сандвичи с цыпленком гамбургерам и ненавидит соленые огурцы, но обожает ванильный молочный коктейль.
– Чем ты хотела бы заняться сегодня? – спросила Латаша. – Мы можем пойти в кино или…
– А мы можем испечь печенье?
– Ты хочешь испечь печенье?
– Рождественское печенье. А несколько штук мы сделаем без сахара. Для меня. И я смогу взять его завтра в школу и сказать всем, что это сделала моя мама.
Комок подкатил к горлу Латаши. Она посмотрела на свою красивую дочурку сквозь пелену слез.
– Обожаю готовить печенье.
Ашиин радостно хлопнула в ладоши и крепко обняла мать.
Почувствовав, как ее обнимают детские ручки, и глядя сквозь слезы на такое родное личико, Латаша почувствовала то, что не передашь никакими словами. Такое может возникнуть только в материнском сердце.
– Когда я вернусь из следующей командировки, я останусь в Соединенных Штатах. Вы с бабушкой переедете ко мне. Ты хочешь, чтобы мы с тобой жили вместе, как это было, когда ты была маленькой?
– О да, мамочка! Это то, чего я хочу больше всего на свете.
Латаша взяла руку дочери и крепко ее сжала.
– Я рада, потому что я тоже хочу этого больше всего на свете.
Остров Табора – три мил и в ширину и четыре в длину – был всего лишь точкой в Карибском море. Падж арендовал весь остров на шесть месяцев с возможностью продлить аренду на целый год. Он будет жить здесь под именем мистера Палмера Росса – эксцентричный миллионер, который ценит уединенность превыше всего остального. Арендатор нанял двух женщин из Гондураса, которые знали несколько английских слов. Они должны будут приезжать на остров по мере необходимости, прибирать дом и готовить еду. К завтрашнему дню они подготовят дом к первому приезду Паджа.