Ночные стрекозлы
Шрифт:
– О чем говорили?
– Арман не разобрал, потому что люди не посчитали нужным орать во все горло в три часа утра. А потом раздался плеск воды, – Тая соорудила зловещую гримасу. – Должно быть, его произвело брошенное в воду те-е-е-ело!
– Прекрати, – слегка передернуло мой впечатлительный организмик, ведь я со своей бурной журналистской фантазией успела в красках представить и крадущихся под покровом тьмы злодеев, несущих бездыханное тело, и затаившегося в кафе Армана. – Слушай, а чего он не выглянул, не посмотрел, что там происходит?
– Если ты еще не успел заметить, о великий вождь Зоркий Орел, то в этом кафе нет окон. Это маленькое летнее кафе, понимаешь? Зачем тут окна? Чтобы их каждый день били пьяные островитяне?
– Он мог выглянуть в дверь.
– А ты бы выглянула?
Хороший вопрос, ответ сам собой напрашивался.
– Раевскому Арман рассказал?
– Не знаю, но сдается мне, не сильно он жаждет во все это ввязываться, не пышет энтузиазмом. Своих проблем у человека навалом, да и вряд ли то, что он слышал способно существенно продвинуть следствие. Вскрытие установит, когда Алину убили и утопили, а то, что ее привезли сюда на машине, это и ежу понятно.
– В таком случае, что эта информация дает нам? – последним куском мяса я собрала остатки кетчупа с луком и с удовольствием отправила в рот.
– А то, что мы можем взять на заметку, что нашу клиентку, скорее всего, убили именно четыре дня назад, – назидательно ответила Тая, разливая пиво по стаканчикам.
Ну, если на заметку… что ж, тогда конечно.
– Слушай, а почему бы нам не пойти и не осмотреть повнимательнее берег? Особенно тот участок, где нашли тело? – предложила я, так как после шашлыка с пивом душа затребовала подвига.
– И что ты собираешься отыскать после следственной бригады?
– Мало ли… а вдруг?
– Хорошо, идем, – Таиске видать тоже захотелось размяться, иначе с места сдвинуть ее было бы проблемно.
Распрощавшись с Арманом, мы чинно-благородно поплыли искать что-нибудь интересное.
Погода так и не соизволила разгуляться и порадовать народ солнышком, похоже, даже дождик собирался, но нам такая прохладная погодка была даже на руку, освежала интеллект. Народа на берегу практически не осталось – хмурая погода, вкупе со следственной бригадой сделали свое дело, отдыхать гражданам расхотелось, допивать разошлись по домам. Неторопливо брели мы вдоль кромки воды, рассматривая пробки, окурки и прочий мусор, оставленный отдыхающим людом. Добравшись до участка с травой-осокой-камышами (не сильны мы с подругой в ботанике, поэтому и не знаем, как называется вся эта торчащая из воды растительность), мы притормозили, обозревая окрестности с повышенным вниманием. Разумеется, никаких грандиозных, сияющих призывным светом улик по земле никто специально для нас не разбросал. Стоя у самой воды, мы с умным видом хлопали ресницами – расследовали…
– Надо было Горбачеву позвонить, – изрекла Тая, – рассказать о м-м-м-м… находке. Хотя, куда торопиться, приедем домой, позвоним с городского, на мобильном счету как всегда слезные-слезы.
И подруга зачем-то стала снимать обувь и подворачивать, подкручивать, подтягивать сарафан.
– Ты чего задумала?
– Зайду в воду, посмотрю, пощупаю дно, вдруг что-нибудь завалялось.
– Тай, там завалялась куча битого стекла, ты порежешь ноги.
– Я аккуратно. Дай-ка мне какую-нибудь палку.
С этим проблем не возникло.
– Знаешь, о чем я думаю? – зайдя повыше колена, Тая согнулась и уставилась в воду.
– Озвучь, сделай милость.
– Как-то не особо таясь утопили Алину, бросили у пляжа, а не с той, дикой стороны, куда мы в первый раз с тобой полезли отдыхать, причем бросили не далеко от берега и даже не потрудились привязать какой-нибудь груз, чтобы тело не сразу всплыло. К тому же, она была в платье, вечернем платье, между прочим, а та девушка в купальнике – ее либо уговорили на ночное купание и утопили, либо обрядили в купальник уже после смерти.
– Зачем?
– Откуда же я знаю, убийце виднее. Вай! – провалившись в какую-то ямку, Тая едва не замочила сарафан.
– Чего ты мучаешься, сняла бы, да ходила в купальнике.
– Кстати, мысль. А ты не хочешь ко мне присоединиться? Вроде как вместе веселей шагать по просторам, да?
Тая выбралась на берег, сняла сарафан, вновь водрузила на макушку шляпу и пошла в воду. Мне не очень хотелось мокнуть в прохладный серенький денек, но не далее, как полчаса назад я активно ратовала за совместную трудовую деятельность, поэтому пришлось безропотно разоблачиться и полезть навстречу битому стеклу. Водичка оказалась довольно прохладной, не купальной, у берега еще ничего, а вот стоило забуриться подальше, как ноги окунались в противный холод, а илистая жижа дна довершала гамму ощущений. Благо, там, где мы занимались поиском того-сам-не-знаю-чего, вода не была такой темной, дно хорошо просматривалось, даже не взирая на отсутствие солнечного освещения. Сосредоточенно ковыряясь палкой в донной грязи, Тая постепенно отходила к травяному островку. Лично я всегда боялась таких вот островков и старалась близко к ним не подходить и уж тем более не плавать возле осклизлых стеблей, во-первых, противно, во-вторых, по моему стойкому убеждению, в камышах-кустах непременно должно оказаться что-нибудь мертвое: птичка, рыбка… девушка. Поэтому я топталась подальше от камышей, поближе к берегу, а Таиска уже вовсю шебуршилась в траве, раздвигая ее палкой.
– Осторожней, не порежь ноги, – позаботилась я. Все-таки подруга, не чужой человек, да и мало радости потом мазать йодом ее лапы, выслушивая круглосуточное нытье.
– Стараюсь, – пробормотала она, шурша камышами. – Слушай, тут что-то блестюченькое…
– Да что там может быть блестюченького кроме битых бутылок и пивных пробок?
Потихоньку я стала разворачиваться кормою к озеру, носовой частью к берегу и грести к суше, ибо начинало холодать, еще и скверный ветерок поднялся.
– Сейчас подцеплю… погляжу… – Усердно ковырялась палкой на дне озерном Тая, едва удерживая равновесие, «что-то блестюченькое» обнаружилось едва ли в гуще камышей, куда подруге залезать не улыбалось счастье.
– Ап! – Воскликнула она, вытаскивая палкой какую-то непонятную маленькую штучку на длинной, блестящей серебром цепочке.
– Опа, а что это?
– Черт его знает! – радостно ответила подруга. – Но наверняка что-то очень интересное!
Глава восемнадцатая
Находку тщательно прополоскали в воде и вынесли на берег для осмотра. Непонятной штучкой оказалось украшение размером чуть больше ладони, представляющее собой эдакое толстенькое, пухленькое сердечко, сплетенное из множества черных металлических нитей, кое-где поблескивали черные же камешки «под металл». Крепилось украшение на двух цепочках, одна черная с замочком оказалась разорвана, вторая – серебряная, игравшая декоративную роль, была целой, именно эта цепочка и привлекла Тайкино внимание, без нее сплошь черное украшение на дне, да еще и в камышах ни за что бы не отыскалось.
– Думаю, эта красотулька должна крепиться на пояс, на талию, – Тая осматривала место разрыва черной цепочки, она была гораздо длиннее серебряной. – Какая прелесть, вроде бы простенькая, а стоит, должно быть, сущий несусвет. Не так давно видала в торговом центре витрину с кошельками и маленькими сумочками – страшненькими такими сумчонками, чуть больше этих кошельков, цвета тошнотные, форма убогая, зато в центре прилеплена эмблема «Шанель», за счет чего эти страхолюдненькие сумочки стоили от четырех штук и выше. Вот ей богу, Сен, даром бы не взяла, не то, что за такие деньги, и если уж такой страхотоз и за такой баблос продавался, могу вообразить, какова цена этой плетеночки.