Ночные стрекозлы
Шрифт:
– Можно, – вздохнула Тайка, наливая до краев.
Пока девушка пила, мы ее разглядывали. Плохо прокрашенные волосы с темными корнями, обыкновенное, ничем не примечательное личико, покрытое толстым слоем желтоватого тонального крема, все равно не могущим скрыть дефекты кожи и синяки под глазами, припухшие веки разрисованные серыми, больше похожими на грязь, тенями, малиновая помада, уставший взгляд сорокалетней тетки, хотя на вид ей не больше двадцати пяти… Да уж, если это и есть лучшая московская доля, можете вывести меня во двор и расстрелять.
Допив до дна, она опять закурила и я жестом попросила Влада растопырить форточку на всю катушку, потому как дым Анжеликиных сигарет плохо переносился моей дыхательной системой.
– Подумала я, значит, – продолжила она свое повествование, от вина девушка немного расслабилась и перестала выглядеть такой зашуганной, – чего терять? Мамины каждодневные запои, да белая горячка хуже смерти надоели, еще дружки эти ее такие же алкаши, что в доме постоянно толклись и за задницу меня ухватить норовили, тоже поперек горла стояли. Думаю, скоро она последнее – нашу хибару пропьет и пойдем бомжевать на улицу. Хоть мы с Кристой и не похожи совсем, не такая я красивая, но все-таки молодая, фигура вроде ничего… В общем, поехала я к ней. Криста обрадовалась, а вот бычок ее не очень, он ей квартиру снимал однокомнатную и условие поставил, чтоб я там не жила. Кое-как наскребли мне на комнату, там даже мебели толком не было, и я начала работать. Сначала клиенты туда ко мне ходили, потом соседи по квартире настучали хозяйке и она меня чуть не выгнала. Но тогда всплыл Шурман…
– Шурман это у нас что? – спросила Тая.
– Да есть один такой мелкий сутенер, менты его крышуют, а он им шестерит. К себе он меня брать не стал, его только свежак-молодняк интересует, он по «лолиточкам» специализируется, зато он свел меня с мамкой Верой. С ней я до сих пор и работаю.
– Это та тетка у фургона?
– Ага. Можно еще вина?
– Допивай, не спрашивай. И что дальше было?
– Когда Криста пошла танцевать…
– Так, стоп, – снова вмешалась Тая, – куда конкретно она пошла танцевать? Как заведенье называлось, знаешь?
– Конечно, я ж туда ходила на ее выступление посмотреть. «Красная кошка» он называется, недалеко от метро Автозаводская.
– И долго она там проработала?
– Не очень, месяца четыре. Потом как-то приехала ко мне, радостная такая, говорит, сделали ей очень заманчивое предложение перейти на работу в солидное закрытое заведение, но там надо было только клиентов обслуживать, зато бабки обещали просто аховые.
– Иными словами, ее пригласили работать в бордель? – уточнил Влад.
– Ну, да.
– И она согласилась?
– Конечно! Там все предоставлялось и питание, и проживание, еще и денег дают – прикиньте?
Мы прикинули.
– А как назывался этот бордель? – я затаила дыхание, чувствуя себя на пороге открытия. – Где располагался?
– Этого я не знаю, – пожала плечами Анжелика. – Они там какой-то договор подписывают, что должны молчать. Сестра очень боялась потерять это место, поэтому даже мне не говорила. Как она ушла туда работать, мы перестали видеться, только созванивались иногда. Она говорила, что дела идут суперски. А потом как-то сказала, что скоро у нас будет столько бабок, сколько нам и не снилось, купим квартиру и будем работать сами на себя, может, и свое дело откроем.
Иш ты, какие далеко идущие планы…
– Последний раз мы с ней созванивались в середине июня, потом от нее не было ни слуху, ни духу, а потом мне позвонил один знакомый и сказал, что Кристу нашли в озере и что мне надо приехать в морг на опознание. Там сказали, что она беременная была на втором, кажется, месяце. Вот и все, что случилось, я не знаю.
И повисла тишина. Историю своей сестры Анжелика поведала спокойно, даже равнодушно, будто говорила о совершенно постороннем человеке.
– М-да, – вздохнула Тая, выключая диктофон, – печально. Большое тебе спасибо, ты нам очень помогла.
– Вы будете искать, кто ее убил? – в ее глазах впервые за все время промелькнул слабый интерес к происходящему.
– Постараемся, приложим все усилия.
– И я вам помогла?
– Очень! – хором ответили мы.
– Я тогда пойду?
– Всех благ!
Проводив ее к двери, я настоятельно попросила звонить незамедлительно, если вдруг она вспомнит или узнает что-нибудь новое.
– Хорошо, – кивнула она, обулась и ушла.
Заперев за ней замок, я, должно быть, с добрую минуту стояла, смотрела на дверную обивку и думала о том, какой же я счастливый человек, ну просто счастливейшая из смертных, ведь у меня есть своя прекрасная квартира, великолепная машина, супер-собака, супер-подруга, супер-друг и супер-работа с супер-начальником. И я с превеликой радостью проработаю на должности штатного вруна газеты «Непознанный мир» до самой своей кончины, затем быстренько реинкарнирую и вновь вернусь туда.
Глава двадцатая
После ухода Анжелики, я добросовестно стала помогать Владу в написании статьи, а Тая занялась расчесыванием Лаврентия. Расчесываться Лаврентий любил, он заваливался на спину, раскидывал лапы в стороны и можно было до бесконечности чесать ему пузо и подвес. От удовольствия он жмурился, чихал и улыбался.
К несчастью, какой-то определенной темы материала у Влада не имелось и мы маялись на пару, пытаясь хоть что-нибудь придумать, о чем еще не писали. Сидя в кресле, Влад вяло щелкал кнопками т. в. пульта и никак не мог выбрать программу для просмотра, я завалилась на диван и, глядя в потолок, шевелила мозговыми извилинами. В голову лез сплошной бред и ничего путевого.
– Давай напишем про крем для рук, – ни с того, ни с сего изрек Влад.
Я опустила взгляд и посмотрела на телевизионный экран. Там шла реклама крема для рук.
– И что же мы про него напишем?
– Ну-у-у… что он делает с руками чего-нибудь необычное.
– Давай лучше напишем про крем для ног, будто он делает что-нибудь необычное с ногами.
– Может, лучше сразу про крем для всего тела? Типа, намазюкаешься и, мало того, что омолодишься моментально, так еще и летать начнешь не хуже булгаковской Маргариты. Но только не известно, когда этот чудо-крем можно будет приобрести, потому, как он является секретной разработкой…