Ночные стрекозлы
Шрифт:
Таиска крутила сердечко то так, то сяк, ощупывала его своими хищными лапами, как вдруг оно открылось, оказавшись миниатюрной сумочкой!
– Ух, ты! – восхитилась подруга, вытряхивая содержимое на полотенце. – Кто б подумал, что это еще и сумка! А-абалде-е-еть! Ну-ка, поглядим, что тут нам золотая рыбка на хвостике принесла?
А принесла рыбка следующее: смятую стодолларовую купюру, тонюсенький коробок спичек и тюбик помады от Ив Сен Лорана. Металлическая сумочка закрывалась так плотно, что воды внутрь практически не попало и ничего не испортилось. Пока Тая любовно разглаживала
– Чего там такое? – Тая наконец-то налюбовалась на купюру и удосужилась полюбопытствовать, чем же это я занимаюсь.
– Да вот, какие-то цифры и хренов бабл.
– Хренов что?
– Бабл.
– Это как?
– Не знаю, на, сама посмотри, – я протянула ей обрывок.
Но, сколько Тая не перечитывала надпись, яснее она все равно не сделалась.
– А где ты нашла эту бумажку?
– Здесь, в спичечном коробке.
– Хм-м-м, – Тая взяла коробок и осмотрела его со всех сторон, словно в нем мог оказаться еще один могучий тайник. – Надеюсь, у тебя нет сомнений, что эта сумочка могла принадлежать Алине, только Алине и никому кроме Алины?
– Какие могут быть сомненья? – Я взяла сумочку и занялась ее тщательным изучением. – Да уж, нам в очередной раз крупно повезло.
– Причем тут везенье? – приподняла соболиную бровь подруга. – Просто мы крутые! Мы круче всех! Мы такие крутые, что аж дух захватывает! Идем еще что-нибудь поищем!
Убрав сумочку со всем ее содержимым в пакет, мы снова полезли в воду, обуреваемые охотничьим азартом. Теперь уже палкой вооружилась и я, даже камыши перестали пугать.
Ил ворошили до тех пор, покуда дождь не начал моросить, но больше нам так и не повезло, хотя после столь крупного везенья, как сумочка покойницы, просто стыдно было рассчитывать на что-то еще. И так свезло жирнее некуда. Пока вытирались, пока одевались, да топали к машине, дождь припустил нешуточно, а стоило забраться в салон, так и вовсе хлынул стеной. Ой, как я не любила ездить в дождь, господа и дамы! Мало того, что никогда не стать мне залихватской автомобилисткой, так и останусь до пенсии труслом, вцепившимся в баранку потным от страха ручонками, так еще и такие вот экстремальные погодные условия застигли вдали от дома.
– Может, переждем дождь? – смалодушничала я.
– Посмотри на небо, этот ливень и до завтра не кончится. А ты рулить боишься, что ли?
Помявшись, я включила зажигание, дворники и потихоньку стала выползать к шоссе. Судорожно сжимая руль, я подалась вперед и практически уткнулась носом в лобовое стекло, дабы не пропустить какой-нибудь ужасной опасности.
– Сена, расслабься, ты похожа на параноика в период обострения.
Хорошо ей говорить! Едет себе королевишной, ни о чем не заботится, ни за что не отвечает!
– Расслабься, говорю! А то стопудово куда-нибудь врежемся!
От этих слов я вздрогнула, и машина основательно вильнула влево.
– Давай
– Кури, давай, несчастье мое! Кури и расслабляйся простенькой медитацией: «Я спокойна, я совершенно спокойна, я столько лет за рулем, что просто стыдно не проехать пару паршивых километров до дома, испугавшись несчастного дождика! Я не буду так сильно срамиться и позориться, а докурю сигарку и спокойно поеду дальше! И довезу до подъезда любимую подругу целой и невредимой!» Ну, как, помогает? Отпускает, параноик несчастный?
– Вроде, да, ты обладаешь поразительным даром убеждения.
Докурив, перевела дух и героически порулила дальше.
Прежде чем добрались домой, я, наверное, похудела килограммов эдак на пять-шесть. Дождь даже и не думал утихать, еще и гром загремел, молнии засверкали, так что во время мы убрались с озера. Оставив машинюшку под окнами, мы бросились в подъезд, прикрывая головы пакетами.
Дома, переодевшись и развесив сарафаны сушиться, поставили чайник на плиту и разложили свой улов на кухонном столе.
– Как думаешь, что такое «хренов бабл»? – Тая разгладила желтый обрывок.
– Логичнее всего предположить, что это чье-то прозвище.
– А почему с маленькой буквы?
– Ты видишь, какая торопливая запись? Когда спешишь, не думаешь, с большой буквы пишешь или с маленькой. А цифры, скорее всего, номер бабловского телефона. Как ты думаешь, каков дальнейший план действий?
– Сейчас попробую предположить.
Тая вышла из кухни и вернулась с телефонным аппаратом. Поставила его на стол и многозначительно посмотрела на меня.
– А сама позвонить не можешь? – печально вздохнула я.
– Давай-давай, вырабатывай в своей заячьей душонке мужество. Сначала Баблу позвонишь, затем и под дождем ездить научишься без нервных припадков.
Ладно, мужество так мужество. Не особо задумываясь, что же сказать товарищу Баблу хренову (то, что это товарищ, я не сомневалась, иначе Алина написала не «хренов», а «хренова»), я накрутила номер и осторожно приложила трубку к уху. После четвертого гудка развязный мужской голос произнес:
– Здравствуйте!
Не успела я пискнуть что-нибудь в ответ, как он продолжил:
– Сейчас я не могу с вами разговаривать, скажите что-нибудь и я вам то-о-о-очно перезвоню! Пока-пока!
Нажав на отбой, я доложила Тае о результатах переговоров.
– Что ж, мы хотя бы убедились в том, что это действительно номер телефона, а его обладатель Бабл – мужчина. И можно предположить, что Алина не сильно его любила, если даже второпях обозначила его словом «хренов». О чем же нам говорит восклицательный знак в конце предложения, дорогой Ватсон?
– О том, что Алина очень хотела заполучить телефон этого Бабла, – это мы еще посмотрим, кто тут Ватсон, а кто Холмс. – И вдруг – бац! – заполучила. А то, что бумажный огрызок засунут в коробок, а не просто положен в сумочку, означает: Алина не хотела, чтобы кто-то, а быть может, и сам Бабл прознали о ее достижении.
– Умница, детка, похоже, у нас и впрямь начинает получаться логически мыслить, глядишь и выбьемся в приличные детективы. Так, теперь коробок. Что нам сможет поведать коробок?