Ночные волки
Шрифт:
Ремизов гнул свое:
– Отвечай, о чем спрашивают.
– Да какие волки? Ты что, старый, очумел?
Ремизов поднялся.
– Ну ладно, – сказал он. – Пошел я. Нечего мне тут больше лясы точить. Дела у меня.
– Сиди! – гаркнул вдруг Феликс.
Сосед смотрел на него сверху вниз.
– Скажешь?
– Сядь! – повторил Феликс.
Ремизов поколебался и сел. Феликс уже взял себя в руки и спокойно, глядя ему в глаза, спросил:
– Ты понимаешь, куда лезешь, дурак несчастный? Зачем тебе «волки»?
Ремизов ответил:
– Знаю, куда лезу. Но ты мне так и не ответил. Да я и без твоего ответа знаю, что твоя это работа.
Какое– то время Феликс раздумывал.
– Ну хорошо, Вячеслав Никандрович, – тряхнув головой, вдруг весело сказал он. – Хорошо, будь по-вашему. Допустим, какие-то волки мне действительно знакомы. То есть я хочу сказать, что слышал о каких-то «Ночных волках». Хотя понятия не имею, откуда про них знаете вы. И что? Допустим на минутку, что я знаю. Дальше-то что?
На Ремизова не подействовал его веселый тон.
– Ты со мной не умничай, Феликс. Со мной можно и попроще разговаривать. Если твоя это работа, так и скажи, что твоя, ничего зазорного в этом нет. Ну?
Феликс сдался. Точнее, ему было интересно, что же произойдет дальше.
– Моя, моя это работа, – сказал он. – Ну? Я жду продолжения.
– О! – удовлетворенно проговорил Вячеслав Никандрович. – Чего ж тогда тень на плетень наводить? Ну так и бери меня в свою компанию.
Феликс даже рот разинул.
– Чего-чего? – еле выговорил он.
Ремизов смотрел на него с вызовом.
– Бери-бери. Не пожалеешь.
– Послушай, дядя, – сказал ему Феликс, – ты, кажется, не понимаешь, что несешь.
– Можешь не беспокоиться, – усмехнулся гость, – еще как понимаю. Вот ты как думаешь: откуда я про тебя и про «волков» знаю?
– Ну и откуда? – напрягся Феликс.
– А вот и оттуда, – ответил ему Вячеслав Никандрович. – Мы с твоим отцом где всю жизнь работали – забыл?
– Это-то я помню, – сказал Феликс. – Но я-то думал, что вот ты, например, – забыл. Я что, значит, ошибся?
В лице Ремизова произошли изменения. Черты его разгладились, стали мягче, даже добрее. Сейчас он напоминал доброго дядюшку, хотя Феликс ожидал обратного. Ведь он вспомнил о работе в органах – значит, лицо его должно было стать решительным, волевым, жестким. Таким, какое должно быть у человека, долгие годы проработавшего в НКВД.
Он это и сказал Ремизову.
– Эх, Феликс, – покачал тот головой, – это было замечательное время. Вся наша жизнь была в работе. Каленым железом мы выжигали эту оппортунистическую нечисть. А теперь? Как вождь умер, так и пошло все прахом. Хоть уволил он меня со службы, но личность была гениальная. Он хозяином был – весь мир на коленях перед ним стоял. А потом никто и не заметил, как отошли мы от социализма. Немного и оставалось достроить, чуть-чуть еще. Но умер Виссарионыч, и эти хрущевские прихлебатели погубили все. – Он немного помолчал и после паузы добавил: – А ты молодец, Феликс.
Феликс не знал что и думать.
– Слушай, старик, – сказал он. – Какой-то ты странный, ей-богу. И почему это ты считаешь меня молодцом?
Ремизов смотрел в одну точку, собираясь с мыслями. Было видно, что это с трудом ему дается, не привык он к таким длинным разговорам.
– Вот, понимаешь ты, – начал он, пробуя каждое слово как бы на вкус, – тогда, при социализме, не при этом, фальшивом, а при настоящем, когда вождь живой был, тогда богатеев не было. На самом деле не было, без дураков. Разве мы позволили бы жиреть кому? Да ни в жисть. А эти? Эти зажрались. Так что правильно ты делаешь, что экспроприируешь их, – без запинки произнес он трудное слово. Видимо, когда-то он его произносил довольно часто.
Феликс напряженно слушал старика, пытаясь определить, как ему лучше вести себя с этим Ремизовым.
– Ты не сомневайся, – сказал ему старик, – я тебя не подведу, вот увидишь.
– Ты погоди, – остановил его Феликс. – Ты мне вот что скажи: откуда ты все-таки знаешь про «волков»?
Ремизов то ли зевнул, то ли вздохнул:
– Долго объяснять.
– Ничего, – не отступал Феликс. – Я не тороплюсь – куда нам теперь с тобой торопиться? Рассказывай, если хочешь дальше со мной иметь дело.
И Ремизов стал рассказывать.
Старые связи у него, конечно, остались. Когда он впервые услышал разговоры о «Ночных волках», то поначалу не придал этому особого значения, хотя и порадовался тому факту, что кто-то этих толстосумов трясет – и не боится. Слухи о банде множились, «ночные волки» обрастали легендами. Банда была неуловима, и это тоже работало на ее популярность. Многие обыватели восхищались: они трясут богатых – зажиревших цеховиков и подпольных миллионеров!
До поры до времени Ремизов не задумывался о «Ночных волках». Ну есть люди, занимающиеся рискованным благородным делом, и очень хорошо, пусть действуют на горе всем капиталистическим акулам в условиях развитого социализма. Вячеслав Никандрович как бы издали одобрял этих ребят, но не более того.
Анализировать ситуацию он стал после того, как однажды увидел, сидя ночью во дворе на лавочке, как Феликса подвез до подъезда легковой автомобиль. Тот, кто сидел за рулем, сказал выходившему из машины Феликсу:
– Волков ноги кормят.
На что Феликс ответил:
– И не только. Башку тоже иметь надо.
– Это без вопросов, – откликнулся тот, что был за рулем.
Через несколько секунд Феликс скрылся в своем подъезде, автомобиль развернулся и поехал со двора, а Вячеслав Никандрович остался сидеть на лавочке.
О чем стал размышлять ночной сторож, который когда-то работал в органах? «Ночные волки» тогда уже гремели по Москве. Ремизов вспомнил, каким был отец Феликса, когда он с ним служил в органах, и спросил себя: смог бы тот организовать такую банду, как «Ночные волки»? И сам себе ответил: тогда, в молодости, смог бы. Как сказал этот неизвестный шофер – без вопросов. А Феликс?… Что такое Феликс? Он, конечно, тоже в органах работает, не в КГБ, правда, а в УБХСС, но как раз это и позволяет ему хорошо ориентироваться там, где простой бандит запросто запутался бы. А Феликс умен. Башковитый, он – может.