Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Шрифт:
Кэт кивнула головой.
— Всякая, лишь было бы желание победить.
— Если есть желание победить… — продолжал он, — то долговременные привычки… болезни, длившиеся годами, можно, пожалуй, побороть, но… но…
— Но… что же такое? Продолжайте! — почти резко спросила Кэт.
Чарли пожал своими узкими плечами.
— Нет… ничего! Я просто думал, — вот и все.
— Но это не все! — воскликнула Кэт. — Говорите!
Глаза Чарли загорелись глубокой страстью.
— Зачем? Зачем мы должны побеждать и бороться с собой? — с жаром заговорил он. — Зачем мы должны подавлять природу, данную нам силой, не подлежащей нашей власти? Почему мы не должны уступать чувствам, которые требуют снисхождения, если это снисхождение никому не делает ущерба? О, я стараюсь смотреть на это с той точки зрения, с которой смотрите вы, Кэт! Но я не могу, не могу… Единственное, что заставляет меня отрекаться от самого себя, это желание заслужить ваше хорошее мнение. Если б не это, то я покатился бы прямо в ад с таким же наслаждением, с каким катится в своих салазках ребенок с ледяной горы. Да, Кэт! Я пьяница. Я сам это знаю. Пьяница от природы. У меня нет ни малейшего желания быть другим, никаких нравственных угрызений. Только вы, одна вы заставляете меня желать исправиться! Когда я трезв, то я несчастен. Зачем я должен быть трезвым, если я так ужасно страдаю тогда? Стоит ли это? Что за беда, если опьянение облегчает мои страдания и доставляет мне минуты покоя, которых у меня иначе не бывает? Есть вещи, о которых я постоянно думаю, и мысли, которые заставляют меня иногда валиться с ног. Но я знаю… да, я знаю, что поступаю дурно, и я знаю, что скорее готов перенести все муки ада, чем потерять… ваше доброе расположение.
Кэт вздрогнула. Что могла она ответить на его страстный призыв. Она знала, что он говорит правду и что если он и делает какие-нибудь усилия над собой, то лишь потому, что его любовь к ней преодолевает даже его болезнь. Безнадежность такого положения вещей подавляла ее. Она не любила его, не могла дать ему той любви, которая была ему нужна. И когда он наконец поймет это, у него исчезнет всякий след самообладания, и он покатится вниз головой. Кэт знала его печальную историю. Он был сыном богатых родителей в Нью-Йорке и получил хорошее образование. Из него хотели сделать художника, и в этом лежал секрет его падения. В Париже, в Риме и других европейских городах он впервые окунулся в омут юношеского разгула, за этим быстро обнаружились дурные последствия, а после его пребывания в университете наступило окончательное падение. Его родители отказались от него, считая его уже погибшим безвозвратно.
Они отправили его на Запад, где приобрели для него маленькое ранчо, и затем предоставили собственной судьбе.
Эллен видела, что Кэт была расстроена словами Чарли, и поспешила к ней на помощь. Она весело заговорила с ним, увидев, что он вынул письмо из кармана.
— Расскажите же нам побольше о своем огромном брате Билле, — сказала она. Затем несколько кокетливо прибавила: — Как вы думаете, понравлюсь я ему? Потому что если я не понравлюсь, то наверное умру от печали.
Чарли невольно улыбнулся, взглянув на веселое, оживленное личико молодой девушки.
— Не беспокойтесь, Эллен, — ответил он. — Билль наверное до безумия влюбится в вас. И знаете ли, Эллен, когда он уставится на вас своими большими простодушными голубыми глазами, то вы и не оглянетесь, как он уже отведет вас к пастору, и вы очутитесь замужем за ним раньше, чем поймете, какой вихрь ворвался в Скалистые Ручьи и закрутил вас.
— Разве он такой вихрь? — спросила она с некоторым сомнением.
— О да, конечно! — отвечал Чарли решительным голосом.
Эллен вздохнула с облегчением.
— Я очень рада, — сказала она. — Вихрь — это нечто вроде летней бури, пропитанной солнечным сиянием. Такой вихрь не похож ни на холодные и бурные ветры, ни на сонные летние зефиры, веющие в этой долине, населенной порочными мужчинами и тупыми женщинами. Да, я предпочитаю вихрь. Глаза у него голубые и… простодушные?
— Да, да, — смеясь говорил Чарли. — Глаза у него голубые… и большие. Он мой большой брат Билль, и я люблю его.
— Ах, я действительно рада, что он такой, — оживленно вторила ему Эллен. — Подождите. Он большой, глаза у него голубые, он красивый, он похож на вихрь, у него много денег? — Она по пальцам перечислила все его достоинства. — Слушайте, наверное я выйду за него замуж! — воскликнула она в заключение.
— Эллен, — с ужасом проговорила Кэт.
— В чем дело, Кэт? — с удивлением спросила Эллен. — Отчего же мне не выйти замуж за Большого
Брата Билля? Уж даже одно только его имя привлекает меня. Как вы думаете, Чарли? — Она с улыбкой поглядела на него. — Хотели бы вы иметь меня… своей сестрой? Я вовсе не такая плохая, не правда ли, Кэт? Я могу стряпать, шить и… штопать. И я не обращаю внимания на ругательства. Пусть наемные работники Кэт разражаются проклятиями. Они такие ужасные люди. Я им не мешаю… Я тут ничего дурного не имела в виду, кроме… кроме штопанья носков Большого Брата Билля. Ну, а когда же он приедет? Надеюсь, что это будет скоро, в особенности потому, что он должен ворваться, как вихрь, не правда ли?..
Чарли заглянул в письмо брата и ответил:
— Я думаю, что это будет послезавтра.
— Кэт, ну разве это не чудесно? — вскричала Эллен с блестящими от восторга глазами. — Я как раз получила теперь свои новые платья. Их хватит мне на три месяца, а за это время я уже буду замужем.
Вдруг глаза ее стали серьезными, и она проговорила:
— Надо решить также, где мы будем жить. Уедем ли мы на восток, или поселимся в ранчо у Чарли? Так важно не сделать в этом отношении никакой ошибки. Ведь ранчо Чарли нуждается в хорошем присмотре, не правда ли? Вид у него несколько заброшенный. Большой братец Билль, наверное, требовательный в этом отношении, так как он приезжает с востока.
Все смеялись. Кэт понимала, что ее живая, веселая сестра только забавляется в эту минуту. Так думал и Чарли, принимая участие в ее веселье.
— О да! — вторил он. — Большой Билль должен быть требовательным. Он ведь привык к ресторанам Бродвея.
— Боюсь, что ваша лачуга очень мало имеет общего с рестораном на Бродвее, — заметила с укором Эллен. — Я никогда не могла понять вас, Чарли. У вас есть ранчо, и вы даже похваляетесь им. А между тем вы никогда не едите с фарфорового блюда и не покрываете свой обеденный стол ничем иным, кроме листа газетной бумаги. В самом деле, Чарли, вы меня просто ставите в тупик! Как вы ухитряетесь управлять ранчо и получать с него доход — это для меня настоящая загадка! Я…
Кэт взглянула на нее с нахмуренным видом и строго заметила:
— Ты говоришь глупости, Эллен. Какое имеет отношение забота о внутреннем устройстве дома с управлением и доходностью ранчо?
Эллен хитро поглядела на нее.
— Слушай, Кэт, тебе еще надо многому поучиться, — сказала она. — Ведь Большой Брат Билль приезжает сюда прямо с Бродвея, с запасом денег и установившимися понятиями. Чарли владелец процветающего ранчо. Что же Большой Брат Билль ожидает найти в его доме? Конечно, он приедет с багажом, с прекрасными костюмами и тому подобными вещами. Он, наверное, мечтает о поездках верхом по бесконечным равнинам, о стадах скота, об охоте и всякого рода занятиях спортом. Он, наверное, представляет себе ранчо комфортабельным домом с уютными комнатами, хорошо меблированными, и с ваннами. Разумеется, он думает, что будет получать хорошие обеды и иметь слуг. Но это все только одни мечты! И вот он явится, как вихрь, в Скалистые Ручьи, и что же? Он увидит, что владелец цветущего ранчо живет в какой-то полуразрушенной лачуге, из которой не выметался сор уже в течение пяти лет и не сметалась пыль со стола, устроенного из ящиков, и на котором остаются неубранными следы пищи в течение целой недели. Вот что он найдет в этом ранчо! Вот так зажиточный хозяин ранчо! Слушайте, Чарли, вы так знаете жизнь, как наемные работники Кэт! — Она произнесла эти слова с оттенком презрения, и потом вдруг звонко расхохоталась. — И вот куда попадет мой будущий супруг! Нет, это оскорбление для меня!
Она остановилась, поглядывая смеющимися глазами то на одного, то на другую, но Кэт, более хладнокровная, обняла ее за талию и повела с собой вниз по склону холма.
— Пойдем, Эллен, — сказала она. — Мне надо идти прямо в молитвенный дом. Там у меня есть работа. Ты ведь готова болтаться целый день, если я тебе предоставлю свободу.
— Каково! — вскричала Эллен с негодованием. — Я всегда бываю виновата. Она скоро будет обвинять меня в том, что я стараюсь поймать вашего брата… Ну, у меня тоже есть работа сегодня. Я должна быть у миссис Джонс, там устраивается митинг для новой церкви. Кэт, следовательно, не имеет основания важничать… Идем же.