Ноль-Ноль
Шрифт:
Мас, повторил Никеша про себя, еще не понимая, за что в голове цепляется случайное имя. Словно Ивар каким-то парадоксальным образом вписывался во всю эту не имеющую вроде к нему отношения историю… Ну, тусовались они вместе в своем Шарм-эль-Шейхе, ну, увез Марата Мас оттуда…
Антоха с его теорией! Ну конечно… Еще один ненормальный с еще одной ненормальной теорией… Но как все стройно выходит, хмыкнул Никеша и даже сам себе головой покачал.
Шепелявый Антон то ли в шутку, то ли почти в шутку заявлял, что у Маса талант сдвигать людям крышу. Мол, если у человека, снаружи вполне адекватного, есть в мозгах какая-нибудь невидная окружающим (а то и ему самому) червоточина, то стоит этому человеку познакомиться с Иваром, как все черти тут же лезут из омута… И ведь не сказать, что «гипотеза» совсем беспочвенная — посмотреть хоть на Иваровых приятелей, один другого странней… А между прочим, в Риге, по слухам, была у Масарина девица, которая и вовсе в тамошнюю Кащенко угодила…
— …Ну а чего он, по-твоему, такой летучий голландец? — осведомлялся Антоха, вроде всерьез и горячо отстаивая свою версию. — То он здесь, то он там, то в Риге, то в Праге, то в Малаге… то где-то, никто не знает, где. Причем планами своими никогда не делится, заметь, — боюсь, что он их и не строит. Баб постоянно бросает. Или, ты слышал, чтобы у него были настоящие, старые, проверенные друзья? Во-во…
— Ну, и почему же?
— А потому что нельзя ему с людьми задерживаться. Он это понимает — ну, или чувствует. Для их психики это вредно. Вот он и не связывается ни с кем надолго…
И все равно — воспринимать Антонову «гипотезу» сколь-нибудь всерьез было невозможно: не только для грубого материалиста, но и просто для любого человека, знающего Маса лично. При всей нетривиальности своего модус вивенди, при всей нелюбви к прямым ответам, при вечной хитрющей улыбочке тот напрочь лишен был (как бы ни хмыкал Никеша перед Маратом) всякой загадочности. Ни малейшей не ощущалось в нем бесовщинки. Или там двойного дна. Если честно, в нем и объема особенного не чувствовалось. Никеше как-то пришло в голову: вот позволь Мас кому-нибудь сойтись с ним поближе, не стало бы это для удостоенного в итоге изрядным разочарованием?.. За Масом крайне забавно наблюдать, но вот интересно ли с ним общаться?.. Конечно, рассказывать, выпендриваться прямо или косвенно он умеет — но от серьезных разговоров с кем бы то ни было последовательно уклоняется. Что-то скрывает? Или просто нечего ему особенно сказать?..
С другой стороны… если поиграть за Антоху… Зюскиндов Гренуй, помнится, вообще был «человек без свойств», а все, кто с ним имел дело, кончали хреново…
Хм… Не спросил: этот дайвинг с глюком у Марата был до или после знакомства с Масом? Не удивлюсь, если вскоре после…
Никеша достал телефон и в очередной раз набрал Ивара. Ему что-то объяснили на иврите, — видимо, что абонент вне зоны.
Он уговорил первую банку, поставил на землю и резко припечатал подошвой, превратив в аккуратную лепешку. Полюбовался делом ног своих, а потом, рискуя добить кредит, позвонил в Москву Антохе. Как всегда, некоторое время ушло на то, чтоб адаптироваться к уникальной Антоновой дикции. Приблизительно уяснив из шипения и бубнежа, что в столице нашей родины за отчетный период ничего интересного не произошло, Никеша поделился, что в Ерушалайме славно, но делать не фиг и что, наверное, скоро он вернется в Питер.
— Мас, кстати, сейчас тоже тут. Из Египта приехал.
— Вместе бухаете?
— Да нет, он в Хайфе. Бухаю с одним его приятелем… Мужик, я тебе скажу, долбанутый на всю голову. Помнишь свою теорию? Про Маса? Отлично, между прочим, в нее пилится…
Никита вкратце изложил Маратову историю и его же бред. Отреагировал Антон в своем стиле — неожиданно:
— А с чего ты уверен, что это бред?
— То есть? — хмыкнул Никеша. — Ты к тому, что он правда ясновидец?
— Все на свете бывает…
Он явно стебался. По обыкновению. А, может, не совсем. А, может, совсем не… Насчет Антохи Никита не взялся бы ничего утверждать. Даже занятия его — одно из по крайней мере, находилось на границе фантастики и жульничества: Антон, профессиональный программер, подрабатывал виртуальным дилерством — скупкой внутренней валюты многопользовательских игр и продажей ее за реальные баксы. Вообще многое в нем если не ставило в тупик, то настораживало — начиная с манеры общения. Его жуткая речь, словно нарочито невнятная, всегдашний дурашливый азарт в глазках невольно создавали впечатление, что парень валяет ваньку, потешается над тобой, не особо это скрывая. Плюс содержание его «телег»… По всей видимости, впечатление было-таки небезосновательное, хотя напускная сумасшедшинка никоим образом не исключала наличия в Антоновой башке реальных (и немаленьких) тараканов. В любом случае возражать ему было глупо. Оставалось только подыгрывать.
— Ты ж сам говорил, — утрированно серьезно заметил Никеша, — что народ от встречи с Масом шизеет…
— А может, Мас в них не безумие скрытое будит…
— …А скрытые способности?
— Почему нет?
— Как это он, интересно, делает?
— Ну а как этот твой Марат опасность чует?
— А! — У самого Маса это такая же волшебная способность?.. Че-то слишком много волшебников выходит, нет?
— А что мы вообще о людях знаем? Может, в каждом из нас что-нибудь сидит. Просто мы отчета себе отдавать не хотим.
Да, подумал Никеша, за ним не угонишься… Ладно, не важно.
— Помнишь, — сказал он, — ты мне в прошлый раз про Липатову говорил? Что она там про Маса спрашивала?
На том конце помолчали.
— Честно говоря, плохо уже помню…
— Ты говорил, она меня незадолго до смерти искала?
— Телефон твой хотела. Я ей твой питерский номер дал — не знал, что ты в Израиле… Ну, и спрашивала, кажется, кто такой Мас, знаком ли и я с ним…
— То есть она сама его знала?
— Я так и не понял.
— И чего ты ей сказал?
— Слушай, Никеш, не помню… Что я ей мог сказать?
— Ты? — фыркнул. — Ты многое мог. Гипотезу эту свою, например…
Антон опять помолчал.
— Между прочим, ты в курсе, что она какая-то странная была в последние дни? — спросил тоном, который (сквозь шумы и радиопомехи его прононса) показался Никеше непривычно осторожным.
— В каком смысле странная?
— В депресняке в каком-то. Мне самому голос ее не понравился, когда она мне звонила. Я потом у общих знакомых спрашивал. Каринка, оказывается, многим тогда названивала, и почти все говорят, у них впечатление возникло, что малость не в себе она…
— Тоже, что ли, крыша поехала? — осведомился Никеша со смутным, но неприятным предчувствием…
— Что-то вроде… Или талант свой скрытый осознала…
— Ты о чем?
— Ну, я с чужих слов… Кто-то, у кого я потом узнавал, сказал, что она ему про себя толкала… Э-э, что, типа, у нее такая… особенность… Я пытаюсь сформулировать… Она полностью воплощается в то, что подсознательно хочет видеть в ней каждый, с кем она общается… Поэтому всяк видит в ней свое, а самой собой ей быть не дают — только тащат каждый себе… В таком духе…