Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Шрифт:
К сожалению, власти А.Л. Чижевского на Конгресс не пустили. Кто-то, кого Чижевский считал своим таинственным недругом, продолжал ему пакостить.
Но Эпоху Русского Возрождения невозможно приостановить, так же как и невозможно погасить исследовательскую мысль человеческого разума, обращенного к добру, к повышению качества жизни и установлению ноосферной гармонии.
А.Л. Чижевский внес свой вклад и в методологию научных обобщений. Здесь его метод близок методу В.И. Вернадского, названный им «эмпирическим обобщением».
Статистические связи между цикличностью энергетической активности излучений Солнца и цикличностью биопроцессов в биосфере и цикличностью исторических процессов на уровне массовых экстремальных событий, раскрываемые Чижевским на основе построения синхронических таблиц, несомненно
Чижевский вводит понятие гелиотараксии, под которой понимает циклическое – возмущающее (или циклически-возбуждающее) действие Солнца («гелиоса») на Землю с ее биосферой, как на органическое целое.
«Если Земля и все населяющее ее живое представляют собой одну органическую систему, zoon – Платона, следует предположить, что могущественные нарушения, имеющие иногда место в физико-химической среде Земли, – пишет Александр Леонидович в «Гелиотараксии», – должны вызывать мощные пертурбации и в органическом ее царстве. Таким образом, следовало допустить, что наиболее крупные движения в человеческом мире протекают одновременно с какими-либо колебаниями или изменениями сил окружающей природы » (курсив мой. – С.А.) [331] .
Возмущающее ритмо-циклическое действие Солнца в моменты повышения своей активности, увеличивает амплитуду напряженности протекающих социально-исторических процессов.
«Энергия солнечных бурь, достигая Земли, тем или иным путем повышает возбудимость нервно-психического аппарата, чем и способствует более резким ответам организма на социальные раздражители. Если таковые имеют место в данном сообществе» [332] , – писал в этой связи А.Л. Чижевский.
Эта линия исследований А.Л. Чижевского и его учеников, которую можно назвать гелиокосмической составляющей становящейся научно-мировоззренческой системы и научной идеологии в XXI в. в России (ноосферизма), была продолжена в СССР и в постсоветской России в исследованиях В.П. Казначеева, А.Н. Дмитриева, Н.В. Петрова, М.М. Третьякова, В.С. Крикорова, В.В. Бушуева, В.С. Голубева, Г.Н. Каттерфельда, С.С. Смирнова и др. [333] В.П. Казначеев, А.Н. Дмитриев и И.Ф. Мингазов ставят вопрос о пересмотре «существующей модели солнечной системы на базе концепцией о резонансных процессах, активности ее электромагнитного “каркаса”, с учетом качества галактической среды на линии перемещения Солнца к созвездию Геркулеса…» [334] .
Гелиокосмическая фокусировка осмысления ноосферного развития России и человечества в XXI в. и в третьем тысячелетии – необходимый компонент происходящей Вернадскианской революции. И здесь заслуга ее первопроходца – А.Л. Чижевского – несомненна.
7. Третий цикл творчества А.Л. Чижевского (1942–1964). Наперекор судьбе. Развитие электронной медицины: концепция гемодинамики в электрообмене организма со средой
Мой характер не был похож на характер К.Э. Циолковского. Там – покорность и непротивление злу, здесь – открытая борьба и никаких уступок, никаких компромиссов; там – успокоение и добродушная усмешка, здесь перерыв в борьбе только на минуту, затем удар в самое сердце, без всяких ограничений. Там – мир, тут – борьба; там – враги жили годы, тут – самоуничтожались или уходили в забвение. Там – возможное примирение, тут – примирения нет. Но и там и тут – вечная борьба… [335]
А.Л. Чижевский
7.1. Начало войны. Арест. Годы неволи и исследований. Стойкость А.Л. Чижевского. Вторая любовь
Великая Отечественная война ворвалась в жизнь советских людей. Строительство Дома Советов прервалось, были свернуты и работы по аэроионификации.
Еще в 1931 г. А.Л. Чижевский женился на актрисе Т.С. Толстой. Она ввела Чижевского в артистический круг своих знакомых. Именно благодаря ее театральным связям в трагическое лето 1941 г. они оказались всей семьей в доме отдыха «Щелково». Отсюда осенью 1941 г. Александр Леонидович решил эвакуироваться на Урал.
Вот как описывает этот момент его стихотворение, посвященное «ТСЧ» (Татьяне Сергеевне Чижевской):
«В тот черный день работой утомясь
Дремала ты, когда я подошел,
Чтоб разбудить тебя и сообщить:
Мы едем, решено…
И ужас, смиренный дикий ужас
В твоих глазах в тот миг отобразился,
Как будто ты увидела все то,
Что нам готовила судьбина наша.
Я содрогнулся весь и странно замер…
В зловещем и гнетущем созерцании
Грядущих бед, которые раскрылись
На мгновенье перед нами.
Таинственные предчувствия природы…
В одно мгновенье мы не узнали все…
Но прозрев совет благоволения
И вещие видения разогнали…
Через полчаса мы весело
Вдвоем с тобой укладывали вещи —
Пятнадцать ящиков моих трудов
. . .
Я вспоминал всегда твои глаза
И черный ужас в них отображенный.
Как ты была права!..
Сияют мне в отчаянии и страхе
Пророчество – Пифийские глаза!» [336]
Не успели Чижевские приехать в Челябинск и обжиться, как 26 января 1942 г. Александра Леонидовича арестовали [337] . После заключения в челябинской тюрьме его отправили на Северный Урал в Ивдель. Чижевский был арестован по навету одного из недоброжелателей, якобы за антисоветскую агитацию, потому что на пути следования в Челябинск он якобы положительно отозвался о строе царской России.
С января 1942 до середины 1944 г. Чижевский, будучи осужденным на 8 лет лагерей, находился в Челябинске и в Ивделе, работал в кабинетах аэроионотерапии и клинических лабораториях. С 1944 по 1945 гг. он был научным консультантом лаборатории в Кучине под Москвой. Затем несколько лет (с 1945 по 1950) провел в Долинке и Спасском под Карагандой. С 1950 по 1957 гг. Чижевский проживал в Караганде, сотрудничая в различных медицинских учреждения как ссыльный [338] .
В.Н. Ягодинский пишет: «Первый раз Александр Леонидович был арестован в Калуге в 1920 году, о чем есть свидетельство В.В. Соловьева, разыскавшего дело Чижевского в тамошних архивах. Причина ареста не ясна, выпустили его на свободу через неделю (устное сообщение). Не исключено, что это могло быть связано с его занятиями “историей революций” (это вполне вероятно, так как социологией революции в те годы занимался эсер Питирим Сорокин, который был не в чести у ведомства Ф.Э. Дзержинского и остался жив только благодаря личному заступничеству В.И. Ленина, – С.А.). Во всяком случае, с тех пор на его имя и дела легла отнюдь не солнечная, а чекистская тень» [339] .
Во всех местах заключения, где был Чижевский, он умел поставить себя так, что с ним считались, и везде, не прекращая, он проводил научные исследования.
В.Б. Пескин, бывший заключенный лагеря «Спасское», вспоминает, что в 1949 г. он познакомился с Александром Леонидовичем, который, будучи сам заключенным, занимал должность заведующего клинической лабораторией Спасского госпиталя с количеством лаборантов около 15 человек. «Он пользовался всеобщим уважением – и со стороны заключенных, и со стороны начальства как видный ученый» [340] , – отмечает Пескин. И далее подчеркивает, что Чижевский «категорически протестовал против превращения человека в номер и ни разу не нашил себе номера, несмотря на карцер, избиения и издевательства уголовников-сокамерников. Начальство было вынуждено согласиться с его протестом. С волей Чижевского считался сам Чечев (начальник лагеря – прим. ред.). Мы, заключенные, восторгались поступком Чижевского» [341] .