Нора Вебстер
Шрифт:
– Я не чудик, – огрызнулся Донал.
Контролер рассмеялся.
Выехав с привокзальной площади, она кое-что вспомнила и почти тут же поняла, что делится этим с мальчиками.
– Мы только поженились, и дело было, наверно, во время отпуска, летом; однажды утром мы приехали на вокзал, а поезд ушел, опоздали всего на секунду. Господи, как мы расстроились! Но в тот день дежурил не начальник станции, а молодой парень, который учился у вашего папы, – он-то и посоветовал нам сесть в машину, доехать до Фернса, а там он поезд задержит. Туда было всего шесть или семь миль, и вот так мы успели и добрались до Дублина.
– А к-кто вел м-машину –
– Вел папа.
– Ну и гнал же, наверно, – заметил Конор.
– Он в-водил лучше, чем ты? – снова Донал.
Она улыбнулась:
– Он был хорошим водителем. Ты помнишь?
– Я п-помню, как он однажды п-переехал крысу.
На пустынных улицах других машин не было. Мальчики оживились, они были расположены поговорить, засыпать ее вопросами. Нора подумала, что дома разведет огонь и их быстро сморит после долгого дня.
– Но п-почему вы на машине не поехали с-сразу в Дублин, зачем вам понадобился п-поезд? – удивился Донал.
– Не знаю, Донал, – призналась она. – Надо подумать.
– А мы сможем как-нибудь поехать в Дублин на машине? – спросил Конор. – Будем останавливаться, где захотим.
– Конечно, сможем. – Она уже свернула к дому.
– Здорово было бы, – сказал он.
Дома она быстро разожгла камин, мальчики надели пижамы и приготовились лечь спать. Оба притихли, и она знала, что заснут они мигом, как только погасят свет. Интересно, приходил ли сегодня кто-нибудь? Нора представила, как некто приближается в темноте к дому, стучит в дверь, и ждет ответа, и стоит, и мается, а после уходит.
Она налила себе чаю и села перед камином в кресло. Включила радио, но передавали спортивные новости, и она его выключила. Поднявшись к мальчикам, убедилась, что они крепко спят, и какое-то время постояла, глядя на них, потом вышла и притворила дверь. Внизу решила посмотреть телевизор – вдруг попадется что-нибудь интересное. Подошла, включила и стала ждать картинки. Чем заполнить вечерние часы? Она бы все отдала, только бы снова очутиться в поезде, вернуться на улицы Дублина. Когда телевизор ожил, выяснилось, что идет американское комедийное шоу. Она немного посмотрела, но закадровый смех раздражал, и она выключила телевизор. Дом погрузился в тишину, только поленья потрескивали в камине.
Она подумала о купленной в Дублине книге и не смогла вспомнить, с чего вдруг ее выбрала. Вышла в кухню и поискала в сумке. Открыла книгу, но почти сразу отложила в сторону. Смежила веки. В дальнейшем, когда мальчики заснут, она станет посвящать эти часы себе. Найдет, чем их занять. За тихие зимние вечера она придумает, как жить дальше.
Глава вторая
Тетушка Джози без предупреждения явилась в последнюю субботу января. Нора развела в дальней комнате огонь, мальчики там увлеченно смотрели телевизор, а она мыла в кухне посуду. Услышав стук, Нора подумала, что надо бы снять фартук и глянуть в зеркало, а уж потом открывать, но вместо этого небрежно вытерла о фартук руки и быстро пересекла небольшую прихожую. Припав к заиндевевшему снаружи глазку, она заранее знала, что это Джози; в тетушке, стоявшей на крыльце, даже сквозь дерево и стекло двери угадывались и твердость, и неотвратимость, и нетерпение.
– Я ездила в город, Нора, – объявила Джози, как только та открыла дверь. – И Джон меня подбросил. У него какие-то дела, но он меня заберет попозже. Так что я решила проведать тебя.
Нора увидела, как Джон, сын Джози, удаляется по дорожке. Она придержала дверь, пропуская тетушку в прихожую.
– А мальчики где?
– Смотрят
– Они здоровы?
Нора сообразила, что не может отвести тетушку в гостиную. Электрокамин выключен, так что там слишком холодно. А если проводить ее в дальнюю комнату, то Джози тут же затеет болтать, и мальчикам придется либо выключить телевизор, либо усесться к нему вплотную. Нора не помнила, какую передачу они смотрят и когда она закончится. В последнее время мальчики редко сидели вот так, вместе; ей стало жаль покоя, что царил в доме до появления Джози.
– Что ж, натоплено у тебя изрядно, – оценила тетушка.
Она поздоровалась с мальчиками, и те настороженно привстали.
– О, да они с каждым разом все выше, полюбуйтесь-ка на этих человечков! Донал уже ростом с меня.
Нора заметила, как Донал с Конором покосились в ее сторону, и чуть не попросила Джози помолчать, пока не закончится передача.
– А девочки? – осведомилась Джози. – Как они поживают?
– О, вполне неплохо, – тихо ответила Нора.
– Фиона не приехала на выходные?
– Нет, решила остаться в Дублине.
– А как Айна?
– Постепенно осваивается, Джози.
– Банклоди – очень хорошая школа. Я рада, что она там.
Нора подложила в огонь несколько поленьев.
– Я принесла тебе книги, – сообщила Джози, ставя на пол хозяйственную сумку. – Не знаю, как ты к ним отнесешься; тут несколько романов, а остальное можно назвать теологией, хотя они не такие скучные, как кажется. Сверху – книга Томаса Мертона [10] , я тебе уже о нем говорила, сразу после похорон, а еще есть Тейяр де Шарден [11] . Я рассказывала про него Морису в больнице. Но ты сама все прочтешь.
10
Томас Мертон (1915–1968) – американский поэт, монах-траппист, богослов, преподаватель, публицист, общественный деятель, проповедник дзэн-католицизма.
11
Пьер Тейяр де Шарден (1881–1955) французский католический философ и теолог, биолог, геолог, палеонтолог, археолог, антрополог.
Нора посмотрела на Конора и Донала. Они уставились в телевизор. Она была готова предложить им прибавить звук.
– Но хорошо, что все так замечательно устроились, – продолжала говорить Джози. – Айне нужно прилежно учиться. Времена нынче трудные, везде конкуренция.
Нора вежливо кивнула.
– Передача скоро закончится. Мальчики редко смотрят телевизор, но эта программа им нравится.
Донал и Конор не отрывали глаз от экрана.
– О, ну у меня-то они быстро превратятся в завзятых книгочеев, на пару. Телевизор у нас только для новостей. А не ради этих дрянных американских программ. Бог знает, о чем только не балаболят в этих передачах.
Донал обернулся, желая что-то сказать, и Нора поняла, что заикание усилилось, он не смог выговорить даже первое слово. Ни разу прежде она не видела, чтобы он так тужился, чтобы терпел фиаско еще до того, как звуки сорвутся с губ. Младший брат потянулся к нему, словно желая помочь. Она попыталась угадать, что Донал хочет сказать, ощутила желание прервать сдавленное стаккато, которое он издавал, морща от напряжения лоб. Вместо этого она отвернулась, надеясь, что он успокоится и совладает со словами. Но Донал, осознав, что ничего у него не выходит, оставил попытки и, чуть не плача, снова уткнулся в экран.