Нори
Шрифт:
– Начинается… – пробормотал Сабир и сплюнул кровавой слюной.
– Что? – волнительно спросил Нори и посмотрел на него снизу-вверх, потому что Сабир был выше на голову.
Рыжеволосый мужчина с подозрением оглядел людей вокруг и сказал:
– Да вся эта суета проклятая: шёпоты, сплетни, планы какие-то… кое-кто уже собирается валить из города. Не могу их осуждать, но вряд ли они понимают, что на границе их встретят Ренамировские мародёры.
– С каждой ушедшей семьёй ополчение становится всё меньше, как и наши шансы на победу, – с тревогой комментировал Нори.
– Ага, – промычал Сабир и повернулся
Сабир позвал Нори рукой и направился к городскому трактиру, расположенному на этой улице. У входа он умылся в деревянной бадье, оставив в ней едва заметные кровавые разводы, поправил форму и резко открыл входную дверь. Нори с чувством неловкости следовал за ним и, оказавшись внутри, был немного оглушён здешним шумом: на табурете встал бард и орал патриотическую песню, тут же смеялись несколько пьяниц, кто-то выкрикивал тосты, слышен был стук деревянной мебели, звон стальных ободков на кружках для эля, женский визг, гогот, топот – у Нори аж закружилась голова от окружающей какофонии. Он много раз бывал в трактире, но сегодня здесь было особенно людно. Сабир махнул рукой трактирщику и указал на единственный свободный столик:
– Два ячменных!
Трактирщик кивнул и принялся наливать напитки. Сабир наклонился к Нори и сказал ему:
– Подожди меня за столом, я скоро буду.
Нори кивнул, прошёл к столу и сел за него. Когда он обернулся, Сабир уже исчез из виду, зато появился другой человек – тот, кого Нори сегодня поутру успел увидеть около мастерской. Стафорт плюхнулся на табурет напротив Нори и громко заговорил:
– Кого я вижу! Горшечник! Ты чего это вырядился, и что за здоровый хрен с тобой пришёл?
Нори сначала улыбнулся другу, но тут же засмущался:
– Я вступил в стражу, хочу… помочь.
Стафорт на секунду оцепенел, а затем встряхнул головой, возвращая себе сознание после услышанного.
– Ты дурак? – спросил он и наклонился ближе к Нори, переходя на полушёпот. – Какую стражу? Городу конец, надо бежать отсюда! Я уже хотел найти тебя и предложить уезжать с ближайшим караваном, хотя знал, что отец твой упрётся… это он тебя надоумил?
– Нет, ты что! У него одна глина на уме, – отмахнулся Нори. – Я не из-за отца здесь остаюсь. Просто я хочу быть действительно полезным, показать себя перед лордом, перед людьми. Может, перед Миртой! Следить за улицами, наказывать преступников…
– Ой дура-а-ак… – протянул Стафорт и закрыл лицо руками от негодования. – Тебе ваза на башку упала, что ли? Ты на стене будешь стоять или где? Говори быстро.
Он тут же приободрился, очевидно, считая, что должен спасать друга и вытаскивать его отсюда.
– Барбакан, сегодня вечером заступаю, – ответил Нори. – А что?
– Отлично, – прошептал Стафорт. – Как стемнеет, я свистну два раза, буду ждать тебя за южной стеной. Спустишься – садимся на коня и бежим, чтобы только подковы наши было видать.
– Что?! – изумился Нори и нахмурился. – Нет! Ни за что! Если ты так хочешь свалить, то вперёд, я не брошу город, отца, лорда, Мирту и… никого не брошу здесь!
Стафорт с досадой покивал и отвернулся:
– Н-да, все на свете знают, что ты упёртый козёл. Ну… тогда прощай. Если боги позволят, свидимся ещё.
Он встал с табурета и раскинул руки для объятий. Нори поднялся, приблизился к нему, и они крепко обнялись. Стафорт похлопал его по спине и произнёс с какой-то непривычной для него печалью в голосе:
– Надеюсь, ты не пожалеешь о своём выборе. Удачи, друг.
– И тебе, – ответил Нори. – Куда бы ни занесло.
Стафорт отстранился, кивнул на прощание и спешно вышел из трактира. В этот момент помощник трактирщика как раз принёс эль и расположил его на столике. Нори сел на место, обхватил кружку и угрюмо следил за тем, как лопаются пузырьки белой пены. Вся его прошлая жизнь постепенно переставала существовать, а новая пока ещё не принесла желаемых впечатлений, славы и уверенности в себе. Он опустил взгляд на ножны меча, уткнувшиеся стальным кончиком в деревянный пол, и подумал о том, что предстоит делать с этим оружием – подумал об отсечённых головах, распоротых животах, о слезах и о крови, которые прольются после ударов этого меча. Всё это теперь выглядело в мыслях не таким ярким и героическим, как раньше. Нори вдруг будто почувствовал на плече нежную руку Мирты и обернулся, но это лишь край чужого платья задел его во время танца. Тоска по возлюбленной внезапно стала такой сильной, что Нори нестерпимо возжелал с ней увидеться, но из грёз и тревог его вырвал Сабир, севший за стол.
– Другое дело! – воскликнул он, поправляя штаны и застёгивая потуже ремень на них. – Ну, малец, за Гилмора и за то, чтоб мы пережили эту треклятую осаду!
Сабир поднял кружку, Нори последовал его примеру. Они со звоном стукнули сосуды друг о друга, пролив немного пены на стол, и стали пить. Сабир залпом выдул половину кружки, а Нори осилил лишь треть. Только теперь Нори заметил, что нос Сабира покраснел и отёк от ударов Тальки.
– Расскажи, откуда взялся, чем занимался? Нам всё-таки в дозоре скоро вместе стоять! – громко спросил его Сабир, пытаясь перекричать окружение.
Нори слегка улыбнулся и приготовился к большому разговору. Сабир расспрашивал его и развлекал своими историями следующие три часа, а когда солнечный свет в окнах трактира стал тускнеть, они пошли к барбакану.
Некоторые дома, прежде шумные и полные жизни, опустели – теперь только ветер болтал оконные ставни из стороны в сторону и свистел в печных трубах. По пути Нори и Сабир наткнулись на один из новых распределительных постов – письменный стол под маленьким козырьком, где стоял мужчина среднего возраста с короткой седой бородой от уха до уха. Сабир увидел его и окликнул:
– Белиад! Как ты, старик? Уже набираешь ополченцев?
– Сабир, вот так встреча, друг мой! – воскликнул Белиад. – Скоро начнём, пока проверяю документы и жду писаря. А это кто? – спросил он, с улыбкой указывая на Нори. – Свежая кровь?
– Она самая, – усмехнулся Сабир. – Парень вызвался в дозор, говорит, хочет за порядком следить. Нори, это сотник Белиад, мой старый друг!
Сабир жестом пригласил компаньона поближе, и перед Белиадом показалось молодое круглое лицо Нори.
– Нори? – удивлённо спросил сотник. – Сын гончара, старшего Нори?