Норильск-79
Шрифт:
Евген потихоньку выглядывает в коридор через приоткрытую дверь и выходит из комнаты. За ним в коридор выходит Колян, закрывает за собой дверь и протирает на ней ручку. После этого быстро на цыпочках удаляются от комнаты в сторону лестницы.
На улице не было ни души. Колян и Евген, молча, быстрым шагом удалялись от общежития. Увидев на стене одного из домов телефон-автомат, они направились к нему. Евген снял трубку, вставил в аппарат двухкопеечную монету и набрал номер. После того, как в трубке раздался ответ, Евген начал говорить:
– Привет.
Из трубки раздался недовольный голос:
– Ну, ты, вообще, охренел, Евген! На время смотрел? До утра что ли не мог подождать?
– Нет. До утра не могли подождать.
– Что случилось у тебя?
Евген замямлил:
– Тут такое дело… Понимаешь… Ну…
Голос из трубки прервал его.
– Да что ты мямлишь?
Евген набрался решимости:
– Да не мямлю я. Короче, Колян только что клиента замочил, прям у него в общаге.
– Чего?!!!
– Колян клиента замочил.
– Ну, вы, блядь, даёте. У вас что там случилось с вашими безмозглыми головами? Бегом ко мне во двор. Я сейчас спущусь.
Евген повесил трубку, посмотрел на Коляна. Тот вопросительным взглядом посмотрел на Евгена:
– Ну, что Михеев сказал?
– Сам, что ли, не слышал, как он в трубку орал? Пошли до него.
Парни, молча, быстрым шагом пошли на встречу с человеком, которому они звонили.
Придя во двор на улицу Советскую, присели на лавочку. Евген нервно достал из пачки сигарету и закурил.
Тут же, к ним подошёл мужчина, лет тридцати с небольшим – это был Михеев Александр Анатольевич. Парни, заметив его, встали с лавочки. Михеев с яростью замахнулся на Николая, тот – немного сжался, попытался защититься, но удара не последовало.
Михеев обратился к Евгену:
– Говори.
Евгений начал:
– Да дело, Саша, такое – узнали, что работяга один отпуск взял, получил отпускные за два года и с книжки бабки снял. Короче, упаковался хорошо. Поначалу разыграли всё, как обычно: пришли к нему, предложили фирмУ. Пока Колюня за туфлями бегал – я ему предложил по мелочи картишки покидать. Ну, тот и клюнул. Он мне за полчаса сотню проиграл, ну, я его в этих пределах и держал пару часов. Колюня с собой ещё поллитровку прихватил. Играли, болтали. Этому лоху, даже весело было. Когда в общаге все улеглись, я и начал его раздевать до самого конца, без остатка. Сумма-то приличная у него была. Когда он без копейки остался – до него дошло что к чему. Он сначала, чуть не расплакался, а потом за нож схватился. Вот, тут-то, Колюня и приложил ему от души.
Евгений всё выпалил на одном дыхании и почему-то улыбнулся. Михеева это разозлило:
– Я смотрю вам весело, сволочи.
Евгений начал оправдываться:
– Саша, какое веселье? Всего трясёт. Колюня, вообще, как в ступоре – молчит всё время. Ему б сейчас выпить.
Михеев после слов Евгена разозлился ещё сильнее, схватил его за грудки, а потом оттолкнул с такой силой, что тот, чуть не упал. Потом опять, схватив Евгена за грудки, Михеев подтянул его к себе вплотную и злобно начал говорить ему в самое ухо:
– Выпить ему?! А тебе – бабу?! А мне б чего такого для себя пожелать?
Михеев опять оттолкнул Евгена от себя. На этот раз Евген, обо что-то споткнувшись, не устоял и неуклюже упал на спину. Колян помог ему встать.
Михеев матерно выругался и дальше продолжил ругать напарников.
– Вы охренели вконец? Вы человека замочили. До вас доходит? Убийство! Сто вторая! Мокрая! Это же ЧП! Вы ж всех подставили. Это не на кидалово работяг глаза закрыть. Здесь ни глаза ни закроешь, ни отпишешься. Расследование будет жёсткое. По всем статьям.
Михеев сделал паузу, и Евген тут же включился в разговор:
– Мы там, как бы, постарались немного. Следы подчистили и работягу того…
Михеев застыл в ожидании ещё одного неприятного сюрприза:
– Чего – как бы? Чего – того? Ты чё мямлишь, как телок?
Евген уже сам забеспокоился: а всё ли правильно они с Николаем сделали?
– Из окна его с седьмого этажа. Чтоб подумали, что он сам от пьянки.
Михеев был ошарашен:
– И кому такая мысль в голову пришла?
Евген ответил:
– Мне.
– Нихрена себе ты, экономист, даёшь. И где ты такому научился?
– Голову включил. Лучше было бы, если б мы криминальный труп в комнате оставили и без копейки?
Михеев перешёл на более спокойный тон:
– Сколько вы с него сняли?
– Прилично. Около десяти тысяч, – в тон ему с удовольствием ответил Евген.
– Эх, вы – придурки, – Михеев заговорил тоном наставника, – За такое бабло немудрено за нож взяться. Надо было немного ему оставить. Зачем пожадничали?
Евген, увидев, что Михеев подобрел, даже заулыбался.
– Да я в раж вошёл. Он такой простоватый – оглобля. Длинный рубль на севере срубил и почувствовал себя хозяином жизни. Хотелось посмеяться над ним.
Михеев неодобрительно помотал головой:
– Эх, Женя, смотри, чтоб плакать не пришлось, – и добавил, – Сумку сюда давай.
Евген отдал Михееву хозяйственную сумку. Михеев заглянув в неё, разулыбался, как будто и не было никакого происшествия и не отняли чью-то жизнь. В сумке лежали все выигранные деньги и пара импортных туфель. Деньги Михеев любил очень.
– А теперь, чтоб по своим норам сховались и носу не казали. Из города ни ногой. Понадобитесь – позову.
Глава 2
Самолёт, подлетая к Норильску, уже снижал высоту, и все пассажиры старались смотреть в иллюминаторы. Небо было безоблачным, а погода – солнечной. Под крылом самолёта была тундра, вся изрезанная извилистыми реками, и казалось, что нет числа этим рекам. Лететь из Красноярска в Норильск на Ан-24 приходилось четыре часа, да ещё с дозаправкой в Подкаменной Тунгуске.
И, вот, полёт заканчивался. Настроение у всех было приподнятое, особенно, у детей, многих из которых за время полёта «вывернуло». Большинство пассажиров было норильчанами, которые возвращались домой из отпуска. Как правило, норильчане брали отпуск сразу за два года, чтоб он выходил подлиннее, и поэтому проводили в отпуске практически всё лето. За отпуск успевали отдохнуть и на Черноморском побережье, и у родни в деревне.