Норки!
Шрифт:
— Чтоб ты подавилась, подлюка! — шипели самки, окатывая Шебу волнами злобы и презрения. — Сдохни, Шеба, сдохни!
И вот теперь все они вставали на задние лапы и вытягивали шеи, стараясь увидеть, сколько щенков принесет Шеба. Роды были практически единственным развлечением и единственным интересным событием, способным как-то скрасить их однообразное существование. В вольере верховодили самцы, и лишь процесс воспроизводства позволял представительницам слабого пола ненадолго подняться в социальной иерархии чуть выше того места, которое они занимали в повседневной жизни. В негласном соревновании производительниц наибольшая слава доставалась, естественно, той, кто принесет в помете больше малышей. Неудивительно,
— Одного выродила,— перешептывались они.
— Сколько их будет всего?
— Думаю, не больше четырех.
— Пять!
— Эй, а как насчет семи?
— Только не у нее! Семь — священное число, и такой твари, как Шеба, это не по силам.
Они подождали еще немного, но в клетке Шебы пищал только один новорожденный.
— Должны же быть у нее еще дети? — начали спрашивать друг у друга норки, и на морде у каждой было написано недоумение. — Один малыш — как это возможно? У каждой нормальной норки рождается как минимум трое!
— А вспомните Мику!..
Легендарная Мика, о которой Старейшины то и дело напоминали остальным норкам, однажды принесла десять щенков.
— Поглядите на меня! — раздался хвастливый возглас. — Я — и то родила четверых!
— А я — шестерых! — напомнил другой торжествующий голос. — И ведь я вовсе не такая высокомерная дрянь, как Шеба! Я простая, порядочная норка!
Они подождали еще немного, и, когда ничего больше не произошло, ликованию их не было предела. Позабыв о всякой сдержанности, самки начали приплясывать вокруг опрокинутой кормушки, мстительно вопя:
— У Шебы всего один детеныш!
— Невиданное дело!
— Чудо-мать Шеба! У нее один щенок в помете! — крикнул кто-то.
Этот крик услышали, и десятки глоток тотчас подхватили его:
— Один щенок в помете! Чудо-Шеба!!!
В эти же мгновения на небе снова возник краешек луны; она появлялась так же постепенно, как и исчезала,
и это удивительное явление сразу вызвало к жизни еще одну волну ожесточенных споров. Почему луна скрылась именно в тот момент, когда должен был появиться детеныш Шебы, ведь не могут же эти два события быть связаны между собой? Луна обладает определенным могуществом и силой; так как же могла Шеба каким-то образом повлиять на небесное светило?
— Может быть, все это было устроено специально для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, что Шеба почти что не рожала? — раздался чей-то одинокий голос. Ответом на это замечание был неуверенный, нервный смех.
— Или чтобы скрыть ее позор! — выкрикнула какая-то самка.
— А в самом деле, что это такое было с луной? — раздался хор сразу из нескольких голосов.
И норки собрались вокруг Габблы, уполномоченного Глашатая Старейшин.
— Что это было? — Габбла улыбнулся с сознанием собственного превосходства. Казалось, он ни капельки не озабочен. — Позвольте мне от имени Старейшин официально информировать вас, что это была бродячая туча. Именно она, пролетая над нами, ненадолго закрыла луну, хотя все остальное небо оставалось чистым. Вы ведь сами видели это, не правда ли? А теперь можете спокойно разойтись.
С самого начала беременности Шеба была совершенно уверена, что носит в своем чреве нечто особенное. Но она не призналась бы в этом никому — в том числе и своим немногочисленным друзьям-интеллектуалам из андерграунда. Что касается остальных норок, то она не говорила им ничего и никогда, ибо все они были бездумно привержены официальной доктрине Старейшин и представлялись Шебе полными ничтожествами.
Но хотя Шеба считала себя сильной, поначалу даже ей было нелегко справиться с мстительной злобой самок. Самцы вели себя немногим лучше: у них тоже были основания точить на Шебу зубы. Еще до того как ее отсадили в отдельную
— Гони его в шею, старая кошелка! Попробуй-ка вот этого!..— кричали Шебе самцы, демонстрируя свои напряженные розовые пенисы и совершая соответствующие телодвижения. — Попробуй, шлюха, — узнаешь, что такое настоящий секс!
Шеба выдержала это только благодаря своему супругу по имени Соломон, и не только выдержала; от общения с ним она буквально расцвела. Поначалу ей казалось, что он — чистый производитель: сплошные яйца и никаких мозгов. С этой точки зрения Соломон действительно оказался выше всяких похвал: в любви он показал себя сильным и благородным партнером. Его серо-голубой окрас, так сильно отличавшийся от обычного шоколадно-коричневого меха других норок, приятно возбуждал Шебу, но только допустив его до себя — а каждый раз это было восхитительно,— она обнаружила, что Соломон по-настоящему волнует ее. Он был подлинным джентльменом — интеллигентным, внимательным, заботливым, и самое главное, он удивительно много знал. Именно благодаря его эрудиции жизнь Шебы изменилась круто и бесповоротно.
— Работа у меня такая, что пришлось много путешествовать, — объяснял он ей. — Я побывал на множестве ферм и видел самые разные варианты общественного устройства. Если хочешь узнать что-нибудь о вашей системе — тебе достаточно только спросить. Только убедись сперва, что ты действительно хочешь знать, — добавил он. — Иногда лучше всего не знать, а мне бы не хотелось слишком испортить твою дальнейшую жизнь.
О да, она хотела знать абсолютно все! До встречи с Соломоном Шеба была лидером небольшой группы интеллектуалов, которые собирались тайком с единственной целью: отгадать самую главную загадку своего бытия. Почему Хранитель держит их в клетках, время от времени забирая куда-то самых старших, и именно тогда, когда они достигают своего расцвета — если не духовного, то, по крайней мере, физического? Доктрина Старейшин гласила, что Хранитель просто очень любит норок. Он был официально объявлен их лучшим другом и покровителем и, как считалось, в награду за послушание забирал норок в Счастливую Страну, где они до скончания века жили в сытости и довольстве.
Большинство обитателей вольера верили в эту легенду, и лишь несколько интеллектуалов позволяли себе сомневаться. Однако они так и не сумели найти другого объяснения.
И вот появился Соломон, который готов был ответить на этот вопрос.
— Являемся ли мы, норки, по-настоящему дикими существами, рожденными для того, чтобы быть свободными? — был первый вопрос Шебы.
— Да.
— Тогда почему Хранитель держит нас в клетках? — с негодованием проговорила она.
— Ответ у тебя перед глазами, моя прелесть,— улыбнулся Соломон. — Посмотри на меня и скажи, что ты видишь.
Шеба с любовью оглядела его от кончика носа до кончика хвоста, думая о том, как он красив и как прекрасна его серо-голубая шубка.
— Своего удивительного, замечательного, красивого супруга,— ответила она.
— А кроме этого? — настаивал Соломон.
Он еще некоторое время шутливо дразнил Шебу, пока наконец не рассказал ей правду — правду, которая сразу все поставила на свои места. И хотя Соломон несколько раз подчеркнул, что у него нет никаких доказательств истинности его слов, в них самих было столько логики и внутреннего смысла, что Шеба сразу поверила ему — поверила и больше никогда не переспрашивала. Она отвергла смехотворную доктрину, которая как-никак помогала Старейшинам править.