Норман
Шрифт:
Отец обогнал нас и подал в "рысь", весь отряд ускорился. Разговор сам собой прекратился, так как при такой манере езды, можно и язык прикусить. Храм через меру уехал в головной дозор. В начале второй четверти, пришлось сделать привал, бессонная ночь давала о себе знать. Перекусив остатками глухана, все легли на траву. В дозоре по жребию монетками, (сначала кинули все, у кого решка, кидали еще раз, и так пока не останется один с решкой) остался Лекам, Храм пошел на охоту. Я растянулся на траве, рядом присел Кальд.
– Я так понимаю одаренный, это ты, или вампир ошиблась?
– Почему так решил?
– я решил потянуть время, судорожно думая, что ответить.
– По эльфийски отвечаешь, вопросом на
– И все-таки?
– Среди нас, гномов, одарённых не бывает, среди орков одарённый - это повод для гордости, духи пометили, Храма бы от важности распирало - шаман. Остаетесь вы трое, люди.
– Можно подумать у людей, одаренных не распирает.
– Согласен, но не так как орков.
– Умозаключения твои в целом верны Кальд, но не моя это тайна.
– Наверно не в свой склеп лезу, извини.
– Да ничего.
– Меч у тебя интересный, можно посмотреть?
– Конечно, - я вынул меч и протянул его гному.
Он мер пять рассматривал его, потом произнёс: "Хороший меч, очень хороший. Я не встречал такого. Обычно меч для мага, куёт кузнец, потом маги накладывают плетенья, которые укрепляют меч, делают легче ну и разное другое, но все плетения разрушают часть природных каналов силы. В твоём, все природные каналы целы, плетения мага словно вплетены в меч". Посмотрел на меня, видя мой непонимающий взгляд, разъяснил: "Когда в меч вкладывают плетения, сначала маг, выжигает канавки в лезвии, они и рушат природные каналы, потом маг на дно канавок прокладывает каналы для плетения, очень, очень, кропотливая работа, и только после этого магией заваривает металл в канавки, ну и ставят накопитель. В твоём случае, плетения обволакивают каналы. Этот меч явно делали как минимум трое: гном, великий мастер, потому как смок подгонять металл под магов, Человеческий маг, очень сильный, уложить каналы такой толщины, да ещё в разогретый металл, где природные каналы не каждый кузнец знает, как изменятся, нужно быть очень мудрым и сильным магом, и сильный эльф".
– Это ты по накопителю понял?
– Нет, в меч кроме человеческих, ещё и эльфийские плетения вложены. Где ты его взял?
– Первый трофей.
– Достался свято, - гном задумался, - будешь рядом с Чёрными горами, обязательно зайди в гости, спроси Кальдоррама Звонкого, любой проводит. С этими словами он отошёл от меня и прилёг под деревом.
Странный народ гномы.
Храм с охоты, вернулся "пустой", как и наши желудки. Собрались за меру, и тронулись дальше, скоро отец дал вновь в свое любимое животное - "рысь". Через две части на пути попалась речушка, вновь встали на привал. Гномы достали рыболовные снасти, как оказалось, боязнь реки у гномов, обратно пропорциональна страсти рыболовства. Храм, ухмыльнулся, и из трех веток и своей рубахи соорудил рыболовную ловушку, но поняв, что приманки нет, с хмурым видом разобрал обратно, и пошел с Лекамом, одолжившим у Рика, его арбалет, пошел на охоту. Через часть, у нас было три здоровенных рыбины, с пол локтя, точно, и олень, вернее олененок, но довольно большой. Решили остановиться здесь на обед, желудок уже, казалось прилипал к позвоночнику. Кресало Шивака, казалось, зажгло довольно сырую древесину, с одного удара, он не меньше других был голоден.
Через пол части мы ели полусырую рыбу, нежным вкусом разливавшуюся по языку, от костра начинал дурманить запах жареного мяса. Таким счастливым, я наверно не был последний круг солнца. С учетом того, что я не помню, что было за пределами последнего круга, это очень высокая оценка моего состояния. Так как три четверти дня, к тому времени как мы наелись, прошли, решили остаться здесь на ночлег. Мгновенно, при этом решении, расседлали лошадей. Храм, вновь соорудил свою ловушку, закинув туда рыбьи кости и немного требухи оленя. Поскольку вечер выдался, свободным, а ночь бессонной, я вознамерился спать, но,
– Пойдем.
– Куда?
– Узнаешь.
Я молча встал, понимая по тону Лекама, спор бесполезен.
Отойдя локтей на триста от стоянки, маг остановился,
– Вот здесь подойдет. Садись.
Ожидая, что объяснение последует, я послушно сел на колени.
– Садись так, чтобы смог просидеть долго. На коленях, через полчасти взвоешь.
Я пересел спиной к дереву, вытянув ноги перед собой.
– Закрой глаза, расслабь все тело, по каждой косточке. Проверь, чтобы тело было расслаблено, все части тела должны приобрести тяжесть, и руки, и ноги, и голова, при этом, тебе нельзя засыпать, нельзя закрывать глаза. Я сейчас начну петь, ты не удивляйся. Твоя задача увидеть как стекло вот это дерево. Когда будешь полностью готов, легонько кивни.
Песню Лекама, нельзя было назвать песней, это была музыка. Без слов, еле слышна, но музыка, гармония в ней не просто была, она царила. Я уснул.
Проснулся от толчка.
– Вставай, продолжим потом, сейчас ты будешь только засыпать.
– А что я должен видеть?
– Не знаю, ты сам для себя решишь.
В лагере стояла идиллия, спали все кроме Рика и Храма, стоящих на страже, после визита вампиров, было решено стражу нести вдвоем. Удивительно, но я спать не хотел, отправив Рика спать, я заступил на пост. Рассёдланные и спутанные лошади, мерно жевали траву, изредка переступая спутанными копытами. Амулет гномов, не давал мелким родственникам вампиров, "вгрызаться в наши тела". Я замер, по урокам орка, в ближайшем кусте. Через две части, когда мгла полностью проглотила лес, меня сменил отец.
Проснулся я только утром, причем в состоянии: жизнь это песня, надо каждый миг впитать. Пока все просыпались, я успел выкупать Аравина и Барса, по отношению к остальным лошадям это было нечестно, но и всех выкупать я бы не успел. Лекам, видя моё состояние, спросил:
– Ну, как когда силой наполнен под завязку, хорошо?
– А как ты определил, что я наполнен?
– Думаешь, мне незнакомо состояние эйфории от силы? Да и началось это всё после вчерашней медитации, верно?
– Да. И на первый твой вопрос тоже да, хорошо то как!
Позавтракали, остатками оленя. Храм проверил свою ловушку, в ней трепыхались три здоровые рыбины, с явно хищным оскалом. Гномы завернули их в листья с крапивой, сказали, до вечера сохранятся. Оседлав и навьючив лошадей, мы тронулись в путь.
Буквально через часть, кавалькаду, тянувшуюся цепочкой, остановил отец, резко вскинув руку вверх, в двухстах локтях впереди Храм стоял в такой же позе. Храм поднял указательный палец вверх, потом показал им на землю. Лекам спешился и пригнувшись с оголённым мечём, двинулся к Храму, тот уже стоял на земле. Через меру они исчезли в кустарнике, вскоре раздался вскрик, отец выхватил меч, и отвязав одним движением навьюченную лошадь, от седла своей, с места взял галоп, мы дружно последовали его примеру. Выскочив на поляну, застали орка связывающего какого то типа, лежащего лицом в землю, и Лекама прижавшего к шее лежащего остриё меча.
– А теперь уходим обратно, только по-тихому, он может быть не один, - орк, как мешок взвалил лежащего, на плечо, взял валявшийся неподалеку свой меч и направился в обратном направлении.
Лекам, дождался, пока мы последуем за Храмом, и замыкающим пошёл вслед за лошадьми. Отъехав пару верст, орк остановился: "Кажется, очнулся", кивнул он в сторону вьючной лошади, через спину которой, был перекинут пленник. Отец тут же послал в дозор Шивака, в сторону, откуда мы вернулись. Как оказалось, пленный был одним из преследователей, Храм узнал его по характерной шапке смешной расцветки, которая, с учётом тёплого сезона, сама по себе смотрелась нелепо.