Норманны. Покорители Северной Атлантики

Джонс Гвин

Негоже пачкать нам богов хулой, Но все же Фрейю я считаю сукой.

Гизур и его люди продолжали путь до тех пор, пока не достигли места под названием Велланкатла (у Олфусватна), откуда передали послание на альтинг, призывая всех своих сторонников собраться и встретить их, поскольку до них дошли слухи, что их противники намереваются преградить им доступ на тинг силой оружия. Но прежде чем они вновь отправились в путь, их догнал Хьялти со своими товарищами. Оттуда они вместе поскакали на тинг, а их родичи и друзья присоединились к ним по дороге, как их о том и просили. Но язычники также собрались все вместе — вооруженные до зубов, — и дело почти дошло до битвы, исход

которой никто бы не решился предсказать.

На следующий день Гизур и Хьялти направились к Скале Закона и выступили там с речью, призывая всех изменить существующий закон и начать жить по христианским обычаям. Но язычники были против. И тогда, не придя ни к какому компромиссу, один человек за другим — христиане и язычники — вышли и поклялись, что не будут жить по одинаковым с их противниками законам, после чего покинули тинг.

Затем христиане обратились к Халлу из Сиды, предлагая ему возвестить тот закон, который наилучшим образом подойдет христианам. Но он отказался от этого, перепоручив Торгейру Законодателю возвестить такой закон — хотя сам Торгейр все еще был язычником. Позднее, когда все люди вернулись к своим палаткам, Торгейр лег на землю, укрывшись плащом, и так лежал целый день и всю ночь, не произнося ни слова. Но на следующее утро он встал и объявил, что все должны прийти к Скале Закона. И когда люди собрались, Торгейр начал свою речь. «Наши дела, — сказал он, — придут в весьма плачевное состояние, если все мы в этой стране не будем подчиняться одному закону». И он постарался как следует убедить слушателей, что они ни в коей мере не должны допускать такого положения дел, так как столкновение подобного масштаба неизбежно опустошит всю страну. Он напомнил, как норвежский и датский короли вели войну до тех пор, пока народы обеих стран не положили заключить между собой мир, даже если королям это было и не по душе. И эта политика оказалась настолько удачной, что мир сохранялся до конца их жизни. «Сейчас же, — добавил Торгейр, — мы должны придерживаться следующего правила: не позволять главенствовать в нашем деле тем представителям обеих партий, которые громче всех дерут глотку, но постараться прийти к такому компромиссу, благодаря которому обе стороны остались бы в выигрыше. Все мы должны придерживаться одного закона и одной веры. А если мы разобьем на куски наш закон, точно так же мы разобьем на куски и наше согласие».

И он так горячо завершил свою речь, что обе стороны согласились принять тот закон, который он здесь провозгласит.

Закон же этот был вот каким: все люди должны перейти в христианскую веру и креститься — те, кто еще не успел этого сделать^{22}. Что же касается оставления детей, то здесь сохранялись прежние законы, и в отношении поедания лошадиного мяса — тоже. Люди могли втайне совершать жертвоприношения, если им этого так хотелось, но должны были ожидать наказания, если бы их удалось в этом уличить. Однако спустя всего несколько лет все эти языческие обычаи были искоренены. Именно так — как поведал нам о том Тейт — исландцы были обращены в христианство.

В то же самое лето, согласно сообщению священника Сэмунда, погиб король Олаф Трюгвасон. Это произошло в битве при Упсале, где норвежский король сражался против Свейна Харальдсона, короля Дании, и Олафа Шведского, сына короля Эйрика, а также против Эйрика Хаконарсона, будущего ярла Норвегии. Это событие произошло спустя 130 лет после убийства Эдмунда и спустя 1000 лет после рождения Христа — согласно общему летосчислению.

8. Об иностранных епископах

Вот имена тех иностранных епископов, которые в разные годы приезжали в Исландию. Фридрек прибыл сюда еще в языческие времена, а остальные жили здесь позже: Бьярнхард Книжник в течение пяти лет, Коль — несколько лет, Хродольф — девятнадцать лет, Йохан Ирландец — несколько лет, Бьярнхард — девятнадцать лет, Хейнрек — два года. И еще пятеро приезжали сюда — те, что сами объявили себя епископами: Орнольф и Годискальк, а также три армянина [?ermskir] — Петрус, Абрахам и Стефанус.

Грим

Свертингсон из Мосфелла возглавил законодательное собрание страны после Торгейра и оставался в этой должности два года [1002–1003], после чего получил разрешение передать ее своему племяннику Скапти Тороддсону, сыну сестры, поскольку сам Грим не обладал большими ораторскими способностями. Скапти оставался в этой должности двадцать семь лет [1004–1030]. Именно при нем был учрежден Пятый суд и установлен закон, согласно которому человек, совершивший убийство, не мог свидетельствовать против других в подобных же случаях. А до тех пор в стране действовал тот же закон, что и в Норвегии. В те дни, когда Скапти занимал свою должность, многие вожди были объявлены вне закона или изгнаны из-за совершенных ими убийств или нападений. Он умер в тот же год, когда погиб Олаф Дигри (сын Харальда, сына Гудрода, сына Бьёрна, сына Харальда Прекрасноволосого), и спустя тридцать лет после гибели Олафа Трюгвасона. После него главным законодателем страны стал Стейн Торгестсон, остававшийся в этой должности три года [1031–1033]. За ним эту должность занимали Торкель Тьорвасон — двадцать лет [1034–1053] и Геллир Больверксон — девять лет [1054–1062].

9. О епископе Ислейфе

Ислейф, сын Гизура Белого, был епископом во времена правления норвежского короля Харальда (сына Сигурда, сына Хальфдана, сына Сигурда Хриси, сына Харальда Хорфагера). Когда же вожди и прочие люди увидели, насколько Ислейф превосходит способностями других священнослужителей, находившихся в это время в стране, многие отдали ему своих сыновей на обучение, определив их в священники. Двое из них позже тоже стали епископами: Коль, живший в Вике в Норвегии, и Йон из Холара.

У Ислейфа было три сына, все — известные люди: епископ Гизур, священник Тейт, отец Халла, и Торвальд. Тейт воспитывался Халлом [Тораринсоном] в Хаукадале, — человеком, который, согласно общему мнению, был наиболее благородным и великодушным из всех граждан Исландии. И я также прибыл к Халлу, когда мне было семь лет, в первую зиму после смерти Геллира Торкельсона, отца моего отца и прежнего моего воспитателя. У Халла же я прожил четырнадцать лет.

Гуннар Мудрый возглавил законодательное собрание страны, когда Геллир [Бальверксон] оставил эту должность; Гуннар же пребывал на этом посту в течение трех лет [1063–1065]. Затем его сменил Кольбейн Флосасон — на следующие шесть лет [1066–1071]. В тот год, когда он принял эту должность, в Англии погиб король Харальд. Затем эта должность перешла к Геллиру (во второй раз) — на три года [1072–1074]. Его опять сменил Гуннар, остававшийся в этой должности ровно год [1075], а затем племянник Кольбейна Сигват Суртсон занимал этот пост восемь лет [1076–1083]. В те дни с далекого юга, из Франции, в Исландию прибыл Сэмунд Сигфусон, сам себя рукоположивший в священники.

Ислейф был возведен в епископский сан, когда ему исполнилось пятьдесят лет. Это было во времена папы Льва IX. Следующую зиму он провел в Норвегии, а затем вернулся на остров. Он умер в Скалхольте, пробыв в сане епископа двадцать четыре года (так рассказывал нам Тейт): это произошло в воскресенье, спустя шесть ночей после Дня святых Петра и Павла и спустя восемьдесят лет после гибели Олафа Трюгвасона [то есть 6 июля 1080 года]. Я был в то время там с моим наставником Тейтом, и было мне тогда двенадцать лет.

Но Халл, отличавшийся хорошей памятью, сообщил нам, что Тангбранд крестил его в возрасте трех лет — это случилось за год до того, как христианство утвердилось здесь по закону. Хозяйство он начал вести в возрасте тридцати лет, жил в Хаукадале в течение шестидесяти четырех лет и умер, когда ему было девяносто четыре года — в день епископа Мартина, на десятую зиму после смерти епископа Ислейфа [11 ноября 1089 г.].

10. О епископе Гизуре

Епископ Гизур, сын Ислейфа, был рукоположен в епископы по просьбе своих прихожан в дни правления короля Олафа Харальдсона, спустя два года после смерти епископа Ислейфа. Один год из этих двух лет он провел здесь, в Исландии, другой же — в Готланде. И звали его тогда, как рассказывал он сам, Гисрод.