Нортумес. История Призрачного трона
Шрифт:
Закончилось всё на улице, с бумажкой в руках.
На бумажке было написано, что она обязана явиться в суд, такого-то числа. Её будут судить за дебош, устроенный после законной продажи квартиры, за которую деньги она получила в полном объёме и за нападение на сотрудника милиции, которому она сильно-сильно повредила левый глаз.
Марина бродила по городу весь день, бродила, словно во сне, пока не проголодалась.
Немного денег ещё оставалось, потом она вспомнила, что ей вручили две бумажки – на второй договор, который она подписала. Договор о продаже квартиры, частичной продаже, так как большая часть суммы погашалась
Марина, спустя несколько дней добралась до деревни той. Пусть денег не дали, но может быть, хотя бы жильё у неё будет? Вместо домика, стоял пустырь, заросший полынью.
Был суд. Она говорила, плакала, она умоляла – судья не дрогнул. Приветливо кивнул молодому человеку, который, казалось, был ей другом и озвучил своё решение.
Наверное, ей тогда тоже повезло. Ведь ей дали всего год, причём условно.
Всё пошло под откос. Её будущее, нормальное, в меру обычное будущее, исчезло в пустоте.
Несколько лет прошли как один год, как калейдоскоп, пустых и смазанных картин.
Там были и проституция и попрошайничество, и голод, там было всё, чего не было в детском доме. Кажется, однажды, она даже пыталась покончить с собой – у неё не вышло.
Потом всё повторилось, и было нечто новое – много-много самых разных наркотиков.
Марина падала вниз и дна той пропасти, она увидеть не могла.
Но что-то произошло, что-то толкнуло её прочь из этой пропасти, нечто изменило всё – она забыла, как и почему, но приняла решение. Правильное решение.
У неё появился новый дом, прошлое было забыто как дурной сон. Каждый день она работала в поле, каждый день Марина молилась в церкви, каждый день с нею были её новые, настоящие друзья. Православный приют, где кроме пары батюшек и бывших наркоманов, да алкоголиков, никого и не было. Это было прекрасное время, наверное, лучшее, с тех пор как она покинула детский дом. В город никто из них не уходил – они боялись, ибо понимали, что оказавшись там, среди знакомых улиц и домов…, может быть, им хватит сил остаться чистыми. Но большинство не сомневались – стоит вернуться, и они вновь вернутся к своим старым привычкам. А никто из них, этого не хотел. Прошлое было Адом для них. И пусть этот маленький православный посёлок, Раем не стал, но это было куда как лучше, чем жизнь от дозы, до дозы очередной.
Она хотела прожить там всю свою оставшуюся жизнь – это было хорошее место, выстроенное хорошими людьми, это было место, освящённое самим Богом.
Но у Бога имелись другие планы и на это место и на неё саму.
Хотя в первый миг, она так не считала. Тогда, ей казалось, что только истинное Зло, может быть причастно к подобному. Но время и разум, изменили её мнение. Первая мысль о том, была тогда, а теперь, эти нестройные размышления и догадки, превратились в непоколебимую уверенность – она точно знала, это сделал Бог и сделал по понятным причинам.
Ведь Бог – есть Добро.
Он прислал к ней монстра.
Существо выбило окно вместе с частью кирпичной кладки, и вошло в женское общежитие.
Кричали её подруги, кричала она. Красные глаза светились в темноте, словно кого-то выискивали в ней, те страшные глаза.
Она не успела ничего сделать – острая боль пронзила шею.
Когда Марина пришла в себя, ярко светило солнышко на единственной улице посёлка.
Она поднялась с земли и в ужасе посмотрела на свои руки – они были в корке подсохшей крови. Её одежда превратилась в лохмотья, груди оголились, и они тоже в крови. Она вся была в чье-то крови…, она посмотрела окрест себя. Посёлок превратился в руины. Церковь словно бомбили. Но это не самое страшное. На ступеньках церкви, стоял покосившийся крест снятый с купола этого самого храма. Покосился он, потому что был тяжёл и стоял не в земле – кто-то отломал его от купола и воткнул в грудь невероятно толстого и столь же доброго батюшки. Перекошенное, белое лицо священника, застыло кошмарной маской…, другим повезло меньше.
Улица, комнаты домов – она долго бродила по посёлку, почти до темна, бродила там словно призрак. Не было мыслей в голове, она просто смотрела. Ибо знала, кто это сделал – её руки в крови, её тело в крови, но ран на ней нет.
Её друзья, подруги, второй батюшка и монашка Аксинья, вчера прибывшая с поучительной лекцией и парой интересных притчей – все они были тут, в посёлке. Все, но никто из них не был здесь целиком. Чьи-то страшные руки, разорвали их всех на куски. Части тел, кишки, раздавленные головы, везде это было – Нечто убило всех. Оно не отпустило никого, Оно ходило по домам и убивало всех. Оно…, Марина, когда шок отпустил, в ужасе отпрянула от очередного мертвеца.
Отпрянула, но почему-то, её движение было много сильнее, чем должно было быть – она врезалась спиной в стену и проломила её, словно та была из соломы. Марина упала в облаке пыли и осколков. Она подняла кирпич и, не веря глазам, не веря тому, что поняла – сжала пальцы изо всех сил. Кирпич раскрошился, словно хлебная крошка.
И она поняла, кто был этим Нечто, убившим здесь всех.
В ужасе Марина побежала прочь, но услышала стон – одному повезло выжить. Он прятался тут, в шкафу, что стоял у стены, которую она только что сломала.
Бедняга лежал в обломках кирпичей, обвал сломал его ногу.
Она склонилась над ним, и парень завизжал от ужаса, он попытался уползти.
– Уйди от меня! Прочь демон!!! – Выл бедняга, уползая по обломкам кирпичей.
Она тогда осмотрелась вновь, и её волосы встали дыбом – она уже поняла, кто это натворил, кто убил здесь всех. Но она не помнила ничего…, в тот же миг, перед глазами встала страшная картина из прошлой ночи. Её руки ощущали плоть. Её лицо купалось в свежей, тёплой крови, вопли разрываемых в куски ласкали слух, а внутри клокотала ярость, неутолимая жажда убийства требовала ещё и ещё…, крови. Не просто смертей – она хотела крови.
Она пила кровь некоторых, жестоко убивая других.
От ужаса содеянного, от того невообразимого греха, что пал на её душу несмываемым пятном, Марина чуть не сошла с ума в тот миг. А парень уползал и выл, кость прорвала кожу и нога выгнулась под углом, его рана обрела тошнотворный вид…, она ощутила вину и жалость. Убив стольких, она должна помочь хоть кому-то.
Она коснулась его тела, изо всех сил желая всё исправить, хоть как-то, но исправить.
С хрустом, кость встала на место, рана исчезла. Парень подскочил с земли и побежал прочь.