Ноша избранности
Шрифт:
Шаг третий. Другой мир.
Переход прошёл 28 февраля, ровно в восемь часов вечера. Подготовка к нему заняла почти четыре часа. Для начала молодые люди переоделись в "древние", балахонистые одеяния. Некоторая заминка возникла с украшениями, положенными "Избранным", как называл их Сириус. Мишаня конечно нарядился, как полагается: золотая цепь в палец толщиной, золотое кольцо с печаткой, браслеты. Кое-что подобрала для себя Алевтина, Аня же не взяла ничего. Застеснялась. Украшения отличались редкой массивностью, весом, и, как понимала девушка, ценой. Надевать подобные вещи авансом, она не захотела.
Тем временем чёрная, каменная столешница, подвешенная над магическим кругом, покраснела, словно раскалилась, наполняясь светом. За три часа до перехода сквозь неё, как через толстое стекло, стал виден город: дома, улицы, люди, снующие по ним. Аня и Алевтина принялись поспешно подтягивать и подвязывать шнурками свои хламиды, по примеру женщин на улицах. С непривычки, надо заметить, занятие не простое. Сириус тем временем давал пояснения: "Вот служанка. Это - знатная дама, это - простая горожанка, а та - гетера." За два часа до перехода картинка в камне зазвучала. До молодых людей донёсся шум города, невнятная поначалу речь жителей. Ещё через пол часа речь стала им не только слышна, но и понятна, А Сириус пообещал, что, поскольку все трое грамотные, то есть умеют читать и писать то и письменная речь его мира тоже будет им доступна. После всех увиденных чудес, в честности мага никто не усомнился.
За час до перехода волшебник начал свои приготовления: расставил против знаков мозаики чаши с ароматным маслом, зажёг алые и чёрные свечи в пяти высоких подсвечниках. Каждый - в виде двух ладоней, сложенных чашей. Опять двойное пятизначье.
– Пентаграмма - знак несовершенный. По-вашему - нестабильный. Именно поэтому он используется там, где требуется добиться движения или перемещения. Стабильные знаки, как знаки покоя, не обладают такой силой.
– Но пентаграмм - две, - робко пискнула Аня.
– Пентаграммы, в отличие от, скажем, например, от треугольников, никогда не уравновешивают друг друга. Нельзя совместить светлые и тёмные устремления души. Или одна из этих сил берёт верх, или душа погибает, разорванная надвое. В любом человеке присутствует и стремление к высокому, и низкие инстинкты, но нельзя служить всем страстям сразу. Каждый волей или неволей делает свой выбор. Обычно, как это случилось и в вашем мире, побеждает чёрная звезда. Впрочем, душа любого человека - потёмки. Ни один маг не скажет, что за силы главенствуют в душе человека, которого он видит даже в третий раз.
– Жаль, - опять не сдержалась Аня. Волнение перебивало у неё привычную робость.
– Что?
– Что чёрная звезда побеждает...
– Чего?
– брезгливо сморщился Мишаня.
– Ну, жаль...
– Тоже мне, Анка-пулемётчица!
– Да, ладно, Миш, - смутилась девушка.
– Я просто...
– Дура? Лучше помолчи. Женщина!
Слабая улыбка тронула губы мага:
– Так вот, друзья мои. В мой мир вы войдёте не в городе, а чуть в стороне от него.
– Чтобы не пугать людей?
– уточнил Мишаня.
– Вы придёте в город...
– А это далеко?
– Нет, не очень. Так вот, в городе начнёт действовать сила судьбы. И должное -свершится! Вы готовы?
– А вы с нами не переходите?
– поинтересовалась Алевтина.
– Нет. Сейчас наши пути расходятся. Ваш путь - не мой путь. Впрочем, кто наверняка знает свою судьбу? И так?
Тяжёлые шторы отсекли свет ночных фонарей и окон с улицы. На цепях поднят к потолку магический стол и кресла. Дымно горят свечи, одуряюще пахнет розовым маслом, сине-белое пламя в пяти белых чашах почти не даёт света.
– Тьма! Тьма! Тьма!
– призывает маг нараспев.
– Тьма! Тьма! Тьма!
Свечи горят, но света всё меньше и меньше. Из дышащих чернотой чаш струится мрак, наполняя комнату чёрным туманом. И лишь красная звезда, вопреки тьме сияет, наливаясь чистым, кроваво-алым светом, споря своим сиянием с наваливающейся чернотой и ограждая от вечного мрака, доверившихся ей людей. Отдаляется и глохнет голос колдуна. Холодный воздух студит разгорячённые волнением лица. Время идёт. Где они?
Вдруг наступает свет. Солнечный луч вырывается из-за горизонта, в считанные минуты заливая светом весь мир. Торопливый, южный рассвет, на глазах перерастающий в день. А под ногами, на траве - силуэт звезды. Переход завершён. Чёрная звезда опять победила? Или наоборот? Победила алая, вырвавшись с рассветом из пут колдовства в наступивший день и оставив на траве выжженный след от поверженной тьмы? А, кстати, где они?
Вокруг степь, опалённая солнцем и ветрами. Неровная, холмистая. У горизонта виднеется что-то вроде деревьев. И ни души.
– Где мы?
Мишаня возмущённо требует ответа, даже не задумываясь об уместности вопроса:
– Куда мы попали?
– Где город?
Аня не понимает, почему спутники так пристально смотрят на неё, почему именно от неё что-то ждут?
– Не знаю, а...
– Куда нас забросил этот твой Сириус?
– теперь вопрос Алевтины обращён к Мишане.
– Он ведь обещал город!
– Он обещал безлюдное место недалеко от города.
– чувство справедливости заставляет Аню внести это уточнение.
– Город должен быть недалеко...
– Где недалеко?!
– раздражение Алевтины перекидывается на подругу.
– Не знаю...
– А кто знает? Пушкин?
Аня опять оглядывается в недоумении. Никаких следов человеческого жилья. Только высокие холмы вокруг.
– Может быть, с холма он будет виден?
– Кто? Он?
– Ну, город.
– С холма? С которого?
– Мишаня возмущён и тоже не прочь на ком-нибудь "оторваться".
– Не знаю. Думаю, с любого...
– Надо посмотреть, куда указывает звезда!
– вставляет реплику Алевтина.
– Каким лучом? Их пять и все одинаковые!
– огрызается парень.
– Твой Сириус говорил, что нас поведёт судьба!
– Всё-таки сверху виднее....
Пустой спор захватил Мишаню с Алевтиной. Каждый хотел сказать последнее слово и ни один не знал, что можно сказать, по сути дела. Прекратило эти препирательства солнце.
– Пить хочется!
– выдохнула Алевтина, утирая пот.
– Жарко.