Носители духа
Шрифт:
Важнее всего старайся быть мирным, а чтобы быть мирным, не касайся никаких чужих дел, уклоняйся от разной нелепой болтовни, чтения газет и указаний новостей (Письмо 116).
Особенно важно оставить свою волюшку позади себя, да, и нелегко это сделать, но зато это могущественное врачевство против дьявольской гордости — гордости, которой свойственно настаивать на своем в разговоре, чтобы ее всегда был верх, другому подчиниться не может, упорно отстаивает свои мнения. Вот Святые Отцы сами прошли этим путем и оставили нам в руководство эти условия. Именно только этими условиями и приобретается внутренний душевный мир, и такой человек, где бы он ни жил, везде будет мирен (С. 310. 2010).
А тревоги у нас бывают от страстей, от гордости, самомнения и тщеславия.
Человечество мятется, не имеет, бедное, внутреннего мира, не знает секрета, как приобрести его. Вот секрет: не вмешивайся ни в какие чужие дела и не подмечай немощи ближнего твоего. Знай только себя — и довольно с тебя. Если это исполнишь, поверь мне, будешь всегда мирной. Опыт. Святой Варсонофий Великий сказал: если ты исполнишь три условия, то где бы ты ни жил, будешь мирен: первое — оставить волюшку свою позади себя; второе — укорять себя, и третье — считать себя хуже всех (Письмо 80).
Человек душевный свой внутренний мир может получить только от Христова смирения и кротости (С. 237. 2010).
Очень хорошо и духовно, что стараешься людям не угождать и поступать по совести, от этого устроения приобретаешь мир душевный (С. 93. 2010).
Иг. Арсения:
Не только для постоянного пребывания в молитве, но даже и для исполнения молитвенного правила необходим мир душевный. Если мир душевный чем-нибудь нарушен, то молитва становится или только устною, или с большим подвигом совершается умом; сердечною же она никогда не может быть. Мир душевный, как достояние «чистых сердцем», приобретается, или правильнее сказать, ниспосылается Господом по многим трудам и подвигам над душевными страстями и после многих отречений. Но мы, грешные, питающиеся крупицами со стола богатых, стремимся приобрести мир хотя во время молитвы. Для этого тоже потребен подвиг тяжелый и продолжительный. Полное отсечение помыслов во время молитвы, отречение от чувств и от всего окружающего мира, предание всего на волю Божию, непоколебимое утверждение сердца в вере, несомненное упование на силу Божию. При таком утверждении сердца молитва совершается в мире. Но если это состояние достигается нашими трудами, а не есть дар благодати Божией, то иногда наш внутренний мир подавляется и омрачается двумя противоположными состояниями: или хладом сердечным, или радостию чувственною, заменяющими и занимающими место смятение помыслов и волнение чувств. Хлад сердечный — это такой исполин, которого победить не достанет человеческих сил… А во время молитвы, упования на силу Божию, нужна молитва за ближних, за весь мир, за «вся человеки», молитва о прощении грехов всех грешников, из них же первый есмь аз. Пройдет хлад и наступает безумная радость, которая волнует внутренние чувства и нарушает мир. Тогда-то потребно глубокое смирение, временное даже оставление молитвы по недостоинству, служение самоотверженное ближним делом или словом. И только в глубине смирения и самоуничиженного чувства кроется мир внутренний, при котором совершается молитва (№ 73, С. 353).
Советую тебе искать душевный мир в своем сердце, предавая все воле Божией, люби ее — эту волю, старайся и подвизайся всегда подклоняться ей. Один святой отец говорил: «Если б небо столкнулось с землей, и тогда я не устрашился бы». Дай Бог и тебе утвердиться в преданности Божией воле! (№ 6, С. 447).
В этом году я еще не писала вам и не приветствовала вас с новым годом. Это отчасти происходит оттого, что я не всегда ценю обычаи света и вообще все перемены этого изменяемого мира. Вот был бы действительно новый год жизни, если б душа из тьмы пришла к свету, из страстей — в бесстрастие. А то, что нового у нас? И вчера — страсти и грехи, и сегодня они же с нами, все те же старые, и все такие же новые (№ 65, С. 341).
Схим.
Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тогда как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, но обилие приобретенного добра, уничтожающее в нем сочувствие к страстям. Твои отношения к ближним холодны оттого, что они не растворены ни любовию, ни смирением. Ты готова помочь их нужде, отдать все, что имеешь, но в этой помощи нет тебя самой (С. 498).
Мнение о себе
Едва ли найдется, а может быть, и вовсе не найдется, такой человек, который бы, хотя будет он и равноангельный по нравам, мог вынести честь.
Преп. Исаак Сирин. Сл. 1
...Признающий за собой какое-либо доброе дело находится в состояния самообольщения. Это состояние самообольщения служит основанием бесовской прелести.
Свт. Игнатий (Брянчанинов) Т. 5 С. 59
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
«Мнение не допускает быть мнимому» (Св. Симеон Нов. Б. Сл. 3 и 4). Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что он свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себя и потешающий себя «мнением», заграждает этим «мнением» вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, открывает широко вход греховной заразе и демонам. Уже нет никакой способности к духовному преуспеянию в зараженных «мнением»… (1. 230. 2006).
…Самомнение делает наш умственный взгляд на нас самих ложным, отчего вся деятельность наша лишается правильности… (5. 308. 2003).
Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом (5. 68. 2003).
Второго рода прелесть — собственно «мнение» — действует без сочинения обольстительных картин: она довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге (1. 232. 2006).
Общий признак состояний духовных — глубокое смирение и смиренномудрие, соединенное с предпочтением себе всех ближних, с расположением евангельскою любовию ко всем ближним, с стремлением к неизвестности, к удалению от мира. «Мнению» тут мало места: потому что смирение состоит в отречении от всех собственных достоинств… (1. 234. 2006).
Обольстительное наслаждение питается самомнением, которое рождается от тонко действующего тщеславия, ослепляющего ум и сердце; оно любит высказать себя, оно позволяет себе отклоняться от точного повиновения святой Церкви, — умнее ее, оно, как и все прелести, козни диавола, как сам диавол и его чадо — грех, не терпит благоухания для них смертоносного, убийственного благоухания, которое издают из себя покаяние и его плод — смирение (Письмо 186).
…Подвиг без смирения не только не приносит никакого плода, — напротив того, приносит вред, вводя в высокое о себе мнение и в осуждение ближних (Письмо 421).
Человеки в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное позорище многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами (4. 314. 2002).