Ностальгия по чужбине. Книга вторая
Шрифт:
— У меня есть неплохое предложение, док? — негромко произнес подполковник и облизнул пересохшие губы.
— Чье предложение? — Луиджи насторожился. — Ваше или командира базы?
— Мое. Но, если вы его примите, командир с ним согласится. Не сомневайтесь, доктор, я всегда отвечаю за свои слова.
— Слушаю вас, сеньор Махович.
— Скорее всего, произойдет то, о чем вы только что говорили.
— То есть, вы не верите, что мои требования будут удовлетворены? — Луиджи скептически прищурился.
— Совершенно
— И в чем же состоит предложение?
— Даю слово офицера армии США, что вам будет предоставлена возможность покинуть базу целым и невредимым. И будем считать этот неприятный инцидент исчерпанным… Чем плохое предложение, док?
— Предложение хорошее, — спокойно кивнул итальянец. — И я вам признателен за благородство. Но вряд ли смогу воспользоваться им.
— Почему так?
— Видите ли, мне поручено вполне конкретное дело… — Луиджи вытянул руку с пистолетом в сторону окна и тщательно прицелился в остроклювый силуэт истребителя «F-14». — И я должен довести его до конца. То есть, выполнить приказ. В любом случае…
— Вы ведь из «Красных бригад», верно?
— Что-то не припомню, что я вам представлялся.
— Да бросьте вы, док! — Махович пожал плечами. — Это же и так видно.
— Тогда зачем спрашивать?
— Чего вы добиваетесь?
— Я лично?
— Ваша организация?
— Вы хотите знать ее цели и задачи?
— Я всего лишь задал вопрос, док.
— А если я скажу вам, что за фразу «всего лишь задал вопрос» можно остаться без языка, что тогда? — медленно поинтересовался Луиджи. — Вы опять скажите, что это не демократия, а бардак?
— А ведь вы совсем не похожи на сумасшедшего, док.
— Какой поразительный прогресс! — грустно улыбнулся Луиджи. — Еще пару минут назад вы сравнивали меня с арабским террористом.
— Не вас, а ваши методы, — пробормотал Махович.
— Так на кого же я, по-вашему, похож?
— На обычного молодого человека, наверняка получившего хорошее воспитание и образование. Думаю, ваши родители…
— Подполковник Махович, вы — типичный военный! — Луиджи улыбнулся и укоризненно покачал головой. — Когда вы начинаете хитрить и, наверное, кажетесь себе в этот момент очень умным и тонким дипломатом, выражение вашего лица все равно соответствует команде «Смир-р-рно!»
— Повторяю, — упрямо гнул свое Махович, — вы не похожи на пациента психушки.
— Тем не менее, то, что я делаю сейчас, кажется вам не вполне нормальным, верно?
— Не совсем так… — Махович мотнул головой и сделал глубокий вздох. — Мне кажется это откровенным дикарством, простительным, разве что, забитым племенам в дебрях экваториальной Африки, но никак не гражданам страны, являющейся цитаделью мировой культуры…
— Обратите внимание, подполковник, я ведь даже не спрашиваю, почему вы так думаете.
— И правильно,
— А разве то, что в свое время сделала Америка с индейцами, не было конкретным актом государственного терроризма?
— Вы хотите, чтобы в ответ я вспомнил времена святейшей инквизиции? — хмыкнул Махович. — История освоения Америки — позорное прошлое. И в США давно уже его осудили…
— А Вьетнам? — прищурился Луиджи. — Это тоже позорное прошлое?
— Да, — отрезал подполковник. — Тоже! Мы заплатили за эту авантюру очень дорогую цену…
— Да я не о вас, а о вьетнамцах… — Луиджи вновь переложил пистолет и вытер о халат вспотевшую ладонь. — Важно, какую цену заплатили ОНИ. И, главное, что они должны думать о вас, сжигавших напалмом их дома, их детей, их право на собственный выбор… Умиляться вашей совестливостью? Вот, мол, какие порядочные парни, эти американцы! Уничтожали нас, правда, нещадно, зато потом как раскаялись, как били себя кулаками в грудь, как рыдали на встречах ветеранов вьетнамской войны!..
— Но ведь то была война, доктор!
— Я знаю, — квинул Луиджи. — Читал в ваших учебниках. А если взглянуть на эту историю глазами северных вьетнамцев, это была вовсе не война, а многолетний, затяжной акт терроризма. Причем терроризма государственного, подполковник! Понимаете? Го-су-дар-ствен-но-го!!..
— И итальянские террористы, стало быть, пошли по нашим стопам? — усмехнулся подполковник. — Вы это хотите сказать?
— А что нам оставалось делать? Ждать, пока вы начнете жечь напалмом наших детей?
— Но это же бред, доктор! — взорвался Махович. — Полная и несусветная чушь! Наши государства — давние и надежные союзники. Америка помогла Италии сбросить с себя фашизм… Италия является полноправным членом НАТО… Мы полностью доверяем вам, иначе никогда бы не держали на Апеннинах ядерное оружие…
— Тем не менее, итальянский народ вас ненавидит, подполковник! — в голосе Луиджи отчетливо сквозили горечь и неприязнь. — И презирает ту напыщенность, с которой вы провозгласили себя гегемоном мирового порядка. Неужели вы действительно этого не понимаете, подполковник?
— И что? — прищурился Махович. — Итальянский народ дал «Красным бригадам» право говорить от своего имени?
— А разве Ку-клукс-клан не говорил в свое время от имени народа Америки?
— Вот это точная параллель, — кивнул Махович. — Вы такие же отморозки, как и те наши дебилы в балахонах. Ночью, исподтишка, в спину…
— Все зависит от того, с какой стороны смотреть, — спокойно возразил Луиджи.
— А с какой ни смотри! — махнул рукой подполковник. — Шантаж, заложники, взрывы, кровь ни в чем не повинных людей… Согласитесь, док: в XX веке все это выглядит дико.