Ноунэи?м
Шрифт:
– Сразу отвечу на самый очевидный, – поглаживая разомлевшего кота, пояснил Ромка. – Да, вот это чудо и есть прототип нашего уважаемого Феликса Эдмундовича. И он тоже обожает рыбку!
– Короче, фантазия у тебя слабовата, – хихикнув, проговорила Аня с какой-то пьяной улыбкой на губах.
"Она что, под обезболивающими?" – спросила я, не узнавая в этой дружелюбной версии подруги свою Аннушку. Суровую пропагандистку и грозу октябрят и пионеров, забредших в Железноград.
– Именно! – радостно проговорила та. – Меня накачали
"Хоть какой-то вывод ты из своего поведения сделала! – быстро набрала я сообщение. – Только не увлекайся обезболом, это тоже не панацея!".
– Пф-ф-ф, говоришь, как Ольга, – закатила глаза Аня. – Ты забыла? У меня уже есть личный надсмотрщик и поборник морального поведения!
Я разозлённо запыхтела и принялась набирать ещё более нравоучительное сообщение, но мой порыв остановил Ромка:
– Кир, не переживай, за Аней есть кому присмотреть. Ольга тут всех на уши подняла, и пока нашу бравую воительницу не протестят на всех возможных обследованиях – её из больницы не выпустят. А накачали её, потому что даже с переломанными рёбрами эта мадам умудрялась огрызаться и требовала отпустить ее домой.
– Я, вообще-то, тут! – буркнула Аня, утыкаясь носом в еду. – Возитесь со мной, как с ребёнком!
– Как себя ведёшь, так и относимся! – проговорил в ответ Букварь.
Я с умилением наблюдала за их препираниями. Надо же, они знакомы меньше суток, а уже так прониклись друг к другу. Ладно, Букварь, он, похоже, вообще, очень эмпатичный молодой человек, но Аня-то всегда держала новых знакомых на безопасном расстоянии, принимая в свой ближний круг только после длительного общения! Не иначе эти двое влюбились!
И на фоне таких размышлений память услужливо подкинула мне "свинью". Я вспомнила, как сама пришла в себя после комы. В палате с пищащими аппаратами стояли темень и жуткий холод. Это потом мне сказали, что температура была нормальная, просто я мёрзла от жара. Меня никто не держал за руку, никто не утешал, не пытался объяснить произошедшее.
Как я узнала позже, меня ни на секунду не оставляли, просто мама именно в этот день вышла на смену в соседнем больничном крыле и приходила ко мне лишь время от времени. А Артемий в эту ночь вернулся домой. Впервые за месяц.
Но в тот момент, когда я пришла в себя, мне это было не известно. И оглушительное одиночество вкупе с отсутствием беременного живота довело меня до первой панической атаки. Именно тогда они и начались, началась моя борьба за нормальное существование. Пока не особо успешное.
И, глядя на воркование Ромки над Аней, которая капризно требовала то взбить ей подушку, то подать сок, я и завидовала, и радовалась одновременно. Хорошо, что ей не пришлось прочувствовать всё то, что довелось ощутить мне.
– Кира, ты чего там? – встревоженно поинтересовался Ромка, заглядывая в камеру. – Задумалась чего-то?
"Всё в порядке! – я склонилась над галоклавиатурой, пряча предательски увлажнившиеся глаза. – Ты мне объясни, как ты так быстро оказался у Ани в палате, и есть ли какие-то новости по нашей находке?".
А в голове при этом стучала одна мысль: "Прекращай раскисать, не будь тряпкой! Нельзя!".
– Так я ж ваш земляк, как выяснилось! – прищурившись, ответил Ромка и переложил притихшего Феликса на колени Ани. – В отличие от некоторых сонь, мне хватило стандартных восьми часов для восстановления после наших безумных побегушек. Вот я и рванул к Ане, правда, пришлось преодолевать кордон в виде охранников, приставленных Ольгой.
– Не спрашивай! – отмахнулась Анька, заметив, как мои брови вознамерились покинуть лоб и пробить собой потолок. – Моя семья, скажем так, относится к совету директоров небезызвестной тебе корпорации "Аэлис".
Судя по всему, на моём лице отобразился богатый перечень эмоций, от "нифига ж себе" до "ах, вот оно что!", потому что и Аня и Ромка засмеялись, довольные произведённым эффектом.
– И раз у нас с тобой вполне официальное задание, то, я полагаю, что мы можем обсуждать дело в присутствии Анюты? – спросил Букварь.
– За Анюту получишь, дай только рёбрам срастись! – деланно возмутилась подруга.
– Что именно я получу, мы обсудим позже, хорошо? – тут же среагировал этот наглец.
Я что-то даже немного опешила. Это точно тот самый Роман, который неловким октябрёнком появился в моей жизни? Я либо чего-то не понимаю, либо не стоит судить о людях по их игровым воплощениям.
Напечатав своё согласие на обсуждение практически конфиденциальной информации, я откинулась на спинку кровати, в ожидании доклада.
– Обработка данных пока не закончена, – начал программист, подаваясь вперёд к камере и ставя локти на широко разведённые ноги. – Я успел проверить только куклу, что ты нашла. Это отрывочный код. Он не полный и очень похож на ключ к какой-то другой программе. Точнее, на механизм управления чем-то. И я подозреваю, что эта кукла каким-то образом помогает контролировать нашу аномалию.
"То есть ты предполагаешь, что Призрак – это кем-то созданная программа-убийца? – спустя пару минут размышлений, спросила я. – И без этого артефакта она бесконтрольна?!".
– Не совсем так, – поморщившись, ответил Рома, провёл рукой по взъерошенным волосам и покосился на внимательно слушающую его Аню. – Код куклы – очень странный, я не знаю ни одного системного языка, на котором он написан. Для меня это всё равно, что латынь для среднестатистического человека. То есть что-то знакомое вижу, что-то логичное нахожу, но, в целом, картинка такая, будто кто-то смешал все существующие языки программирования и сказал – а нехай будет! Это всё к чему – я не уверен, что программу создавали люди. Это больше похоже именно на системный глюк!