Нова и Куинтон. Без сожалений
Шрифт:
Честно говоря, я никогда особо не был болтлив. Вспоминаю, что я всегда был своего рода слушателем. Когда Лекси хотела поговорить, я давал ей советы, но никогда сам не обращался за советом, даже когда чувствовал себя неуверенным в школе, в жизни, в своем будущем. Конечно, я планировал поступить в колледж и жениться на Лекси, но в глубине души я всегда задавался вопросом, чувствует ли она то же, что и я: хочет ли за меня замуж, потому что всякий раз, когда я поднимал эту тему, она только улыбалась и избегала говорить об этом, целуя меня или обнимая. И я никогда не настаивал,
Я понимаю, что много держу в себе. Избегаю разговоров, как сразу после аварии, никогда не думал о последствиях, никогда не извинялся за то, что произошло, было ли это по моей вине или нет. Даже с Новой, я закрываюсь, когда ситуация становится эмоциональной и трогательной, хотя иногда вещи меняются в этом направлении, и я даже не осознаю этого. С Новой легко разговаривать. Это точно, и хотя мне неприятно это признавать, за последний месяц я разговаривал с ней более открыто, чем с кем-либо за всю мою жизнь. Но я все еще борюсь с действительно сложными вещами. Как мои чувства к Лекси. Или в то время, когда я чувствую, как моё сердце открывается Нове. Но Уилсон, он просто, блядь, ходит по комнате, изливая душу. Интересно, сколько времени ему потребовалось, чтобы прийти к этому. Смогу ли я также... жить нормальной жизнью? Получил ли он прощение? Отпустил прошлое? Есть ли у него жена? Дети? Семья? Разве это возможно? Нет, этого не может быть... не так ли?
Как только я пишу это, я хочу забрать свои слова обратно. Как я могу достичь этого? Думать о будущем? Нет, я беру свои слова обратно. Но это написано чернилами и не может быть стерто, как и нельзя стереть ту короткую секунду, когда у меня появилась эта мысль.
– Дерьмо, - я зол, потому что мои мысли внезапно разгоняются со скоростью около миллиона миль в минуту. Мне нужно как-то их отключить. Я знаю один способ... но нет... я не могу туда пойти. На самом деле, я не хочу. Мне было так трудно выйти из этого темного места, и я не думаю, что у меня достаточно сил, чтобы вырваться из него снова.
Бросаю ручку через всю комнату и сжимаю руки в кулаки. Вдох. Выдох. Это то, что Чарльз заставлял меня делать, когда я впервые был в реабилитационном центре и принимал лекарства, которые отучали меня от зависимости к героину и метамфетамину. Дышать. Дышать. Дышать. Пусть это пройдет. Но это не проходит. Мне нужно что-то еще. Дозу. Да, это самое простое решение, но более сложное имеет меньше долгосрочных последствий.
Мне нужно с кем-то поговорить. Грегом. Уилсоном. Но уже больше восьми, и я не хочу их беспокоить. Я тут же достаю свой телефон и звоню человеку, с которым я могу поговорить, и единственному человеку, с которым я действительно хочу поговорить. Человеку, который может отвлечь меня достаточно, чтобы успокоить меня.
Барабаню пальцами по колену, набирая номер Новы и слушая гудки. Когда дело доходит до четвертого, я думаю, что она не собирается отвечать, и я почти готов повесить трубку и пойти к дому Маркуса и купить у него все, что смогу. Получить дозу. Почувствовать прилив. Затем онемение. К счастью, Нова берет трубку, как только ее голосовая почта срабатывает, и я выдыхаю с облегчением, понимая, насколько я все еще слаб - сколько помощи мне все еще нужно.
– Привет, - говорю я после того, как она отвечает, мгновенно успокаиваясь, мой пульс успокаивается.
– Привет, - на выдохе говорит она.
– Я надеялась, что это ты звонишь.
Ее ответ заставляет меня улыбнуться, но это также смущает меня, что она так рада меня слышать.
– Да, я просто хотел поговорить с тобой... но если ты не можешь говорить, ничего страшного.
– Почему я не могу говорить?
– Потому что... ну не знаю. Ты говоришь, будто запыхалась.
Она смеется, и я закрываю глаза, наслаждаясь этим спокойным звуком.
– Это потому, что я играла в твистер с Леа и Тристаном, и мне пришлось бежать к телефону.
Прислоняюсь к стене, открывая глаза.
– Твистер? Это была идея Тристана?
– Я ненавижу, что мой голос звучит ревностно, но никак не могу справиться со своими чувствами. Я хотел бы быть тем, кто живет с ней, играет в игры, в которых нам приходится соприкасаться телами в неудобных позах.
– Нет, на самом деле это была Леа, - говорит она, и я отчетливо слышу, как закрывается дверь.
– Она сказала, что ей скучно и что ей нужно заняться чем-то другим, кроме как сидеть на диване и смотреть повторы «Дневников вампира»
– И твистер оказался именно такой штукой?
– Да, это была единственная игра, которая была у нас в шкафу, и, если тебе интересно, она принадлежит Тристану.
– Я знал, что он за этим стоит.
– Я помню все разы, когда он хотел, чтобы мы подцепили девчонок. Тристан всегда хотел замутить с любой девушкой, на которую он наткнулся. Боже, такое ощущение, что это было тысячу лет назад, когда прошло всего несколько месяцев. Совершенно другой мир, полный расколов, соблазнов и неверных шагов. Вот на что похожа жизнь, когда ты годами употребляешь наркотики, а потом вдруг трезвеешь.
– Похоже, он какой-то извращенец, да?
– Иногда, - говорю я, а затем решаю, что мне нужно сменить тему, потому что разговоры о извращенности Тристана не помогают мне успокоиться.
– Я подумал, что ты сначала могла бы поставить песню сегодня, а потом мы можем поговорить.
– Да, можно и так, - она звучит растерянно.
– Но могу я спросить, почему?
– У меня просто был тяжелый день, - говорю я ей, будучи более честным, чем обычно.
– И ожидание услышать, какую песню ты собираешься выбрать для меня, всегда поднимает мне настроение.
– Хорошо, какую песню ты хочешь сегодня?
– в ее голосе звучит бодрость, и я чувствую, как у меня успокаивается сердцебиение.
– Как насчет обнадеживающей?
– спрашиваю, не уверенный, поймет ли она, что я имею в виду.
Но я быстро понимаю, что никогда не должен подвергать сомнению способности Новы, когда дело касается музыки, потому что спустя несколько минут звучит «Rise» Эдди Веддера. Вероятно, это не то, что большинство людей выбрали бы в качестве обнадеживающей песни, но предоставьте это Нове и поймете, что выбор попал в самую точку. Она нашла мне песню, в которой не говорится о радуге и солнечном свете, но она вселяет надежду, и мне становится лучше.