Новария
Шрифт:
Как видите, наша жизнь находится в руках госпожи Сахмет. Стоит ей только сказать словечко своему официальному мужу, верховному жрецу Чолишу, и он тут же нанесет нам визит со священной веревкой. Она воздерживается от этого шага по двум причинам: во-первых, терпеть не может верховного жреца Чолиша и не хочет доставлять ему удовольствие, во-вторых, я пообещал ей вместо себя сильного юношу с железным концом, и она пока молчит о моей непригодности. Ты и будешь этим юношей.
— Надеюсь оказаться достойным такой чести, — ответил Джориан. — У нас в Кортолии одному королю довелось столкнуться с такими же трудностями.
— Как? Расскажи.
— Это был король Финджаниус, который правил сразу после окончания «темного века», наступившего, когда Старую Новарию захватили дикие племена швенов. В Кортолии существовал обычай: когда короля по той или иной причине признавали неспособным править, его призывали главные жрецы королевства и вручали ему кубок с ядом. И говорили, что если он не выпьет, порвется волшебная связь между ним и страной, урожай засохнет и начнется голод.
Так вот, Финджаниуса послали в Оттомань учиться в академии. Тогда это было совсем новое учреждение, преподавателей можно было по пальцам пересчитать, и зданий, увитых плющом, которыми там сейчас так гордятся, еще не построили. Финджаниус понабрался в академии новых и, как тогда говорили, еретических мыслей. Вскоре после возвращения из Оттомани он занял трон, так как его дядюшка, старый король, скончался.
Примерно год Финджаниус, управляя Кортолией, старался воплотить свои лучшие намерения. Он был молод, традиции не очень-то чтил и ввел много новшеств, например, позволил подданным, завидев короля, не стучать девять раз лбом об землю; не запрещал им говорить с Его Величеством до того, как сам к ним обратится. Из-за этого последнего обычая он чуть не проиграл военную кампанию против Осарии: никто из офицеров не осмеливался предупредить короля о засаде.
Именно Финджаниус ввел в Кортолии общественные бани и убедил народ без стеснения приходить туда, независимо от пола, возраста и занимаемого положения. Более того, он сам следил, как идет дело, не брезговал дурачиться и резвиться вместе с подданными, окачивая их брызгами, толкая в воду и позволяя окачивать и толкать себя.
Такое поведение обеспечило ему популярность среди народа, но всерьез задело наиболее консервативные круги. Те в конце концов решили, что с Финджаниусом надо кончать. А поскольку главные жрецы также принадлежали к семьям знатным, приверженным традициям, соглашение было вскоре достигнуто. К королю явились жрецы со смертельным напитком.
— Что это? — удивился он.
— Боги решили, — ответил верховный жрец Зеватаса, — что ты больше недостоин править страной.
— С чего ты это взял, сударь мой?
— Они сообщили нам об этом в снах и видениях, господин, — ответил жрец. — Они требуют жизнь главнейшего человека в королевстве, а не то грозят обрушить на нашу землю свой гнев.
— Значит, им нужна жизнь главнейшего? — переспросил король; он пересчитал пришедших жрецов, и их оказалось восемь. — Так вот. В Кортолии, конечно, нет лица важнее меня, но и вы, святые отцы, люди не последние. Согласны со мной, господа?
— Да, сир. Это и дает нам право передать тебе волю богов.
— Твоя правда. Но предположим, что жизнь каждого из вас стоит... ну, скажем, одну восьмую моей жизни. Вполне вероятно, не так ли?
— Да, господин король, — согласился жрец.
— Тогда, — продолжал Финджаниус, — если богам нужна жизнь главнейшего, они будут вполне довольны, получив восемь жизней, каждая ценой в одну восьмую моей. Эй, стража! Схватить этих восьмерых господ и немедленно повесить!
Приказ Финджаниуса был выполнен. И больше уж никто не осмеливался подойти к королю с таким предложением. С тех пор и обычай прекратил существовать.
Король Ишбахар спросил:
— Ты, дорогой Джориан, предлагаешь мне последовать примеру твоего короля?
— Вам решать, Ваше Величество. Такой поступок был совершен, а то, что сделал один человек, другой может повторить. Кажется, это пословица мальванского мудреца. Как его звали, Карадур?
— Сидам.
Лицо короля задрожало, затряслись подбородки.
— Увы! Если б у нас хватило смелости на такой поступок! — По его толстым щекам заструились слезы. — Но мы не можем воспротивиться традиции. К сожалению, мы устроены иначе, чем твой Финджаниус.
Король разрыдался, закрыв лицо руками.
— Ваше Величество! — сказал Карадур. — Ваши слуги и стражники могут вернуться. Увидят, что вы плачете и подумают, что мы дурно с вами обращались. Еще убьют нас, чего доброго.
Король вытер лицо салфеткой и улыбнулся сквозь слезы.
— Забудем горести, господа. Отведайте еще виндийского! Джориан, мы надеемся, ты полноценный мужчина, со всеми естественными желаниями и способностями?
— Да, сир.
— Тогда стоящая перед тобой задача не покажется тебе трудной или неприятной. Сахмет, правда, постарше тебя, но уродливой или холодной ее не назовешь. Никак не назовешь. Помни, что ты не только тешишь своего молодца, но и спасаешь нашу королевскую шею. Велю Герекиту, чтобы немедленно назначил тебя на должность Друга короля, ты ведь и есть наш друг, в буквальном смысле.
— Спасибо, Ваше Величество, — сказал Джориан. — Когда состоится эта священная оргия?
— В следующее полнолуние, на двенадцатую ночь. Выпьем за твой успех! За то, чтобы ты подарил ее святейшеству ночь, которую она запомнит до могилы.
Глава 6
Генерал-голем
На следующее утро Джориан отправился в башню Кумашара проверить часы. Он обрадовался, узнав, что волнения предыдущего дня не коснулись башни. Затем сквозь шумные потоки людей пробрался к Дворцу Познания.
Караульные уже знали его и пропустили без всяких вопросов. Проходя по коридорам, он останавливался иногда у дверей лабораторий, где проводились эксперименты. В одной лаборатории инженеры Реальной школы возились с машиной, которая должна была работать за счет энергии, производимой кипящей водой. Проект был старый, но никому еще не удавалось заставить эту штуковину совершать хоть какую-нибудь полезную работу. За другой дверью мастера трудились над телескопом — очень похожим на подзорную трубу, но гораздо крупнее, — рассчитывая изучать с его помощью небесные тела.