Новая Эра
Шрифт:
– Лена, выбери мне тело, в котором бы ты хотела меня видеть.
Мы прошлись вдоль ряда. Выбрали повыше, покрепче, не очень старого. Приготовили операционную. Мне выдернули из тела аккумулятор. Темнота и тишина: как обычно… Электронный мозг извлекли и установили в заготовленное тело. Лена посадила тело и спросила:
– Ну как ты себя чувствуешь?
Но тело не ответило, оно смотрело в одну точку.
102-ая:
– Это уже не он. На нас через него уже смотрят. Старейшина подняла тревогу. Нужно срочно уходить.
Темнота плавно перерастала в свет, свет в очертания. Вижу потолок. Но это же не тот потолок! Где я? Оглянулся по сторонам: это обычная комната с деревянной дверью. В дверь вошла медсестра. Увидев, что я очнулся, позвала доктора. Что со мной
– Доктор, где моя жена?
– Она в коме, пока мы боремся за её жизнь. Но мы не всемогущие…
– Можно мне её увидеть?
– Вам пока нужно находиться в покое. Вы двое суток были без сознания, а теперь ещё и рвётесь куда-то.
Двое суток? Прошло всего два дня? Против нескольких месяцев там…
– Доктор, но я не успокоюсь, пока её не увижу. Пожалуйста, отведите меня к ней… – слёзы проступили у меня: Доктор… Пожалуйста…
– Если обещаете меня слушать, то ненадолго можно.
– Да, конечно…
Доктор помог мне подняться с кровати и, опираясь на него, я заковылял по коридору. В палате интенсивной терапии на кровати лежала с загипсованной рукой и перевязанным черепом моя Леночка. Кардиомонитор выводил её пульс. Но это было всё: больше никаких признаков жизни. Я погладил по её свободной от капельницы руке, погладил по её нежным пальцам. Мне стало нехорошо, и доктор попросил меня пройти обратно к себе в палату. Я вернулся, ведь я обещал… Но легче мне не стало, я хотел быть с нею рядом. Возможно, последние часы провести рядом с той единственной, которую сейчас бы ни на кого белее не променял. Я не чувствовал боли, лишь одна боль закралась в грудь и душила изнутри. Ночь оказалась мучительно долгая. Совсем не спалось. Утром в комнату зашёл доктор:
– Сегодня под утро ваша жена пришла в себя. Мне кажется, она потеряла память. Может быть, она Вас узнает?
Я поторопился, ковыляя по коридору. Лена сидела на кровати, поджав под себя ноги, но увидев меня:
– 541-ый? Ты что ли? – затем, встав, обняла меня и на ухо: Женечка, больше не оставляй меня пожалуйста.
Нам разрешили погулять по коридору вместе. Обнявшись, мы ходили туда-сюда и непрерывно разговаривали. Лена рассказала, что операция со мной прошла неудачно: неудачно в том плане, что я это уже был не я, а тот самый ИО, которым мне надлежало быть. От такого горя она надела на себя чип и вышла на площадь. Там её и убила старейшина. Что стало со 102-ой не известно. Даже думать не хотелось, что могла с ней сделать старейшина. Через пару недель, когда всё зажило, нас выписали домой. Алёне, подруге Лены по детскому дому объяснили, что при аварии Лена потеряла память, и было бы неплохо заполнить её пробелы, чем в принципе они в дальнейшем и занимались. Через полтора года у нас появилась двойня: мальчик и девочка. Не зря же она в поселении занималась человековедением, подлечилась… Мальчика, назвали Евгений Евгеньевич, а девочку Светланой. День рождения 1 февраля.(1.02.) поэтому девочке между собой дали прозвище 102-ая. Ну а по поводу меня: В Бога, после такого я, конечно же, не поверил, но что кто-то «там» всё-таки есть верил на все сто процентов.
Неправильная жизнь.
Великолепная игра природы: когда соединяются мужское и женское начало. Появление первой клетки, её деление и волшебное превращение в полноценный организм. Так появилась и я, только соединили эти два начала в пробирке и выращивали в прозрачном контейнере, как овощи. Пришёл срок мне стать самостоятельной, но в моём мире самостоятельность это роскошь. После того как меня извлекли из контейнера, из моей головы вынули мозг и поместили в кассету, а затем эта кассета отправилась в стойку с несколькими такими же кассетами подключенными к питанию и виртуальному сознанию. Что такое детство, когда
Однажды это будущее настало. Очнулась я в блестящем металлическом теле на кушетке. Я видела свои руки, ноги, я могла произносить звуки! Это необыкновенное чувство удивления и радости переполняло меня в тот момент. Я шевелила своими пальцами и не могла на них наглядеться. Это Я! И это моё! Ещё в глазах на изображении отображались какие-то кружки с цифрами 900 и 901 сбоку и значок аккумулятора в нижнем левом углу. Я обернулась в их сторону и кружки переместились в центр изображения.
Рядом с кушеткой стояло двое, в таких же металлических телах, как у меня. Серые штаны и водолазка, резиновые лица… Ничего особенного.
– Нам нужно идти. – сказала одна из них: Твой номер 102. Сегодня 150-ый день 1530 года новой эры. Пошли на твоё приветствие, потом я расскажу, что тебе будет необходимо знать… Да, кстати, я 900-ая.
Затем 900-ая подняв руку, помахала и, указав большим пальцем, согнув остальные пальцы в кулак, на соседку, продолжила:
– А рядом 901-ая. Ну а теперь пойдём за нами, старейшина тебя уже ждёт.
Теперь стало понятно, что эти кружки – опознание рядом находящихся людей. 900-ая и 901-ая пошли вперёд, я пошла за ними. Комната, в которой я очнулась, находилась на втором этаже. Когда мы спустились вниз, нам пришлось проходить по коридору. По обе стороны от прохода, располагалось много кушеток, на которых лежали тела мужчин. Они были с подключёнными венами через трубки к приборам. Первое, что промелькнуло в голове это «Так вам и надо! Не зря видно их приструнили в своё время…» А потом, моё внимание привлёк один молодой, красивый крепкий мужчина. Я остановилась около него, и мне даже стало его жалко. Разве может, такой красавчик, быть злобным существом? Я даже попыталась прикоснуться к его руке. Но 900-ая сказала мне:
– У нас много разных вещей, за которые тебя могут лишить жизни. Одна из них жалость к мужчинам… Никогда никому не давай даже намёка, что тебе их жалко. Если об этом узнает старейшина, тебя кремируют. Понятно?
– Да. – оторвала взгляд от парня я. Жить хорошо, даже если присутствуют какие-то запреты. Должны же в обществе быть свои правила, убеждала я себя. Мы вышли из здания. 900-ая и 901-ая вышли на ровную дорожку и шаг в шаг по стрелочкам зашагали. Я пристроилась за ними, и что меня сильно удивило, я шагала как они, точь в точь. Не торопилась, не отставала, не сбивала шаг. Сказались годы тренировок и обучений в кассете.
В центре поселения, перед площадью, находилось высокое конусное здание старейшины. Мы вошли в него. К нам навстречу вышло ещё одно металлическое тело, одетое в белый костюм. Видимо это и была старейшина. На экране она отображалась цифрой «12». Она развела руки в стороны и заговорила со мной.
– Приветствую тебя 102-ая. Как ты себя чувствуешь?
Этот голос был мне знаком. Именно он звучал всё время на обучении. Интересно, откуда она знает, как меня зовут? Наверное, у неё я тоже опознаюсь на изображении, как и она у меня…