Новая Европа Владимира Путина. Уроки Запада для России

Данная книга – наиболее подробное на сегодняшний день исследование современных европейских традиционалистов. Станислав Бышок, в свойственной ему манере, проводит тонкий и глубокий анализ существенно обновившегося политического «правого» фланга Европейского Союза, основываясь на многочисленных источниках, большинство из которых на русский язык ещё не переводилось.

Важной особенностью этого исследования является то, что автор, внимательно рассматривая как схожие черты, так и различия изучаемых им политических партий и движений, находит у них некое общее идеологическое «ядро», которое

Европейские традиционалисты увидели в политике Путина тот идеал, который для них самих остаётся пока ещё недостижимой мечтой. Будучи последовательными сторонниками идеи «Европы наций», отстаивая суверенитет своих государств, они вынуждены бороться не только с брюссельской бюрократией, но и с государственными машинами своих стран, оказавшихся в безраздельной власти неолиберальных элит. В их глазах президент России представляется счастливым воплощением всех необходимых качеств: сильной личности, руководствующейся «идеологией здравого смысла» и традиционными ценностями, руководящей мощной державой, способной при необходимости постоять за себя.

В качестве примера можно привести слова многократно цитируемого в этой книге американского политика-консерватора и публициста Патрика Бьюкенена: «Если бы мы использовали традиционные критерии для понимания лидеров, стремящихся обеспечить защиту границ и национальное процветание, то Путина можно было бы назвать выдающимся государственным деятелем нашего времени».

Крис Кэлдуэлл (Chris Caldwell) из еженедельника Weekly Standard в своем эссе, опубликованном в мартовском номере журнала Imprimis, издаваемом Университетом Хиллсдейл (Hillsdale College), в нескольких абзацах выражает общее отношение западных традиционалистов к Путину: «Когда Путин пришел к власти зимой 1999-2000 гг., его страна была беззащитной. Она была банкротом. Её разрывали на куски новые клептократические элиты, находившиеся в сговоре со старыми имперскими соперниками России – с американцами. Путин это изменил. В первое десятилетие нынешнего столетия он сделал то, что сделал Кемаль Ататюрк в Турции в 1920-е гг. Из разрушавшейся империи он создал национальное государство, а также обеспечил его устойчивость и определил его цели. Он дисциплинировал плутократов в стране. Он восстановил её военную мощь. Используя все более резкую риторику, он отказался от подчиненной роли России в управляемой Америкой мировой системе, которая была приготовлена ей иностранными политиками и лидерами бизнеса. Его избиратели считают, что он спас свою страну».

«Путин выступает против западной прогрессивной концепции относительно того, каким должно быть будущее человечества. Много лет назад он объединился с традиционалистами, националистами и популистами на Западе и выступил против того, что они сами стали ненавидеть в своей собственной декадентской цивилизации. То, что вызывало у них отвращение, вызывало отвращение и у Путина. Он российский патриот, патриот «во имя Бога и страны». Он отвергает Новый мировой порядок, установленный Соединенными Штатами после окончания Холодной войны. Россия прежде всего, считает Путин. Бросая вызов американцам, он обращается к тем миллионам европейцев, которые хотят восстановить свою национальную идентичность и отобрать утраченный ими суверенитет у наднационального Европейского Союза. Путин также выступает против прогрессивного морального релятивизма западных элит, представители которых обрубили свои христианские корни, обратившись к секуляризму и гедонизму».

«Путин лучше понял новый век, чем его соперники. В XX в. мир был разделен на коммунистический Восток и демократический Запад, тогда как XXI в. определяют другие сражения. Новые разделительные линии проходят между социальным консерватизмом и потакающим своим прихотям секуляризмом, между трайбализмом и транс-национализмом, между национальным государством и Новым мировым порядком. Что касается новых разделительных линий, то Путин находится на стороне бунтовщиков. Те люди, которые выступают за Европу наций де Голля, а не за концепцию Одной Европы, в направлении которой движется Евросоюз, считают Путина своим союзником. И возникает старый вопрос: кому принадлежит будущее? В новых сражениях нового века нельзя исключить, что Россия – как Америка в период Холодной войны – может оказаться на стороне победителей. Сепаратистские партии по всей Европе уже смотрят на Москву, а не через Атлантику. Путин стал символом национального суверенитета в борьбе с глобализмом» 1 .

Возьму на себя смелость сказать, что высказанные Крисом Кэлдуэлом мысли относительно Владимира Путина в той или иной степени отражают точку зрения практически всех «традиционалистов, националистов и популистов на Западе», что Станислав Бышок наглядно иллюстрирует многочисленными примерами в своей книге. При этом, сохраняя исследовательскую беспристрастность, он знакомит читателя и с позицией их яростных и непримиримых политических противников. Именно благодаря контрасту между различными, зачастую взамоисключающими традициями, автору данной книги удалось показать очень интересные особенности политической борьбы в современной Европе. Несомненно, что эта работа вызовет неподдельный интерес у политологов и вообще у всех, кто так или иначе интересуется европейскими «правыми» или теми, кто идёт им на смену.

Между тем вполне прогнозируемо и то, что книга станет поводом для негодования у тех, кого страшно раздражает сам факт возникновения «европейского путинизма» и всё более уверенный и предметный диалог между русскими традиционалистами и «традиционалистами, националистами и популистами на Западе». Немало таких найдётся не только в Европе, но и в России. В этой связи почему-то сразу вспоминается круглый стол, прошедший 13 марта сего года в МИА «Россия сегодня» и организованный членом Высшего Совета партии «Единая Россия» Вероникой Крашенинниковой, известной своими левыми взглядами. На своём мероприятии с громким названием «Фашизм XXI века: стратегия, тактика, маскировка» она назвала итальянскую партию «Лига Севера» наследниками итальянского фашизма, а подписание договора о сотрудничестве «Единой России» с «Лигой Севера» «либо высшей степенью некомпетентности, либо высшей степенью авантюризма» 2 .

Вообще со стороны российских «новых левых», встроенных так или иначе в российскую власть или средства массовой информации, всё громче раздаются требования к власти прекратить всяческие контакты с европейскими правыми, огульно обвиняемыми в «фашизме», «расизме» и прочих непристойностях. Всё громче начинает звучать забытая было тема о необходимости сотрудничать исключительно с левыми, как во времена почившего СССР. При этом сторонники «левого уклона» забывают уточнить, а на каких собственно основаниях может быть построен диалог с европейскими левыми у современного Российского Государства. Никто, разумеется, не против, но хотелось бы иметь чёткое представление, что из себя эти самые «левые» на сегодняшний день представляют.

Стало привычным, когда западные неолибералы, совместно с европейскими левыми, сравнивают «путинизм» европейских традиционалистов с фашизмом и объявляют его едва ли не главным препятствием на пути прогресса и развития современной цивилизации, затмевающим собой все «игилы» и «аль-каиды» вместе взятые. Но когда это делают наши соотечественники, да ещё занимающие серьёзные позиции во внутриполитической иерархии, то становится очевидным, что мы имеем дело с серьёзным пробелом в знаниях, касающихся современного европейского политического ландшафта. Или с попыткой использовать этот пробел в каких-то неизвестных целях.

И если позиция неолибералов вполне ясна и прозрачна и не требует, в данном случае, дополнительных разъяснений, то на позиции левых стоило бы остановиться подробнее.

О том, что современное левое движение уже не первое десятилетие переживает не только глубокий идейный кризис, но и кризис идентичности, говорится и пишется давно и много. В контексте противостояния левых и традиционалистов на первых всё же придётся взглянуть более внимательно. Для этого придется совершить небольшой экскурс в прошлое.