Новая философская энциклопедия. Том первый. А - Д.

Коллектив авторов

597

ДВИЖЕНИЕ В новой физике движение стало предметом механики, таких ее разделов, как кинематика и динамика. Освобождение от исходных посылок физики импетуса позволило Галилею установить универсальность законов движения, что разрушало аристотелевскую иерархию видов движения и делало движение не абсолютным, а относительным к произвольно выбранной системе координат. Принцип относительности Галилея означал, что законы физики инвариантны относительно систем отсчета, движущихся равномерно и прямолинейно (Галилей Г. Избр. произв., т. 1. М., 1964, с. 286). Р. Декарт, отождествив природу с протяженной субстанцией, иди материей, приписал ей такие характеристики, как величина, фигура, движение. Движение он отождествил с пространственным перемещением, подчеркнув, что «философы, предполагая некоторые иные движения, отличные от этого, затемнили его истинную природу» (Декарт Р. Избр. произв. М., 1950, с. 458, 199). Движение сугубо относительно, поскольку оно «есть не что иное, как действие, посредством которого данное тело переходит с одного места на другое... Оно есть перемещение одной части материи, или одного тела, из соседства тех тел, которые непосредственно его касались и которые мы рассматриваем как находящиеся в покое, в соседство других тел» (там же, с. 197). По сути дела Декарт формулирует закон самосохранения движения, который позднее стал называться законом инерции: «Тело, раз начав двигаться, продолжает это движение и никогда само собою не останавливается» (там же, с. 486), подводя под него онтотео- логическое основание — Бога. «Бог не подвержен изменению и постоянно действует одинаковым образом» (там же, с. 197). Принципиальное отличие новой физики от физики Аристотеля заключается, во-первых, в том, что движение перестало быть средством осуществления некоей цели, а было понято как цель сама по себе, во-вторых, наиболее совершенным и простым оказывается отныне не круговое, а прямолинейное движение (см. там же, с. 203), что имело, в-третьих, в качестве своего следствия утверждение беспредельности и бесконечности Вселенной, не имеющей единого центра. Формулируя законы движения — инерции, сохранения количества движения и соударяющихся тел, Декарт исходил из эквивалентности движения и покоя. Покой также становится относительным: «Движение и покой — лишь два различных модуса» движущегося тела (там же, с. 478). Декартовы законы удара не только оказались противоречащими опыту, как показал позднее Гюйгенс, но и основывались на онтологической трактовке покоя как антидвижения и на введении понятия количества покоя, которое в противовес количеству движения характеризует силу сопротивления покоящегося тела (Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985, с. 219). Важной характеристикой движения, по Декарту, было стремление (склонность) тела двигаться в определенном направлении (conatus), которое отличается от самого движения. Существуют разные трактовки

этого понятия Декарта, в том числе и как импульса силы, столь важного для его объяснения движения корпускул света. Относительность движения и покоя — принцип, который отстаивается не только Декартом, но и Гюйгенсом в противовес И. Ньютону, который проводил различие между абсолютным и относительным движениями и связывал истинное движение с движением в абсолютном пространстве, являющимся системой координат (Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М.—Л., 1936, с. 34, 39). Движение по инерции предполагает инерционную систему отсчета, которой для Ньютона было абсолютное пространство. Декарт и Гюйгенс отстаивали мысль о равноправности инерционных систем отсчета и рассматривали всякое движение как относительное. Введения Ньютоном понятия абсолютного пространства и соответственно истинного, абсолютного движения обусловлено не только теологическими предпосылками, поскольку для него пустое пространство — чувствилище Бога, не только его алхимическими исканиями, но и реальной, субстанциалистской трактовкой физической силы, прежде всего силы тяготения. Вокруг трактовки Ньютоном движения и его предпосылок развернулась острая дискуссия, в частности между ньютонианцем С. Кларком и Г. Лейбницем, между Гюйгенсом и Ньютоном. Лейбниц также отстаивает относительность движения и не допускает абсолютного пространства. Тела, или монады, состоят, согласно Лейбницу, из активной силы, называемой им энтелехией, и из пассивной силы, характеризующей непроницаемость и косность (инерцию). Философия имеет дело с активной силой, механика и физика — с явлениями, с производными от активной силы и со страдательностью материи (пассивной силой, или массой). Движение рассматривается в физике двумя способами — в кинематике на уровне явления и в динамике, где выясняются причины движения. Лейбниц выступает с критикой закона сохранения количества движения, сформулированного Декартом, и выдвигает понятие количества силы. И. Кант в «Метафизических началах естествознания» делает попытку резюмировать физические учения о движении, развитые в 17 в. Движение не является для него категорией, а лишь эмпирическим понятием естествознания. Исходя из того, что «движение вещи есть перемена ее внешних отношений к данному пространству» (Кант И. Соч., т. 6. М., 1964, с. 71), он признает только относительное пространство, отвергая допущение Ньютоном абсолютного пространства и абсолютного движения. Кант гораздо ближе к Лейбницу, чем к Ньютону, даже в интерпретации силы тяготения, наделяя материю активной силой притяжения и отталкивания и кладя в основание механических движущих сил динамические движущие силы. В соответствии с четырьмя группами категорий рассудка — количества, качества, отношения и модальности — он выделяет форономию, где движение предстает как чистая величина, динамику, где движение связывается с производящей силой, механику, где материя рассматривается в процессе ее движения, и феноменологию, где движение и покой интерпретируются в связи с познавательными способностями человека. Движение он определяет как изначальное свойство материи, которое, будучи представлено с помощью чувств, дано лишь как явление, в этом основная посылка его критицизма, для которого естествознание рассматривает природу лишь как явление. Если для философов и ученых 17 в. материя и движение — два начала, которые позволяют построить естественно-научное знание природы — от механики до космологии, то, начиная с Канта, утверждается линия, которая превращает движение в неотъемлемое свойство материи и полагает, что вполне достаточно одной материи с ее свойством для того, чтобы построить все здание физики и натурфилософии. В этом существо трактовки движения во французской просвети-

598

ДВИЖЕНИЕ тельской и материалистической мысли (Д. Дидро, Ж. Д'Аламбер, П. Гольбах). В немецкой натурфилософии 19 в. движение трактуется расширительно и отождествляется не с перемещением в пространстве и времени, а с изменениями и с процессами. Гегель, подчеркивая единство материи и движения, определяет движение как «исчезновение и новое самопорождение пространства и времени» (Гегель. Энциклопедия философских наук, 261, т. 2. М., 1975, с. 60). Для Гельмгольца движение — это совокупность изменений в эмпирическом мире, а все его силы —силы движения (Helmholtz Я. Vortrage und Reden, Bd. 1. В., 1884, S. 379). Для A. Шопенгауэра движение — проявление воли. Л. Бюхнер отождествил движение с силами материи. Ф. Энгельс в «Диалектике природы» утверждает связь материи и движения, подчеркнув противоречивость движения как единства устойчивости и изменчивости, его относительность и многообразие его форм — движение в неорганической и органической природе, в обществе. Высшие формы движения не сводимы к низшим, включая их в преобразованном виде в соответствии со структурой и законами функционирования и развития более сложной системы. Классификация форм движения предполагала изучение различных видов движений, изменений и процессов. В кон. 19 в. утверждается феноменалистская трактовка движения, согласно которой движение является чувственно воспринимаемым фактом, обусловленным последовательностью восприятия отдельных мест и состояний (Й. Ремке, В. Шуппе, программа описательной физики Г. Герца, У. Клиффорда). Согласно Г. Файхингеру, понятие движения — фикция, с помощью которой мы пытаемся привести в систему представления об объективных изменениях, сводящихся к изменениям чувственно данного (VaihingerH. Die Philosophie Als Ob. В., 1911, S. 107). Для Г. Когена понятие движения охватывает и объединяет все проблемы математического естествознания, которое можно назвать наукой о движении. В отличие от Канта он трактует движение как категорию, в корреляции с которой можно понять устойчивость субстанции (Cohen Я. Logik der reinen Erkenntnis. В., 1902, S. 192, 200). В соответствии с вводимым им принципом генетического конструирования (Ursprung) он полагает, что движение должно стать созиданием (Erzeugung) реальностей и что движение включает в себя такие изменения, как превращения и самопревращения субстанции (Ibid., S. 203, 211). Развитие специальной и общей теории относительности А. Эйнштейном привело к утверждению относительности движения, идей инвариантности физических законов во всех системах отсчета и эквивалентности материи и энергии. Материя стала мыслиться как активный процесс, а не как инертное, косное вещество. В физике 20 в. утвердилась идея связи пространства-времени с материей и движением, а вместе с квантовой механикой — идея квантования энергии. Новые открытия и теории в физике требовали философского осмысления. В концепции «эмерджентной эволюции» (С. Александер, К. Л. Морган) проводилась мысль о различных уровнях существования, которые определяются характером движения, отождествляемого с изменением, и степенью идеальности движущих сил. А. Н. Уайтхед, определяя природу как то, что наблюдаемо, рассматривает ее как совокупность процессов, событий становления, а не как материю в пространстве-времени, и предлагает иное философское истолкование принципа относительности Эйнштейна, исходя из однородности пространства и не допуская в качестве исходного понятие материи. В философских интерпретациях понятия движения в наши дни можно выявить две линии, одна из которых, отождествляя движение с перемещением в пространстве-времени, продолжает сохранять трактовку движения как неотъемлемого свойства материи, а другая — все более отдаляется от отождествления его с перемещением в пространстве и времени и с неотъемлемым свойством материи, сосредотачиваясь на многообразии форм движений и возвращаясь к трактовке движения как превращения потенции в акт, как проявления динамически-живых сил и энергии природных процессов. Лит.: Свидерский В. И. Противоречивость движения и ее проявления. Л., 1959; Франк Ф. Философия науки. М., 1960; Гейзенберг В. Физика и философия. М., 1963; Овчинников Н. Ф. Принципы сохранения. М., 1966; Структура и формы материи. М.. 1 %1\БунгеМ. Философия физики. М., 1975; Уайтхед Л. Н. Избр. работы по философии. М., 1990. Л. /7. Огурцов

ДВИЖЕНИЕ ВАРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ

ФИЛОСОФИИвыражалось термином «харака». Оно понималось в широком смысле — как изменение, а не только как физическое движение, состоящее в перемене места и именуемое также «накла» или «интикал» (перемещение). Что касается понимания физического движения, то в соответствии с двумя основными концепциями времени и пространства можно выделить атомистическую и континуалистскую теории движения. Противоположностью движения является «покой» (сукун) или «отсутствие движения» Садам ал-харака); эти два понятия могут различаться, поэтому покой не обязательно дихотомичен движению. В каламе было высказано мнение о том, что движение и покой являются единственными действительными категориями акциденций, тогда как все прочие сводятся к ним. Поскольку мутакаллимы понимали под акциденциями и субстанциальные формы (жизнь, знание и т. д.), к движению и покою сводилось, т. о., все многообразие мира. Другие наряду с движением и покоем признавали и иные категории акциденций. Физическое движение определялось как акциденция, «возникающая» (хадис) в теле во второй атомарный момент времени в том случае, если оно занимает в нем место, отличное от места, занимаемого в первый момент времени; если два места совпадают, в теле возникает покой. Т. о., тело, рассматриваемое в один момент времени, не может быть охарактеризовано ни как движущееся, ни как покоящееся. Исходя из этого мутакаллимы объясняли, почему Земля покоится: она опирается на тело, которое уничтожается и сотворяется заново в каждый момент времени, а значит, не движется и не покоится и может служить основанием, само ни на что не опираясь. Основанием движения, возникающего в теле, некоторые мутазилиты считали соответствующий «смысл» (ма'нан) или бесконечную регрессию «смыслов»; другие мутазилиты, а также ашариты отказывались от такого обоснования. Для объяснения неравномерности движения двух камней, тяжелого и легкого, одновременно отпущенных со склона и свободно катящихся, мутазилиты ввели понятие невидимого «скачка» (тафра), периодически совершаемого более быстрым камнем. Аналогичными «скры-

599

«ДВОЙНОЙ ЗАЖИМ» тыми движениями» (харакат хафиййа) объяснялся неожиданный разрыв веревки под грузом без дополнительных внешних усилий. Многие мугакаллимы признавали, что человек производит сам в себе движение, тогда как движение неживых тел объяснялось как сотворенное Богом и метафорически сопрягаемое с такими телами как с действователями. Вместе с арабоязычным перипатетизмом в средневековую арабо-мусульманскую философию приходит общепринятая в дальнейшем аристотелевская классификация движения как количественного, качественного и движения относительно места. Движение от количества (камм) к количеству называется «ростом» (нумувв) или «разрежением» (тахалхул), если оно совершается в направлении увеличения, и «увяданием» (идмихлал) и «сгущением» (такасуф), если наоборот. Движение от качества (кайф) к качеству называется «превращением» (истихала), а от места к месту — «перемещением» (накла). Ас-Сухраварди определяет движение как такую фигуру (шакл), которую невозможно представить «фиксированной» (сабит). Поскольку тело само по себе не движется, причина движения может быть либо внешняя, и тогда движение называется «принудительным» (касриййа), либо внутренняя, а именно природа (таби'а), вызывающая однообразное движение, или душа, вызывающая единообразное движение согласно воле или многообразное согласно воле или без нее. Наиболее совершенным считается однообразное движение, напр., принудительное движение высших небесных сфер или, в исма- илизме, влекомое волей, направленной на снискание причин счастья в практическом и теоретическом поклонениях (см. Поклонение). Поскольку движение совершается вдоль пространственных измерений, которые континуальны, то и само движение понимается как континуальное. Движение всегда совершается «в направлении» (джиха) чего-то, иначе оно непредставимо. Благодаря «стремлению» к своему естественному месту, являющемуся для него «направлением», природное тело приходит в движение, когда находится не в своем месте. Против этого положения перипатетиков выступил ас-Сухраварди, считавший движение возможным и без стремления. В суфизме сохраняется типология движения, введенная перипатетиками, хотя признание атомистической теории времени предполагает понимание физического движения скорее в духе мутакаллимов. В соответствии с общей логикой своей концепции Ибн 'Араба переносит акцент в рассмотрении движения на отношение между вечностной и временной сторонами бытия и рассматривает «возникновение» (худус) как движение из несуществования к существованию, называя его «движением любви» и считая фундаментальным типом движения. Он признает собственное движение за человеком, животными и растениями, отрицая его за неживыми телами. А. В. Смирнов «ДВОЙНОЙ ЗАЖИМ» (англ. double bind) — понятие, введенное в социальную антропологию и психиатрию группой исследователей во главе с американским антропологом Грегори Бейтсоном. На основе многолетнего наблюдения над семьями шизофреников Бейтсон и его коллеги пришли к выводу о том, что семья может играть определяющую роль в возникновении и развитии этого заболевания: юный шизофреник — жертва семейного конфликта. Бейтсон исходил из того, что внутрисемейная, как и любая другая «осмысленная», коммуникация опирается на определенные логические типы (Б. Рассел), которые позволяют различать высказывания. Однако, когда индивид попадает в ситуацию двойного зажима, он полностью теряет способность к различению логических типов. Основные характеристики этой ситуации, сформулированные Бейтсоном: 1) индивид включен в очень тесные отношения с другим человеком, так что для него жизненно важно точно определять передаваемые ему этим человеком сообщения, чтобы реагировать правильно; 2) вместе с тем этот значимый для него человек передает ему одновременно

два разноуровневых сообщения, одно из которых отрицает другое (напр., мать говорит ребенку: «Делай так, и все будет хорошо, но если ты так сделаешь, то я тебя перестану любить»); 3) и при этом индивид не имеет возможности высказываться по поводу получаемых сообщений, чтобы уточнить, на какое из них реагировать, т.е. не может делать метакоммуникативные утверждения. Речевое пространство семьи переполнено противоречащими друг другу высказываниями, и коммуникация осуществляется иногда вопреки им, т.е. не их логическая форма управляет смыслом высказывания, а дополнительное пара- лингвистическое измерение, сопровождающее диалогическую речь, то, что называют избыточностью языка. В «благополучной» семье всегда существует метакоммуникативная рамка, которой должен научиться пользоваться ребенок, чтобы понимать родительские предписания и запреты. Если его развитие идет успешно, то он преодолевает противоречивость коммуникативного поля, реагируя не столько на отдельное высказывание, сколько на избыточный смысл, который в него вкладывает говорящий (мать или отец). Без этого метакоммуникативного измерения невозможно личностное становление ребенка. Будущий шизофреник, по убеждению Бейтсона, — жертва собственных родителей, создаваемых ими речевых «ловушек»; пытаясь выпутаться из них, он прибегает к крайним, архаическим мерам самозащиты («бегство в болезнь»). Бегство в заболевание разыгрывается как тотальная симуляция, или полная психическая мимикрия: избегая коммуникации, шизофреник симулирует ее невозможность; очередное (родительское) предписание интерпретируется в качестве высказывания, полностью свободного от какого-либо контекста; все метафорическое толкуется буквально, все буквальное — метафорически, на другие высказывания налагается молчание, на третьи — смех. При отсугствии метакоммуникативной рамки разрыв коммуникации становится неизбежным. Лит.: Бейтсон Г., Джексон Д. Д., Хейли Д., Уикленд Д. X. К теории шизофрении. — «Московский психотерапевтический журнал», 1993, № 1-2; Bateson G, Steps to an Ecology of Mind. N. Y, 1972. В. А. Подорога «ДВОЙСТВЕННОЙ ИСТИНЫ» ТЕОРИЯ (теория «двух истин») — учение о философии и теологии как о двух аспектах единой истины или же о двух самостоятельных истинах. Возникла в западноевропейской философии 12—13 вв. и ассоциируется гл. о. с латинским аверроизмом, представители которого, отстаивая автономность философии, допускали возможность противоречия между научно-философскими выводами и богословскими догмами. Позиция самого Аверроэса (Ибн Рушда) скорее монистична: философская истина, оперирующая категориями и поня-

600

ДЕБОРИН тиями, фактически стоит выше религиозной истины, выраженной в образах и метафорах, так что в случае противоречия между тезисами разума и богооткровенными текстами последние должны подвергаться аллегорическому толкованию и приводиться в соответствие с первыми. В свою очередь эпистемологический дуализм латинских аверроистов послужил основой для институционального размежевания государства и церкви, власти светской и духовной, (Марсилий Падуанский, Данте). Другая разновидность «двойственной истины» развивалась в рамках Шартрской школы, представители которой разводили философию (науку) и теологию (религию) как по предмету, так и по методу, что исключало какое-либо противоречие между ними. Своего рода срединный вариант этой теории разрабатывал Фома Аквинский. Согласно его концепции, ставшей классической в католическом вероучении, философия и религия абсолютно различны по методу, но лишь частично — по предмету Когда же религиозное учение не согласуется с философским выводом, первое следует признать сверхразумным; либо надлежит искать ошибку в обосновании второго. Критикуя томизм, У. Окнам и другие номиналисты 14 в. воспроизводят радикальную установку на полное размежевание философии и науки, с одной стороны, религии и теологии — с другой, утверждая чисто иррациональный характер богословия, чьи догматы должны опираться исключительно на тексты Священного Писания. Н. В. Ефремова «ДВОЯКИЕ РЕЧИ» (Дюсо\ Xoyoi) — сочинение неизвестного греческого софиста (ок. 400 до н. э.). Автор сопоставляет противоположные суждения о хорошем и дурном, о прекрасном и постыдном, справедливом и несправедливом и т. п., занимая всегда релятивистскую позицию: одно и то же может быть и хорошим, и плохим в разных обстоятельствах. Его аргументация часто парадоксальна, напр., его утверждение, что болезнь есть зло для больных, но благо для врачей, и часто он прибегает к прямым софизмам. Низкий уровень культуры аргументации заставляет думать, что «Двоякие речи» представляют собой школьные упражнения. Бесспорно влияние Протагора, вероятно также и пифагорейцев, в пользу чего говорит и дорийская окраска диалекта «Двояких речей», характерная для пифагорейских сочинений. Текст: DKII, 405—416; Robinson Т. Л/. Contrasting arguments. An edition of the Dissoi logoi. Salem, 1984; Маковельскый А. О. Софисты, вып. 2. Баку, 1941. Лит.: Guthrie W. К. С. A history of Greek philosophy, vol. III. Cambr, 1969, p. 316—319; Levi A. On Twofold Statements. — «American Journal of Philology» 61, 1940, p. 292-306; Kranz W. Die sogenannten Dissoi Logoi. — Sophistik, hrsg. v. С J. Classen. Darmstadt, 1976, S. 629—640. А. И. Зайцев

ДЕБОЛЬСКИЙНиколай Григорьевич [16 (28) ноября 1842, Петербург —26 февраля 1918, там же] — русский философ и педагог. Родился в семье священника и богослова Г. С. Дебольского. Учился в Горном институте и Петербургском университете, окончив последний со степенью кандидата естественных наук. Читал лекции по педагогике на Высших педагогических курсах, в Петербургской духовной академии (1882—87) вел курсы метафизики, логики и психологии. Один из основателей Петербургского философского общества (1897). Переводчик на русский язык «Науки логики» Гегеля (ч. 1—2, 1916). Кроме того, ему принадлежат перевод «Руководства к воспитанию и учению» Ф. Бенеке, серия статей для «Педагогического сборника военно-учебных заведений» («Обзор русских переводных философских сочинений, имеющих связь с вопросами педагогики», «Психология Герберта Спенсера», «Очерк истории новой английской философии», «Немецкая философия за последние 50 лет», «Философские основы нравственного воспитания», «Вопрос о происхождении человека»), статьи для периодического издания «Семья и школа». Наиболее полно собственное философское миросозерцание выразил в трактате «Философия феноменального формализма» (в. 1—2, 1892—95), где делается вывод о принципиальном различии между божественным абсолютным духом, углубленным в содержание бытия, познающим объекты в себе, и ограниченным умом человека, получающим доступ только лишь к формальной стороне абсолютного духа, посредством чего и обретающим способность к пониманию явлений. Несмотря на репутацию русского гегельянца (статья «Логика Гегеля в ее историческом основании» в «Журнал министерства народного просвещения», 1912, № 8; книга «О диалектическом методе», 1872), в содержательном плане философское учение Дебольского тяготело более к Канту. Философия бывает либо эмпирической, либо метаэмпи- рической. В последнем случае возможен или метафизический реализм (первую причину характеризуют признаками, взятыми из содержания нашего познания), или формализм (когда руководствуются одними логическими формами). Последний выражается в различных формах: критический формализм Канта, субъективный формализм Фихте, абсолютный формализм Гегеля. Завершением философского творчества Дебольского была статья «Безусловный скептицизм как средство оздоровления философии» («Журнал министерства народного просвещения», 1914, № 1—4). Безусловный скептицизм, сомневающийся даже в собственном сомнении, является, по Дебольскому, освобождением мысли от всяческого догматизма, который стоит на пути новой философии. Источник такого скептицизма коренится в том, что познание как акт сознания может иметь своим предметом только отдельные состояния последнего. В своих эстетических взглядах близок к Гегелю. Прекрасное понимает как сверхчувственную реальность, выраженную в чувственном образе. Соч.: Введение в учение о познании. СПб., 1870; Философия будущего. Соображение о ее начале, предмете, методе и системе. СПб., 1882; Лекции по метафизике. СПб., 1884; О высшем благе, или О верховной цели нравственной деятельности. СПб., 1886; Понятие красоты. — «Журнал министерства народного просвещения», 1898, № 8; Об этическом идеале. — «Вопросы философии и психологии», 1900, ноябрь-декабрь. Лит.: Асмус В. Ф. Консервативное гегельянство второй половины 19 в. — В кн.: Гегель и философия в России. М., 1974; Зенъковский В. В. История русской философии. Л., 1991, т. 2, ч. 1; Лососий Н. О. Ястория русской философии. М., 1991; Абрамов А. И. Кант в русской духовно-академической философии. — В кн.: Кант и философия в России. М., 1994. А. И. Абрамов

ДЕБОРИН(наст. фам. Иоффе) Абрам Моисеевич [4 (16) июня 1881, м. Упино, Литва — 8 марта 1963, Москва] — российский философ. Окончив философский факультет Бернского университета (1908), участвует в революционном

601

ДЕВ АТМА движении. С 1903 социал-демократ, в 1907—17 меньшевик. После Октябрьской революции — философствующий идеолог большевизма, преподаст в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова и Институте красной профессуры. Работает в Институте К. Маркса и Ф. Энгельса; в 1924—31 директор Института философии. В 1926—30 ответственный редактор журнала «Под знаменем марксизма». С 1929 —академик, в 1935—45 — член президиума Академии наук СССР. Под редакцией Дебо- рина вышли в свет научные издания классиков материалистической философии, собрание сочинений Гегеля в 15 т. Согласно Деборину, диалектика как наука о всеобщих связях и соотношениях реального мира применима не только в социально-исторической практика, но и в любой области конкретно-научного знания. Как всеобщая методология научного исследования материалистическая диалектика интерпретируется Дебориным в качестве идеологии, обязательной для ученых, в т. ч. естествоиспытателей. В 1920-е гг. был официальным философом власти, в 1930-е гг. подвергся критика как «меньшевиствуюший идеалист». В 1950-е гг. занимался в основном историей социально-политической мысли. Соч.: Диалектический материализм. СПб., 1909; Людвиг Фейербах. Личность и мировоззрение. М., 1923; Гегель и диалектический материализм. — В кн.: Гегель. Соч., т. 1. М.—Л., 1929; Диалектика и естествознание. М.—Л., 1930; Философия и марксизм. М— Л., 1930; Введение в философию диалектического материализма. М.—Л., 1931; Социально-политические учения нового и новейшего времени, т. 1—3. М., 1958—67; Философия и политика. М., 1961. Лит.: Яхот И. Подавление философии в СССР: 20—30 гг. — «ВФ», 1991, №9. Я. М. Северыкова

ДЕВ АТМА(наст, имя Шив Нараян Агнихотри) (20 декабря 1850, Акбарпур — 3 апреля 1929, Лахор) — индийский философ, общественный деятель, создатель системы философского натурализма — «дев дхармы», т.е. «божественного учения». Понимал природу как единственную объективную реальность, функционирующую на основе собственных закономерностей и вне зависимости от вмешательства сверхъестественных сил. В человеке видел интегральную часть природы, наивысший продукт эволюции. Не разделял традиционные представления о спи- ритуальности человека, но фактически всю его сущность свел к душе, понимая под ней форму существования особой «жизненной силы», направляющей всю психическую, познавательную, нравственную и поведенческую деятельность человека. Соч.: The Dev Shastra, pt. 1-2. New Delhi, 1976. Лит.: Литман А. Д. Традиции философского натурализма в Индии и мировоззрение Дев Атмы. М., 1982. О. В. Мезенцева

ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ(от позднелат. deviacio — отклонение) — термин принят в социальных науках для обозначения действий индивида, отклоняющихся от общепринятых социальных норм. В широком смысле девиантное (или отклоняющее) поведение подразумевает любые поступки и действия индивида, которые не соответствуют как писанным, так и неписанным нормам данного общества. Отклонение поведения от принятых в обществе норм и законов может быть двух видов: делин- квентное действие, наказуемое в административном порядке, и преступное действие, наказуемое в уголовном порядке. Социологическое рассмотрение проблем девиантного поведения впервые предложил Э. Дюркгейм. Позже исследование этого типа поведения разворачивалось в трех основных направлениях: в теоретико-методологическом — М. Вебер, И Сорокин, Т. Пирсоне; в междисциплинарном — прежде всего М. Хальбвакс, У. Томас, Ф. Знанецкий, а также представители теории конфликта (Л. Козер, Р. Дарен- дорф), психоанализа и социальной этологии; и, наконец, оно выразилось в создании специальной социологической теория, зародившейся в недрах структурного функционализма (Парсонс, Р. Мертон). Вслед за Мертоном в социологии принято выделять пять типов социального поведения: подчинение, конформизм (принятие целей и средств); инновация, реформизм (принятие целей, устранение средств); ритуализм (неприятие целей, принятие средств); ретритизм, уход (неприятие ни целей, ни средств); мятеж (отказ от целей и средств с заменой их новыми). В строгом смысле девиантными считаются второй, четвертый и пятый типы поведения. Признание поступка девиантным имеет относительный характер, что связано с релятивностью самих норм. Одно и то же поведение может считаться отклоняющимся с т. зр. одной группы, и нормальным — с точки зрения другой. Непосещение церковной службы оценивается как девиантное поведение с позиций верующего человека, с позиций же атеиста оно воспринимается как естественное, нормальное. Границы терпимости общества к девиантному поведению различны в разных культурах или в разных ситуациях в одной и той же культуре. См. также ст. Аномия. А. И. Кравченко

ДЕДУКТИВНАЯ ЛОГИКА— раздел логики, в котором изучаются способы рассуждения, гарантирующие истинность заключения при истинности посылок. Дедуктивная логика иногда отождествляется с формальной логикой. Вне пределов дедуктивной логики находятся т. н. правдоподобные рассуждения и индуктивные методы. В ней исследуются способы рассуждений со стандартными, типовыми высказываниями; эти способы оформляются в виде логических систем, или исчислений. Исторически первой системой дедуктивной логики была силлогистика Аристотеля. В свою очередь стоики первыми предприняли попытки построения дедуктивной логики в виде логики высказывании. Г. Фреге и Ч. Пирс расширили область этой логики — в качестве типовых высказываний стали рассматриваться высказывания об отношениях и были введены кванторы. Наиболее важной системой дедуктивной логики является классическая логика предикатов первого порядка. В рамках этой системы отношение логического следования может быть полностью формализовано, и способы рассуждений могут быть описаны чисто синтаксически (см. Логика предикатов). Были построены также второпорядковая логика предикатов и системы более высоких порядков. Однако, согласно теореме Геделя, отношение логического следования вторпорядковой логики предикатов в принципе неформализуемо. В настоящее время интенсивно изучаются системы дедуктивной логики, лежащие между первопо- рядковой и второпорядковой логиками, системы с обобщенными кванторами, с эпсилон-символом и др., а также