Новая хронология катастрофы 1941

Солонин Марк Семенович

При этих исходных условиях (т. е. практически «играя в поддавки», ибо с какой это стати советские летчики, защищая родное небо, летают в три раза реже, чем коршуны Геринга?) мы получаем следующий результат: к концу седьмого дня боев немецкие истребители полностью истреблены; советская же группировка потеряла 79 самолетов, т. е. менее 9 % от первоначальной численности. Тот, кто не поленится поработать пять минут с калькулятором, увидит, в чем секрет такого стремительного «разгрома Люфтваффе»: даже теряя от 20 до 3 самолетов в день, огромная группировка советских истребителей почти не уменьшается и с неизменным постоянством сбивает по 15–14 самолетов противника в день. За неделю противник заканчивается…

В реальности самолеты (правда, советские, а не немецкие) закончились (почти закончились) за 20 дней. 11 июля 1941 г. за подписью Кирпоноса (командующий Ю-3. фронтом), Пуркаева (начальник штаба) и Хрущева (ЧВС

фронта) была составлена докладная записка «Потребность на пополнение самолетов ВВС Юго-Западного фронта». К этому моменту от всей огромной авиационной группировки осталось 170 истребителей и 41 бомбардировщик (а также 33 штурмовика и 7 разведчиков) ²³ . [260] Единственным «светлым пятном» в этой мрачной картине полного разгрома можно было считать относительно низкие потери летных экипажей. В пояснительной записке к «Потребности» Пуркаев пишет, что, не считая воюющих экипажей, «664 экипажа отправлены в Москву для переподготовки и получения новой матчасти и еще 369 экипажей, не имеющих матчасть, находятся в частях фронта». [261]

260

ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 3, л. 311.

261

ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 3, л. 314.

В следующих параграфах мы попытаемся реконструировать события этой «странной войны», в ходе которой было потеряно 4/5 боевых самолетов и сохранено 3/4 летных экипажей.

Больше, чем «попытаться», у нас не получится. И вот почему:

«Присылаемые сведения о боевом составе не правдивые. Командующий ВВС КА предупреждает по небрежности исполнения. Посмотрите присланные вами боевой состав по состоянию на 10.7 и по состоянию на 12.7. Разница невероятная. В чем дело. Непонятно. Мы не можем делать выводы и планировать. Начальник штаба ВВС КА приказал к утру 15.7 предоставить точные сведения о боевом составе…» [262]

262

МО, ф. 229, оп. 181, д. 33, л. 82.

Кто кому это пишет — понять невозможно: нет ни даты, ни номера, только выцветшая и местами осыпающаяся телеграфная лента. Через три страницы в Деле еще одна телеграмма:

«От вас требуется очень немного: при отправке сведений о боевом составе сегодня необходимо просматривать предыдущие. Если есть разница в ту или другую сторону — в двухтрех словах объяснить, за счет чего получилась эта разница. О значении точности сведений я вам не хочу докладывать. Значение этого вопроса вы прекрасно понимаете, что мы ежедневно докладываем их Хозяину. Нужно прекратить эту карусель. Неужели не в состоянии справиться?» [263]

263

ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 33, л. 85.

Стоит также отметить, что на результативность действий ВВС Юго-Западцого фронта (да и на сохранность и достоверность оперативных документов) повлияла частая смена командующего. В течение 10 дней авиацией фронта последовательно руководили три человека — случай уникальный даже для советских Вооруженных Сил, где летом 41-го кадровая чехарда стала прискорбной нормой.

Накануне войны авиацией Киевского ОВО командовал Е.С. Птухин (1902 г.р., член ВКП(б) с 1918 г., генерал-лейтенант авиации, участник войны в Испании, командующий ВВС Северо-Западного фронта во время финской войны, Герой Советского Союза, награжден двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды). 24 июня 1941 г. «по решению Военного совета Юго-Западного фронта» в командование вступил полковник Слюсарев. [264]

264

ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 3, л. 30.

До этого назначения С.В. Слюсарев (1906 г.р., участник войны в Китае, заместитель командующего ВВС 8-й армии во время финской войны, Герой Советского Союза, после войны — генерал-лейтенант, командующий армией ПВО) исполнял обязанности заместителя Птухина по боевой подготовке; возможно, именно этим объясняется то, что полковника поставили командовать авиацией фронта, в котором командиры многих авиадивизий были генералами. Командовал генералами полковник Слюсарев недолго, и уже 1 июля его сменил прибывший из Москвы генерал-лейтенант Ф.А. Астахов (ранее заместитель начальника ГУ ВВС КА).

Логичная на первый взгляд версия о том, что разгром авиации фронта был причиной, а отставка, последующий арест и расстрел Птухина — следствием, противоречит известным (увы, очень немногочисленным) фактам. Есть веские основания предположить, что кровавый маховик «дела авиаторов» захватил командующего ВВС Киевского ОВО еще до 22 июня. Так, маршал авиации А.А. Новиков (на момент начала войны — командующий ВВС Ленинградского ВО, затем — командующий ВВС КА) в своих мемуарах пишет:

«…20 июня меня неожиданно по приказу наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко вызвали в Москву. В субботу я вернулся в Ленинград и тотчас позвонил в наркомат. Генерал Злобин, состоявший при наркоме для особых поручений, сообщил, что меня переводят в г. Киев. Естественно, я сразу подумал о генерале Е. С. Птухине и осведомился, куда переводят его. Вопрос мой остался без ответа. Злобин как-то замялся и после недолгой паузы ответил, что вопрос о Птухине еще не решен…» [265]

265

Новиков Л. В небе Ленинграда. — М.: «Наука», 1970 г.

В известной справке Л. Берия по «делу авиаторов» о Птухине сказано: «с 1935 года являлся участником антисоветского военного заговора, куда был завербован Уборевичем» (на момент ареста Птухина уже четыре года как покойный). [266] В воспоминаниях дочери Слюсарева встречается совсем уже странная фраза: «Перед самой войной, когда он в должности зам. командующего служил в Киевском округе, подъехали из НКВД. Командующего арестовали. Спрашивают ласково: «А где Слюсарев?» — «На охоте». Подождали денъ-другой и съехали. Как отец потом признавался маме, он от страха потом еще трое суток заикался. Но тут уж пусть бросит в него камень, кто сам — храбрый…» [267] Начальник штаба ВВС Киевского ОВО генерал-майор авиации Н.А. Ласкин был отозван в Москву и затем арестован 12 июля 1941 г., при этом до 26 июня оперативные документы подписывает то он, то «врио» начальника штаба полковник Тайгреберт, а с 11 июля в должность начштаба

266

ован со ссылкой на АП РФ, оп. 24, д. 378, л. 196.

267

Слюсарева Н. «Мой отец — генерал». Журнал «День и ночь». № 1 /2010 http://magazines.russ.rU/din/2010/l/sll6.html

ВВС фронта вступает генерал-майор Шкурин. [268] Едва ли надо доказывать, что все это отнюдь не способствовало слаженной работе командования и штаба ВВС Юго-Западного фронта в первые, самые трудные, дни войны.

3.2. «22 июня, ровно в 4 часа, нас разбудили…»

Да, народные слова этой грустной песни были несколько другими: «22 июня; ровно в 4 часа, Киев бомбили и нам объявили, что началася война». Но бомбить Киев в 4 часа утра у немцев не было никакой возможности — от столицы Украины до ближайшей точки западной границы более 430 км. Для «Хейнкеля» Не-111 это полтора часа полета на крейсерской скорости, а перелет границы раньше начала артобстрела и наступления наземных войск был бы недопустим по соображениям обеспечения внезапности вторжения. Фактически немецкие бомбардировщики появились над Киевом в 7.15, т. е. через три часа после фактического начала боевых действий на границе.

268

ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 3, л. 276.

А что же произошло «ровно в 4 часа»? На этот вопрос отвечает Оперативная сводка штаба 36-й ИАД (именно эта дивизия должна была обеспечивать ПВО Киева) от 23.00 22 июня 1941 г.:

«В 4.00 22.6.41 г. части 36 ИАД ПВО заняли боевое положение по тревоге с дислокацией на постоянных аэродромах.

В 07.15 произведен налет 19 самолетов противника Хе-111 направление Бровары, аэропорт Киев. С высоты Н=2000 сброшено 90 бомб осколочных и фугасных калибра 50—100 кг. 4-я эскадрилья 43 ИАП преследовала противника в районе истребления, но догнать не смогла. Противник ушел курсом 245.