Новая Инквизиция VI
Шрифт:
Спустя пару километров осторожной езды, я заметил, как несколькими кварталами севернее в небо поднимается столб черного дыма. Но не обычного… это совершенно точно был некроэфир. Так что я уверенно свернул туда, собираясь выяснить природу сего явления.
Остановившись чуть поодаль, я подкрался с куклами к углу здания. И моему взору открылась одновременно странная и мерзкая картина. Господи, сколько же здесь мертвецов? Сотни? Нет, куда там. Тысячи! Целая орда стояла неподвижно и невозмутимо. Смотрели, как какой-то плешивый ублюдок с перепачканными кровью руками бродит меж разложенными на земле людьми. Периодически он склоняется к ним,
Умертвия входили в центр выложенной телами фигуры небольшими группами. Немного стояли, а потом целеустремленно отправлялись по своим черным делам. Это что же получается? Зарядная станция для поднятых трупов?! Мать твою, кто ж такое вообще придумал?! Хотя чего я голову ломаю? Сейчас сам и спрошу у этого хлыща с ножичком.
Сняв шлем костюма, я с удивлением обнаружил, что воздух прямо-таки дрожит от волн чужой боли. И источник его… ох, боже! Клянусь, что дарую тем распростертым на земле бедолагам покой так быстро, как только смогу! Не знаю, что там с ними делали, но смерть их сейчас настигает очень мучительная и гадостная…
Тяжелые ножи охотно прыгнули в ладони, словно обрели собственный дух и тоже рвались пресечь творящееся зверство. Несколько раз глубоко вздохнув, готовясь к тому, что мои жилы снова порвет и расщепит на нити, я обратился к нему. Возьми меня за руку, господь. Я хочу ощутить твое прикосновение…
А потом я нырнул в «Сотку».
Вокруг было столько страданий и людского ужаса, что они сделали меня быстрее выпущенной пули. По крайней мере, мне так представлялось. Пока я рвался к заляпанному кровью подонку, тот даже не успел поднять на меня глаз. Моя скорость оказалась так велика, что не выдерживали застежки «Крисалиса». Некоторые, особенно те, что крепили бронеэлементы голени и бедер, от дрожи и вибрации раскрывались, а то и вовсе отваливались. Даже ножи приходилось держать строго вдоль. Потому что если я разворачивал клинки плашмя, то встречный поток ветра стремился вырвать их из рук.
И вот я добрался до инфестата. Короткий удар без замаха вспорол ему живот. Взболтанные до состояния фарша внутренности брызгами полетели во все стороны, орошая округу. А второй мой тесак легко отсек ему руку с окровавленным инструментом. Попутно я обезглавил нескольких умертвий, до которых дотянулся. А потом ринулся в самую гущу нежити.
От бесконечной рубки ножи затупились уже через пару минут субъективного времени. Еще чуть позже они превратились в гнутые металлические полосы, которыми даже не получалось толком рубить. Испорченные «лагерники» я выбросил без сожаления и схватил с пояса другие.
В реальном мире, наверное, успела уже минуть четверть часа. А я все безжалостно кромсал мертвую плоть, не чувствуя усталости. Некоторых я сшибал некроэфирными волнами, выдавливая из них чужую энергию и заложенные паттерны поведения. И они становились на мою сторону. Более тупых и бестолковых помощников, конечно, трудно было сыскать. Но в той кровавой свалке, которую я устроил, годились и такие.
И вот настал момент, когда враги закончились. Скольких я порубил? Не имею ни малейшего понятия. Мне казалось, что в пролитой сегодня крови можно утопить многоэтажку. Вокруг меня, на сколько хватало глаз, простирался отвратительный ковер из покрошенных умертвий и их шевелящихся конечностей.
Я выпрыгнул из «Сотки» и ошалело помотал головой. От усталости даже зрение стало черно-белым, выделяя в окружающем безумии лишь один единственный цвет — цвет крови. Руки опали бессильными плетьми, а ноги подогнулись. Но я все же устоял. Раскинув щупальца дара максимально далеко, я втянул в себя остатки некроэфира из трепыхающегося мясного винегрета. Почти сразу же мне немного полегчало.
Тьма с утроенной мощью забурлила в теле, исцеляя полученные повреждения. И я как-то поразительно быстро вернулся в норму. Интересно, каков мой предел? Раньше, еще до так называемого перерождения, я не мог находиться в состоянии тактической относительности и пяти минут. И мой результат считался в ГУБИ одним из самых лучших. А теперь я играючи побил его… двадцатикратно. Более того, мне еще казалось, что в случае надобности я смогу повторить это снова. Хоть сейчас.
Кое-как стряхнув с себя налипшие внутренности, но не став при этом выглядеть лучше, я направился к разрубленному инфестату. Эта падаль еще была жива и ползала среди своих жертв, жадно лакая порочную тьму, исходящую из их тел.
Завидев меня, подонок что-то неразборчиво забормотал, пытаясь отмахнуться обрубком руки. Во мне всколыхнулось противоречивое облегчение пополам с сожалением, что не он является источником ошеломляющего могущества, накрывшего собой целый город. Поэтому, прежде чем заговорить, я умертвил несчастных пленников, лишая ублюдка некроэфирной подпитки.
— Кто тебя этому научил? — спросил я по-английски.
— Ч-чему? — прикинулся дурачком одаренный, хотя по его глазам я прекрасно видел, что вопрос он понял правильно.
— Этому ритуалу.
— Я… я не могу рассказать… — выдавил из себя плешивый, скорчившись так, словно собирался заплакать.
— Тебе же хуже…
Массивный лагерный нож крутанулся в ладони, разворачиваясь пилообразным обухом, а затем опустился инфестату на плечо. Я азартно заработал рукой, быстро преодолевая мягкую плоть и добираясь до сустава. Мужчина, которого я придавил коленом, завопил. От напряжения у него из распоротого брюха полезли остатки еще не выпавших кишок. Но я не останавливался, пока окончательно не отделил его культю от туловища.
— Вторая попытка, — сухо изрек я. — От кого ты узнал этот ритуал? Глас научил тебя?!
— Нет… уф… я не могу… слышать его… — пропыхтел одаренный, силясь отдышаться после устроенной экзекуции. — Перерождение еще… предстоит мне. Оно ждет меня… Он обещал, что я смогу. Что обрету невероятную силу! Встану у истоков нового порядка, который распространится на весь остальной мир! Думаешь, я боюсь боли?! Как бы не так! Он говорит, что это лишь кузня, закаляющая наш дух! И ты тоже мне не страшен! Можешь прямо сейчас попытаться убить меня, потому что больше я ничего не скажу!
Изувеченный инфестат плюнул в мою сторону кровавым сгустком. Но я ловко уклонился, довернув корпус. Услышанное мне совсем не понравилось. Не столько смыслом, сколько пылающей в этих словах убежденностью. Такого слепящего фанатизма мне еще не приходилось видеть. Обычно люди, неважно, простые смертные или одаренные, на этом этапе уже начинали заливаться соловьями, лишь бы прекратить истязание. А этот… он в самом деле презрел телесные муки.
Ну ладно, попробуем зайти с другой стороны…