Новая Инквизиция
Шрифт:
— Да так, товарищ полковник, — с усилием попытался я стереть ухмылку с лица. — Просто первый раз вижу вас таким взволнованным.
— Вот же ты сучара, Жарский! — в сердцах выругался комбат. — Чуть до инфаркта меня не довел, а теперь радуется сидит. На подушках развалился, мать твою, как султан сраный!
— Сам в шоке, Анатолий Петрович, — уже куда более серьезно признался я. — Не ожидал я от обычной поездки по городу такого завершения. Это ведь Умар труп в багажнике учуял.
— Ну а ты-то что? Совсем имбецил?! — никак не желал успокаиваться
— А я честно ментов вызвал и следил за подозрительным автомобилем, — без тени смущения взглянул я на своего начальника. — Но когда понял, что парочка утырков в машине оказались инфестатами, поздно было уже звонить в ФСБН. Тут бы самому уцелеть, да этих тварей не упустить.
— Тоже мне, жертва обстоятельств нашелся, — все еще ворчливо, но уже не так напористо буркнул полковник. — У тебя фамилия должны быть не Жарский, а Долбожарский! Как ты вообще аттестацию прошел с умственной-то неполноценностью?
— Ой, Анатолий Петрович, хорош ворчать уже, — поморщился я, устав от нескончаемого потока упреков. — Пилите как старая теща!
От моих слов Гиштап раскрыл рот и выпучил глаза, будто ему кто-то по яйцам заехал. Но пока он переваривал мою дерзость, я успел прекрасно отработанным за полтора года приемом перевести разговор в безопасную плоскость.
— Вы лучше расскажите, что с задержанными ушлепками? — без намека на былое веселье поинтересовался я. — «Черные кокарды» уже раскрутили их? Никак мне покоя эта сладкая парочка не дает…
— Никого они не раскрутили, — раздраженно дернул щекой пожилой офицер. — Пытались их допросить, но оба инфестата пребывают в полном неадеквате. Абсолютная гипонекрия со всеми вытекающими из нее последствиями. Ты их так качественно отделал, что они весь свой резерв израсходовали, лишь бы не сдохнуть.
— Кхм… да по поводу резерва… я на самом деле…
Гиштап цыкнул на меня, будто препод на заболтавшегося школьника, и сделал быстрое движение пятерней, которое я однозначно истрактовал как «заткнись».
— Все в письменном виде изложишь, Жарский, — приказал он. — Как выпишут, сразу рапорт мне с поминутным докладом представишь. Без него не допущу тебя до службы, понял?
— Так точно! А что с… жертвой? Личность установили?
— Установили… — внезапно полковник ссутулился и посмурнел, став похожим на старого кладбищенского ворона. — Школьница из Одинцово, четырнадцать лет, пропала на прошлой неделе. Все это время разыскивалась полицией и волонтерами. Мотивы ее убийства пока выясняются…
— Серьезно? Выясняются? — холодно переспросил я, крепко стискивая зубы. — Два инфестата замучили ребенка, а «Черные кокарды» не могут определиться с их мотивами? По-моему, тут все ясно и очевидно. Эти ублюдки целенаправленно делали так, чтобы выжать побольше некроэфира из несчастной жертвы.
— Ничего не очевидно, пока идет следствие, — глухо возразил полковник. — Не суйся в эти дебри, Жарский, а просто
— Хотелось бы верить… — хмуро бросил я. — Боюсь я, Анатолий Петрович, что слишком быстро расходится эта специфическая информация, которая провоцирует инфестатов на более развязные и жестокие эксперименты. Даже простые обыватели уже соревнуются друг с другом в сети в том, кто придумает наиболее тяжелую смерть для человека. Они будто бы и не понимают, что вокруг достаточно безумцев, готовых претворить в жизнь эти кровавые теории, выясняя, какая из них повлечет наиболее сильный исход тьмы из трупа.
— Ну а что поделать, Факел? В обществе и так неспокойно, люди уже который год живут в состоянии тревоги и отчаяния. Да еще ведь и масла в огонь регулярно подливают всякие внешние силы. Панику нагоняют такую, что будь здоров! Ситуация и без того стабильно ухудшается, так нам еще бунта народного не хватало!
— И что, пусть теперь спокойно инфестаты друг с другом в интернете кровавыми ритуалами делятся? — ядовито поинтересовался я. — Они так скоро и сайты свои заведут с кулинарными рецептами, как правильно людей шинковать.
— Это не наше поле деятельности, капитан, — обижено поджал губы комбат, словно воспринял мою колкость на свой счет. — В ФСБН есть отдельное подразделение, которое занимается ограничением доступа к запрещенной информации. Они ищут, штрафуют, удаляют, за самыми любознательными или осведомленными устанавливают наблюдение, но ведь наши ресурсы небесконечны, ты понимаешь…
— Ага-ага, ситом моря не вычерпаешь.
Гиштап как-то странно посмотрел на меня и уже даже раскрыл рот, чтобы о чем-то сказать, но в последний момент передумал.
— Эх, ладно, Жарский, наглая ты харя, — с нотками ворчливого, но любящего деда подвел он черту под нашей беседой, — дел у меня полно. Бежал к тебе, думал, что ты при смерти валяешься, а ты, как обычно, наглый и самодовольный тут расслабляешься. Некогда мне лясы точить, побежал я. Ты это… выздоравливай, что ли.
— Спасибо, Анатолий Петрович, — удивленно поблагодарил я комбата, — буду стараться.
Нет, ну в самом деле, это первый раз на моей памяти, когда сварливый полковник пожелал мне чего-то приятного. Обычно, он орал, чтоб я провалился, ну или чтоб мне сралось неделю. А тут вдруг «выздоравливай». Вправду что ли волнуется?
Сразу после того, как старый офицер покинул палату, ко мне вернулся Умар.
— Ты чего тут торчишь? — обратился я к парню. — Домой что ли не хочется? Езжай давай, дела твои уже завтра доделывать придется.
— Так я это… с медсестричкой тут познакомился, — слегка смущенно поведал он. — У нее рабочий день заканчивается в девять вечера, и мы кофе договорились попить с ней. Ну и я решил… ну вроде как, того… посидеть немного с тобой. Ну, если, конечно, ты отдохнуть не хочешь.
— Ну посиди-посиди, Казанова, — усмехнулся я, мысленно ставя новичку еще один плюсик.